Сестры по крови или наследницы Киёмидзу (СИ)

- Сим, обязуюсь скрепить данный договор, основанный на обоюдном принятии и стремлении обоих сторон, узами брака…. – процитировал Наоми, бросив сметенный взгляд на Какаши.

Означало ли это, что договор между Учиха и Киёмидзу базировался на браке между синоби противостоящих кланов?

Вопросов в голове скопилось уйма и, чем глубже куноити погружалась в изучение свитка, тем больше их возникало.

Как-то не верилось, что горделивые Киёмидзу могли пойти на мир, основанный на изначальный уступках. Учиха и Киёмидзу, сложно представить эти два клана в связке. Это почти тоже самое, что смешать порох и огонь, так же немыслимо и опасно. Но, тем не менее, исходя из содержимого данного свитка, весьма походило на правду.

Скептический, недоверчивый взор куноити остановился на расшифровках подписей.

- Учиха Мадара и Хитаоми Киёмидзу. – Наоми обратила к Какаши лицо. – Выходит, наши кланы сотрудничали. Хитаоми была дочерью старейшины. А Мадара…. Это именно тот Учиха, который некогда сражался с Сенджу?

- Видимо… – потирая подбородок, ответил Какаши. Тайны Учиха были недоступными для него, отчасти так же, как и логика носителей данного генома.

- Черт! – Наоми в исступлении швырнула свиток на стол. – Я в тупике, пришла к тому с чего начала! – воскликнула она.

- Мне по-прежнему не ясно, что именно ты пытаешься найти здесь, Наоми.

- Правду! Правду о гибели клана! Не знаю почему, но я уверена, я чувствую, это как-то связано с Учиха. Мне бы найти хотя бы ниточку, малюсенькую зацепочку…. – в бессилии девушка рухнула на стул и закрыла лицо руками. – Придется начинать с нуля и возможно даже вернуться в селение Дождя. Там, у меня хотя бы будет крохотный шанс пролить свет на эту тайну.

Дзенин с усталым вздохом опустился перед куноити на корточки, и она ощутила успокаивающее тепло его ладоней на своих коленях.

- Тогда тебе грозит смерть. Планируешь попытаться разговорить Итачи? Это сродне самоубийству, поверь мне. Такие парни как он даже под страхом смерти не раскрывают своих тайн. К тому же разве ты сама ранее не утверждала, что в гибели Киёмидзу повинен Тадзиява?

- Я заблуждалась, – признала Наоми, отводя ладони от лица, она потонула в глубинах бархатистых глаз синоби. – Обнаглевший феодалишка был слишком туп и ограничен, чтобы самостоятельно придумать столь глобальный план по уничтожению Киёмидзу, разгадать который не сумели даже передовые умы общины. Он, всего лишь пешка. Нет сомнений, всем процессом руководил кто-то другой.

Наоми резко встала, метнувшись к выходу.

- Пусть погибну, но я должна попытаться выбить правду из Итачи.

- Стой! – Видя решительность куноити, и ни на минуту не сомневаясь, что ей хватит безрассудства отправиться прямиком в логово акацук, Какаши удержал ее за руку. – Зачем идти на жертвы? С Итачи тебе не совладать!

- Знаю…. – вздохнула Наоми. С грустью она перевела взгляд на ладонь синоби сжимавшую ее руку. Нежно, но крепко, его пальцы обвились вокруг запястья, при этом не причиняли боли и не давали уйти.

А что, если доверится ему? Просто доверится, не смотря ни на что, без оглядки на разделяющие их предрассудки и разницу в статусе? Он – дзенин, синоби, чья доблесть известна далеко за пределами Листа, а она – отступница, чьей стезей в последние годы была лишь жажда наживы и непомерная месть за род…. Они не ровня друг другу, но, если не брать во внимание данные различия, так ли они далеки? Он и она – мужчина и женщина. Бог изначально создал их разными, но необходимыми друг другу.

Какаши Хатаке вызывал у нее доверие, казался ей единственным человеком, способным не только понять глубинные помыслы ее души, но и принять, понять и принять ее боль, ее не проходящую жажду отмщения….

- Но, там моя сестра…. – девушка сделала слабую попытку отстраниться, в глубине души желая этого меньше всего, но дзенин лишь усилил давление, приблизившись к ней, таким образом, сокращая дистанцию практически до минимума. Она отвернулась, глухо проговорив в окружающую ее тишину: – Если Учиха действительно каким-то образом причастны к гибели Киёмидзу, то….

Синоби бережно развернул куноити за плечи и отыскал взглядом ее потемневшие глаза.

- Зная Итачи, твоя сестра была бы мертва давным давно.

Ужаснувшись, Наоми непроизвольно вскрикнула. Воображение с живостью нарисовало картину кровавого акта, а дзенин, тем временем продолжал, добавив с тем неизменным спокойствием, которое всегда так раздражало ее в нем:

- Впрочем, как, вероятно и ты. Но как видишь, ничего подобного не произошло. Значит….

- Значит? – насторожилась Наоми.

- Значит, мы движемся не в том направлении…

Это многозначительное «мы» и тепло его ладоней на ее плечах сотворило с куноити чудо. Внезапно девушка расслабилась, отдавшись во власть нахлынувших ощущений, поверив в возможную идиллию между ними. Глядя в лицо синоби, частично скрытое за маской, она чувствовала себя частью чего-то важного, нерушимого, чего-то целостного. И это наполняло ее душу невыразимым спокойствием, которое несло ее по волнам новой, реальности, приоткрывшей перед ней двери в неизведанный мир, в котором сбывались все тайные чаяния. Она ощущала себя нужной….

Наоми посмотрела в глаза Какаши. Черные, бархатистые, они излучали неподдельную нежность, не заметить и, не поверить в которую было, пожалуй, невозможно, вот так вот просто глядя в них. И Наоми верила, она тонула в их ласковых глубинах, не делая попыток, воспротивится тому влиянию, что они на нее возымели. Чувства захлестнули и под влиянием чарующего импульса, пробуждавшего в ней самое сокровенное, девушка потянулась к мужчине и он подался к ней в ответ, охваченный колдовством той же нерушимой связи, установившейся между ними с того момента, как впервые пересеклись их глаза, и которую они первоначально приняли за незначительное влечение, сейчас переросшее в нечто иное. В нечто еще совсем незнакомое, но сильное.

Ладони Наоми обычно безжалостные, нежными пташками опустились на взволнованно вздымающуюся грудь ниндзя и, вспорхнув вверх по мужественной напрягшейся шее, обхватили его лицо. Секунду она, молча, глядела ему в глаза, колеблясь между защитными рефлексами, тоненьким колокольчиком неспокойного рассудка, звенящего где-то в голове, бьющем сигнал тревоги. Затем неуверенно потянула за края маски, постепенно обнажая то, что было скрыто: изящный изгиб переносицы, твердые, чувственные губы, влекущие ее, упрямый подбородок и замерла, вопросительно взглянула на него, словно бы внезапно задалась вопросом, не претит ли это его внутренним установкам. Какаши не стал томить ее ожиданием. Белокурая голова синоби склонилась над ней и прежде чем тревожная мысль, а верно ли она поступает, вновь бросаясь в омут с головой, достигла сознания куноити, его горячие уста накрыли ее рот, погасив буйство протеста воспаленного разума…..

====== Часть 40 ======

“Как он смеет?! Лже лидер, а так кочевряжится.... Сволочь!” – как заведённая, Тенши не могла успокоиться, и все металась по комнате собирая вещи.

После часового препирания Пейн все-таки отпустил ее, хотя как приметила куноити не очень-то охотно, но даже, если бы мужчина и не дал разрешение, она бы не осталась в стороне….

Они еще совершено не знают и даже не представляют: какая может быть Тенши Киёмидзу!

Возможно, девушка и сама не понимала себе до конца, но глаза всегда открывает жизненный переполох, в случаи брюнетке эта стала смерть самого родного человека.

Не мудрено, само копание и вечные нерешенности загоняли сознание в защитную коробку, не давая проявить свои многогранные стороны. Тот комплекс, вечно полагающийся на сестру, уверенный, что Наоми намного превосходит ее, заставил усомниться в своей значимости уже с детских лет. Но она забыла, что она не Наоми, а Тенши. Ей не надо походить на сестру, потому что они не идентичные: ее привычки, сильные стороны, неудачи, поражение и слабости – все это доказывает, что каждый человек уникален.

Куноити может хотеть походить на кого-то, может быть похожа, схожая, но никогда девушка не затмит другого человека. Дотянется или отстанет, а может даже превзойдет….