Табия (СИ)

— Да, гадость редкостная, — весело соглашается визитёр. — Держи. Это вода.

Гарри с трудом протягивает руку и нащупывает металлическую флягу, стискивает её непослушными пальцами и подносит ко рту. Он пьёт жадно, почти захлёбываясь. Капли стекают по подбородку, падая на рубашку. Утолив жажду, он возвращает флягу и пытается подняться. Видимо, только что его напоили обезболивающим, потому что сесть удаётся без проблем. Спина больше не болит, как и бок с рёбрами. Он шарахается от неожиданности, когда чувствует что-то холодное на щеке.

— Спокойно, — фыркает посетитель, и Гарри понимает, что на него всего-навсего надевают очки.

Только после этого ему удаётся окончательно прийти в себя и проморгаться. Очертания камеры обретают чёткость. Гарри поднимает голову и наконец может рассмотреть визитёра как следует.

Перед ним стоит юноша примерно одного с ним возраста. Чёрные брюки и белоснежная рубашка напоминают школьную форму. Рукава закатаны до локтя, на левом предплечье — Метка. Короткие светло-русые волосы слегка вьются, а большие карие глаза смотрят безо всякой злобы и неприязни. Гарри всматривается в открытое знакомое лицо, хмурится и никак не может вспомнить, где мог видеть этого юношу.

Тот тем временем усмехается и протягивает руку, помогая подняться.

— Ты меня, наверное, не помнишь, — говорит он, словно читая его мысли. — Я учился курсом младше в Слизерине.

Гарри с удовольствием потягивается, больше не ощущая боли, и начинает вспоминать этого парня. Кажется, он стал загонщиком в квиддичной команде, когда Гарри учился последний год. Правда, сам он тогда уже не играл — его как раз приняли в Орден Феникса, и стало не до квиддича, — так что на игровом поле им встречаться не доводилось. Вот только имя его он никак не может вспомнить.

— Ну, добро пожаловать, — иронично улыбается парень и протягивает руку снова — для знакомства.

Гарри машинально принимает рукопожатие.

— Я Марк Эйвери.

Гарри резко выдёргивает руку из тёплой сухой ладони и вскидывает голову.

— Эйвери, значит, — сощурившись, произносит он. — Да, с твоим папочкой я тут славно пообщался.

Марк усмехается и пожимает плечами.

— Ну… Работа, знаешь, такая.

— Людей мучить? — мрачно говорит Гарри. — А ты что, пришёл продолжить? — он чертовки рад, что фраза прозвучала не жалко, а с вызовом. Боль ушла, и вновь появилась уверенность в себе.

— Да нет вообще-то, — отвечает Марк с лёгкой обидой. — Я пришёл, чтобы отвести тебя в твою комнату.

Гарри растерянно хлопает глазами: его слова не укладываются в голове.

— В мою комнату? — тупо повторяет он и смотрит на Марка как на сумасшедшего.

— Да, в твою комнату, — раздражённо повторяет Эйвери. — Нет, ну если тебе больше нравятся подземелья, могу притащить кровать сюда. Но в комнате, вообще-то, удобнее. Там теплее, душ есть, чистая одежда. Или ты уже облюбовал эту камеру? — насмешливо добавляет он.

— Слушай, — нервно усмехается Гарри, — я, к твоему сведению, не полный идиот. Что, чёрт возьми, происходит?

— Не имею понятия, — Марк пожимает плечами. — Я, знаешь ли, в эти все дела не лезу. Мне было велено проводить тебя в комнату, я за тобой пришёл. Знаю только, что Тёмный Лорд со Снейпом заперлись в кабинете часа на три, наверняка о тебе говорили. Потом Снейп дал мне зелья, сказал отвести тебя наверх и объяснить всё, что нужно.

Из всего этого рассказа Гарри почему-то цепляется только за слово «зелья».

— Зелья? — хмурится он.

— Ах, да. Вот ещё, — Марк ощупывает карманы брюк и извлекает из правого ещё два пузырька: синий и зелёный. А потом подходит и, не успевает Гарри опомниться, засовывает пузырьки в нагрудный карман его рубашки. — Синий — это заживляющее, зелёный — тонизирующее. Не примешь сегодня, боль вернётся. Снейп сказал, что ты не напутаешь с дозировкой.

— Так и сказал? — недоверчиво спрашивает Гарри.

— Ну, вообще-то он сказал, что если выпьешь всё сразу, сдохнешь и окажешься самым большим кретином, но я решил перефразировать.

Марк настолько обезоруживающе улыбается, что и Гарри не может сдержать кривую ухмылку. Хотя радоваться пока нечему.

— Ну так что? — спрашивает Марк, открывает дверь камеры и оборачивается. — Остаёшься здесь, или всё-таки пойдём?

Гарри бросает последний взгляд на плесневые каменные стены и уверенно кивает. Он выходит в коридор следом и останавливается. Марк небрежно захлопывает решётчатую дверь и хмурится.

— Ты чего замер? Передумал что ли?

— И что, мы вот так вот просто пойдём по поместью, и ты не станешь связывать мне руки или держать под прицелом?

Несколько секунд Марк смотрит на него с откровенным сожалением, а потом тяжело вздыхает и качает головой.

— Ну ведь с отцом ты как-то дошёл, вроде, не потерялся.

— Твой отец избил меня, прежде чем вести наверх.

Марк задумчиво чешет затылок.

— Нет, ну я, конечно, могу наподдать тебе пару раз, если это поможет. Может, пойдём уже, а? — добавляет он скучающим голосом и шагает по коридору.

Наверное, срабатывает простой принцип «плохой надзиратель, хороший надзиратель», потому что Гарри вдруг чувствует себя в безопасности рядом с бывшим слизеринцем. Он медлит ещё немного, а потом бегом бросается вслед за Марком, видя, что тот уже достаточно далеко. Догнав его, он выравнивает дыхание, и некоторое время они идут молча. Наконец Гарри не выдерживает:

— Так что сказал ваш Лорд про меня?

— Поверь, мне он про тебя точно ничего не рассказывает, — усмехается Марк и добавляет с издёвкой: — Эфенди.

— Я просто хочу понять, что происходит.

— Естественное желание. Я, знаешь ли, и сам частенько не понимаю, что к чему. Но мне надоело спрашивать. Я считаю так: если дело меня касается, мне о нём расскажут.

— Между прочим, всё это меня очень даже касается. Так что я хочу знать…

— Ну а ты сам мозгами пораскинь, — насмешливо перебивает Марк. — После твоего утреннего фееричного выступления Лорд с советником запираются и что-то долго обсуждают. Потом приказывают напичкать тебя лечебными зельями и отвести в комнату, которую, между прочим, приготовили специально для тебя. Вот как ты сам думаешь, что происходит, а?

Вопрос, кажется, не риторический: Марк поворачивается к нему и ждёт ответа.

— Я остаюсь, — тяжело вздыхает Гарри.

— Ну, видишь, как всё просто! — улыбается Марк. — Так что с прибытием, эфенди.