Несовместимость (СИ)

Он решительно запил капсулу водой и нажал на фотку голубоглазого парня, который, к сожалению, мог бы быть и больше похожим на Лионеля Марэ.

Утром Рэйм застал у своего пациента Флави. Они мило болтали, рука альфы непринужденно лежала на бедре медсестры, а в палате стоял запах капучино. Когда Кеннеди вошел, девушка наклонилась что-то прошептать на ушко, и по заинтересованному лицу Лионеля стало ясно, что это отнюдь не законы физики. Рэйм подавил неуместную ревность. Он сам дал понять, что не считает для себя возможным развивать их отношения в подобном ключе. Так чего ж удивляться, что Марэ нашел более сговорчивый объект для проверки потенции.

- Доброе утро, месье Марэ, Флави.

- Рэйм, - Флави вскочила с кровати пациента, - операции уже закончились?

- Плановые - да.

- Ой, я тогда побегу, много работы. Пока, Ли!

Кеннеди не осуждал ее. Строгий больничный кодекс запрещал отношения между пациентами и персоналом, но правила все равно, то и дело нарушались. Тем более, когда речь шла о столь привлекательных альфах.

- Теперь морочишь голову медсестре?

- А ты ревнуешь? - самодовольно улыбнулся Ли и подтвердил. - Ревнуешь.

Рэйм не клюнул на приманку.

- Как спина?

- Отлично, док. Совсем не болит.

- Хочешь встать?

Марэ мгновенно посерьезнел, приподнялся на локтях, глаза загорелись.

- А можно?

- Сейчас придет Даг… доктор Брайтон, и мы попробуем.

- Ох ты ж черт! - обрадовался Ли. - Спасибо, док! Я у тебя в долгу!

- Не за что, - видеть альфу в таком настроении было безумно приятно.

- Ты спас мне жизнь и поставил на ноги. Дай руку!

Рэйм протянул руку, спасатель ухватился за его ладонь, подтянулся.

- Не торопись, - Рэйм придержал его плечи, помог повернуться на бок и откинул мешающее одеяло, - спускай ноги. Так. Теперь положи руки мне на шею.

- А ты меня выдержишь? - взволнованным шепотом спросил Ли.

У Рэйма закружилась голова. Мощная аура альфы запустила цепочку механизмов в его теле, стало жарко и томительно в груди.

- Выдержу, не бойся, вставай.

Спасатель навалился на его шею, немного помедлил и перенес опору на ноги. Рэйм наклонился и обхватил Ли за талию, помогая подняться.

- Черт! - потрясенно выдохнул альфа, и они оба с облегчением рассмеялись.

- Не больно?

- Совсем нет. Только ноги будто не мои.

- Мышечная слабость - это нормально, ты же лежал. Пара месяцев реабилитации, и будешь как новенький.

Голос Рэйма осип, он замер, не зная, что предпринять. От близости Ли он задыхался, желание припасть губами к загорелой горячей коже шеи становилось непереносимым. Но он держал альфу за талию и не мог отпустить.

- Что происходит, Кеннеди? У тебя течка?

- Нет еще, - с трудом сглотнул Рэйм, - но скоро…

Ли помолчал, не расцепляя рук.

- У тебя сердце колотится, как бешеное. Зачем так себя мучить? Эй?

- Я принимаю таблетки, они усиливают все. Но я… Я хотел поставить тебя на ноги, прежде чем…

- Смотрю, вы уже начали без меня, - громогласно заявил Даг, входя в палату и делая момент еще более неловким.

Рэйм с облегчением позволил Дагласу перехватить Лионеля, тот держал ослабевшего от болезни спасателя легко и непринужденно. Правда, Марэ уже не сиял от восторга, как прежде, но старательно переставлял ноги, с видимым удовольствием осваивая пространство палаты.

Обычно Рэйм обедал в кафетерии, но сегодня его состояние не позволило подобной вольности. Запах усиливался, вызывая ненужный интерес. Даг поспешил удрать к себе, чтобы зря не мучиться, зато уже два раза по мелким поводам захаживал Маршан. В конце концов, он похлопал Кеннеди по плечу и велел завтра на работе не появляться.

Рэйм решил перекусить прямо у себя в кабинете, торопясь завершить дела, к которым теперь сможет вернуться не раньше, чем через четыре дня.

- Привет, я принесла тебе кофе, - заглянула улыбающаяся Флави.

- Спасибо.

- Наш красавчик-спасатель весь светится! - поделилась она, ставя стаканчик перед Кеннеди. - А каким он был, когда его привезли! Ты гений, Рэйм!

- У тебя к нему серьезно? - неожиданно для себя спросил Рэйм.

Видимо, дело в течке, обычно он не имел обыкновения лезть в чужие дела. Тем более, настолько по-хамски.

- В смысле?

- Тебе нравится Марэ, Флави?

- Кому же он не нравится, - засмеялась она. - Лионель невероятно обаятельный альфа.

- Ты же понимаешь, что заводить роман на рабочем месте непозволительно?

Флави перестала улыбаться и озадаченно уставилась на Кеннеди.

- Конечно. Ты думаешь… О, боже! Нет! Ты, правда, подумал, что у нас что-то есть? И поэтому весь день рычишь на меня?

- Извини. Это гормоны.

- Ты перестал принимать подавители?

Рэйм, кивнув, поморщился в ответ на внимательный взгляд.

- Меня не будет неделю или чуть меньше. А потом… наверное, придется искать для Марэ другого врача.

Флави сначала непонимающе нахмурилась, потом до нее дошло, и глаза изумленно округлились.

- Ух, ты! Вы с Дагом решились на ребенка?

Рэйм не стал разубеждать ее, потом сама все поймет, а сейчас ему совершенно не хотелось вдаваться в подробности сомнительной авантюры.

- Ты зайдешь попрощаться с ним?

- Зайду, - вздохнул Кеннеди, чувствуя, как внутри все скручивается в комок от предстоящей встречи. По всему выходило, что последней.

К вечеру он закончил с бумагами, передал истории больных месье Маршану, который взялся заменить Рэйма на время его отсутствия и довольно спокойно воспринял просьбу поменять Лионелю доктора. Все равно скоро альпиниста можно будет выписать на реабилитацию.

Рэйм переоделся, закинул пропахший течкой рабочий костюм в стиральную машинку, и закрыл шкафчик, чувствуя себя не в своей тарелке. Может, и не стоит прощаться с Лионелем? Не будоражить ни себя, ни альфу ненужным, бесполезным возбуждением? Будь это обычный пациент, Рэйму даже в голову бы не пришло так рисковать. Но Марэ… Лионель, Ли, Бродяга!

Щедрая судьба подарила еще одну встречу с ним, а Рэйм даже не осмелился его поцеловать. А может плюнуть на все, выпить упаковку подавителей и завтра, как ни в чем не бывало вернуться на работу? Продлить агонию, поверить в сказку и окончательно сломать себе жизнь?

Кеннеди сунул в карман ключ, и замер, пережидая болезненный спазм в животе. Только этого не хватало! Должно быть, это из-за таблеток. Пока он раздумывал, стало поздно. Нужно ехать домой, пока совсем не скрутило. Рэйм в сердцах припечатал кулаком задребезжавший от удара ящик и почти бегом покинул больницу.

Машина не желала заводиться, ключи несколько раз выпадали из дрожащих пальцев. Проклятье! Как же хочется вернуться! Нельзя.

Двигатель, наконец, завелся, взревел, когда Рэйм в сердцах выжал сцепление. Кеннеди что есть силы стиснул зубы, чтобы не завыть от досады на собственную патологическую неудачливость.

========== Глава 4 ==========

Лионель никогда не связывался с омегами в течке. Он не любил врать хрупким слабым созданиям и заранее предупреждал о том, что ночь, скорее всего, будет первой и единственной. Все должно быть в удовольствие обоим и закончиться приятными воспоминаниями, а не скандалом. Кроме того, его немного пугало почти наркотическое безумие омег, жаждущих вязки. Нацеленным на зачатие, им требовался только бесконтрольный бешеный секс, как правило, все равно с кем и все равно какого качества. А это было совсем не то, что любил Ли. Ему нравилось азартное покорение, долгая и увлекательная постельная игра, разнообразие поз и восхищение в глазах любовника.

Блэйк называл это выпендрежем, но Ли никогда не отступал от собственного правила.

- Он так и не заходил? - Флави состроила виноватую рожицу. - Значит, стало совсем худо. Он хотел, правда, хотел! Оставил рекомендации насчет вас на трех листах…

Лионель снова почувствовал себя обделенным. Не совсем так, как тогда, когда Блэйк потребовал оставить в покое Лукаса. Но глядя на то, как человек, в последние недели ставший значимым в его сузившейся до больничных стен жизни, пытается устроить свою жизнь, завести семью и ребенка, Ли скрипел зубами от эгоистичной обиды на судьбу. Снова бросил, и даже не заглянул напоследок! Так торопился в постель к своему толстопузому альфе! И что ж он, не мог найти мужика получше?! И какого хера запретил пускать к нему друзей? Телефон отобрал… Валяйся тут один, изнемогая от стояка, когда у остальных все просто зашибись: у Блэйка, у Йонг с Четом, у Лукаса. И у Кеннеди теперь тоже, чтоб его!