Билет в будущее (СИ)

– Нет, в одиночку.

– А та рыжая, с которой ты ушел?

– Рыжая?.. Наташа?

Олег вернулся в номер и встал на расстоянии вытянутой руки от Бориса.

– Почему ты спрашиваешь?

«Кретин! Не мог промолчать?!» – кричало сознание Бориса.

Олег сделал еще один шаг навстречу, не разрывая зрительного контакта. Борис смотрел на него снизу вверх и не мог отвести взгляд. Воздух вокруг них завибрировал от напряжения. Борису казалось, что громкий стук его сердца слышен даже далеко за пределами их комнаты.

– Так почему? – голос у Олега тоже стал хриплым. Глаза прищурились, словно он хотел разгадать, что скрывается за вопросом о девушке. Казалось, еще секунда и он наклонится к Борису, чтобы...

Входная дверь стукнула, и парни отпрянули друг от друга, будто обожглись. В комнату вошел Дима.

– Душ свободен? – спросил он.

– Нет! Сейчас моя очередь, – выпалил Борис и, быстро схватив полотенце, рванул к санузлу.

– Ладно, я следующий? – донеслось в спину.

«Похоже, сбегать от Олега становится традицией», – подумал Борис. Он может вылететь из проекта прямо сегодня, если не соберет всю свою волю в кулак и не перестанет реагировать на это ходячее искушение.

Глава 7

Танцоры расположились в холле, репетируя перед выступлением. Три группы с разной хореографией. Серьезные, сосредоточенные после мастер-класса с Татьяной Денисовой; легкие, заводные, учившие самбу вместе с Владом Ямой, и остальные… откровенно валявшие дурака с Томильченко.

Борис постарался абстрагироваться от суеты в этом вавилонском столпотворении и отрабатывал поддержки вместе с Мартой. Партнерша ему попалась ответственная, сосредоточенная, постоянно повторяла, как ей повезло с Борисом.

– Многие ребята из тех, что приходят на проект, совершенно не умеют делать поддержки. Особенно хопперы и те, кто танцует брейк-данс. Бывает, что танцоры и головами своих партнерш о сцену ударяют, и травмы получают нешуточные с вывихнутыми суставами, разрывами связок, бывают даже переломы.

Борису было приятно, что девушка так хорошо о нем отзывается, он настаивал, что у них все получится потому, что Марта сможет правильно сгруппироваться в нужный момент, а не повиснет на нем мертвым грузом, как другие девушки на своих партнерах.

Сильно мешали репетициям телевизионщики, бегающие с камерами по холлу и берущие блиц-интервью у ребят: какое впечатление на них сегодня произвели хореографы своими постановками, готовы ли они к выступлению и подобную чепуху. Но это нужно было для шоу. Борис старался не отвлекаться и сосредоточился на эмоциональной окраске номера. Мало было показать только хорошую технику, нужно было донести до судей всю глубину переживаний их героев.

Тема сложная, эмоционально переигрывать нельзя, нужно было пройти по тонкой грани между обреченностью и фатализмом. И какая разница, что он скажет сейчас на камеру, если плохо станцует и вылетит из проекта. Отрабатывать номер было тяжело, потому что делать это приходилось без музыки, полагаясь на внутренне чутье. Борис понимал, что ария из оперы мало подходит для танца. В ней не было четкого ритма, и расставлять акценты в номере им придется уже на сцене.

Редактор, руководившая съемочной группой, объявила, что судьи уже на местах и у танцоров есть несколько минут перед выходом на сцену. Выходить нужно по двое, сначала танец, после – подойти к микрофону и выслушать вердикт. Те, кто не пройдет дальше, поедут сегодня назад в Киев. Стала понятно, почему их попросили взять сумки и личные вещи с собой в театр. Те, кого судьи посчитают слабее остальных, не вернутся ночевать в пансионат.

Первой предстояло выступать группе, танцующей контемп. Юноши оголили торсы, как и просила Денисова. Помощник редактора выдала им два небольших холщовых мешка, которые танцоры должны будут надеть на голову. Ребята начали спорить, кто из них пойдет первыми.

– Идите вы с Мартой, – просили девушки.

– А почему это мы должны быть первыми? – удивился Борис.

– Таня тебя хвалила, отрабатывала с тобой поддержки, нам в пример ставила, значит, у вас все получится. Вы настроите судей на хороший лад, они и к нам лучше отнесутся.

Так, общими усилиями, Марту и Бориса отправили на затравку к мэтрам танцевального искусства. Ребята вышли на сцену, натянули мешка на голову и стали ждать музыку. При первых аккордах сделали шаг вперед и подняли руки. Все, отступать некуда.

Борис очень старался передать весь ужас, охвативший его героя, обреченного на казнь. Казалось, за две минуты танца он успел прожить на этой сцене половину своей жизни. Не все поддержки удалось сделать чисто, этому помешало небольшое волнение – страх подвести своего хореографа – ведь они выступают первыми и должны донести до судей всю глубину эмоций человека, осужденного на казнь.

Музыка закончилась, танцоры, пытаясь унять волнение, подошли к микрофону на авансцене. Первым взял слово Раду. По его лицу нельзя было понять, понравилось ему выступление или нет. Судьи тихонько переговаривались между собой, но ничего нельзя было расслышать.

– Ребята, ну, повезло вам невероятно, родной стиль, все близко.

Борис несмело улыбнулся, соглашаясь с Маэстро.

– Казалось бы – карты в руки. Вам надо было сделать только одну вещь, – он взял небольшую паузу, как настоящий театрал, – надо было добавить эмоций! И что мы в итоге увидели?!

От холодного и назидательного тона, которым были произнесены эти слова, в душе у Бориса все застыло. Он чувствовал, как пол под ногами проваливается. Борис опустил голову – ему стыдно было смотреть в глаза Денисовой. «Не справился! – ругал он сам себя. – Сосредоточился на технике и мало внимания уделил эмоциям. Зря только приехал, не дорос ещё – участвовать в таком шоу. Подвел Татьяну. Сейчас скажут, что нужно еще подучиться, и отправят домой».

– Я знаю, что мы увидели, Раду, – послышался оптимистический голос Влада. – Очень тонко, очень глубоко, очень по-настоящему и… Вы остаетесь. Так держать!