Разорвать порочный круг (СИ)

И когда нужный результат был достигнут, и урок был усвоен, а в напоминание о нем был оставлен шрам на левой ладони, надо было на протяжении некоторого времени внимательно последить за поведением Сансы, выискивая в нем наличие тревожных знаков. Одним из первых таких знаков стала подавленность и апатичность жены во время купания, которые могли свидетельствовать о том, что он в тот день зашел слишком далеко и ненароком все-таки сломал девушку. И когда Рамси на следующий день пришел к проснувшейся дочери Старка и некоторое время понаблюдал за ее истерикой, то действительно испугался, что допустил серьезную ошибку и теперь ему предстоит затратить уйму времени и сил, чтобы хоть немного восстановить жену до прежнего состояния. Ему подумалось тогда, что Старк морально сломалась, замкнулась в себе и те слезы, которые она никак не пыталась скрыть, указывали на страх, испытываемый девушкой перед ним. И лишь Санса выплакалась и улеглась на бок, Рамси начал действовать — ему нужно было точно понять, в каком же душевном состоянии пребывала в то время его жена, и в зависимости от этого уже думать, как повести себя дальше. Ему нужно было знать, что же теперь ощущала девушка перед ним — страх, ненависть или что-то другое? — и присевший к ней тогда на постель Болтон поначалу не был уверен в том, стоило ли вообще дотрагиваться до жены в тот миг и, если да, то каким образом?

Глядя тогда на уткнувшуюся лицом в одеяло девушку, он принял решение обойтись с ней поласковее, ведь если Санса была испугана, то ее в любом случае стоило бы попытаться успокоить. И ставка сыграла: ему не только удалось узнать из реакции девушки, что она, хоть и была напугана произошедшим, однако ненависти или ужаса перед мужем не испытывала, но и удалось ее немного успокоить, приласкать, вернуть себе доверие. Но что больше всего обрадовало его тогда — это желание Старк придвинуться к нему поближе и подставиться под ласку, словно побитая собака, приползшая на пузе к своему хозяину, чтобы тот ее пожалел. А затем пришлось и повозиться с заболевшей женой, на подсознательном уровне еще больше закрепляя в ней понимание, что за проступком всегда будет следовать наказание, однако то, что происходит во время этого наказания, за его пределы не выносится. Наказание последовало, урок извлечен и нет более смысла к этому возвращаться. И этот принцип постепенно укреплялся в голове жены, хотя в тот раз, на корабле, без дополнительного подбадривания было не обойтись.

И вспоминая о проступках жены, невозможно было не вспомнить о ее тайном приеме лунного чая. К счастью, все тайное становится явным, и когда девчонка уже в который месяц подряд так и не понесла, он заподозрил неладное и, обыскав ее вещи, обнаружил лунный чай. Еле тогда сдержался возле реки, чтобы сгоряча не повести себя слишком грубо, с трудом удалось разговаривать с ней более-менее спокойным тоном, а как же хотелось тогда проучить Старк, чтобы она после этого и вздохнуть без его позволения боялась! Однако было понимание, что этого делать не следовало и нужно было соизмерять тяжесть провинности девчонки и последующее наказание. Так что изъятие у жены зелья и порка кнутом вполне могли сгодиться, главным было то, что Старк в тот момент повела себя, как следует: не отрицала своей вины; хоть и под давлением, но рассказала о том, кто и когда передал ей снадобье; наказанию не сопротивлялась и не противилась: и, как показалось ему, вину свою осознала.

Второй же частью наказания для жены должна была стать беременность, с которой тянуть больше не стоило, и раз обстоятельства позволяли, можно было позаботиться о том, чтобы домой девчонка вернулась уже понесшей. И в первое время было очень даже заметным, какой скованной и напряженной была под ним Старк, как отрешенно себя вела, и нельзя было оставить такое поведение без внимания. Однако он не стал торопиться с тем, чтобы что-нибудь начать предпринимать, и некоторое время выжидал, ничего не изменяя в своем обращении с женой, давая девушке время освоиться, принять новые условия. Он рассчитывал посмотреть на ее реакцию и поведение, и уже исходя из этого либо оставлять все, как есть, либо слегка изменять свое поведение и подход к жене. Однако и в этот раз Санса превзошла все ожидания: за пару дней она успокоилась, расслабилась в постели; начало чувствоваться, что жена смирилась со своим положением и была готова послушно выносить ему наследника.

Несомненно было занимательно играть с девчонкой, правильно угадывать, где надо быть жестче, где нежнее, где настойчивее, где лучше уступить, где поощрить, а где — наказать. Но куда отраднее было видеть результат своих стараний, подмечать, как изменяется ее поведение, медленно уходит спесивость. А еще более приятным было получать отдачу: ощущать, что жена начинала получать удовольствие от близости с ним, уже не только старалась подстроиться под него, но и сама поддавалась ему навстречу, притягивала к себе, не боялась издать громкого звука, старалась дать к себе более легкий доступ.

Однако затем пришли известия о сборе Джоном Сноу войска для восстания и пришлось воздержаться от сильного воздействия на жену, пришлось отойти в сторону и дать ей время все обдумать. Было слишком рискованным тогда пробовать работать над девчонкой дальше, ибо в любой момент под стены замка мог явиться Старковский бастард, и в этот миг было бы более предпочтительным иметь понятие о состоянии Старк и иметь возможность делать предположения о том, как она может повести себя в той или иной ситуации. При вмешательстве же, дальнейшей проверке или обучении девушки можно было ошибиться и дорого поплатиться за это. Сперва — дать бой Сноу, затем — вновь браться за жену. И так к тому моменту времени ему удалось многого добиться с дочерью Старка, одним из последних подтверждений чему выступало ее поведение при наказании служанки: не мешала расправе, хоть и с бесстрастием и холодом, но действовала в интересах той девушки и, несмотря на невмешательство в процесс наказания, смогла поддержать женщину и при том не дала ей повода думать о том, что ее госпожа не считает наказание необходимым. Это являлось как раз тем, что и надо было Рамси: девчонка принимала правила игры, сочетала в себе бесстрастность и сочувствие, жестокость и справедливость, послушность и свободолюбивость. А значит они двигались в верном направлении.

И всё бы ничего, как вдруг в игру вскочил лорд Бейлиш, намеренно усыпивший его бдительность и воспользовавшийся удачным моментом. Вот это был красивый выход на арену, ничего не скажешь и есть чему поучиться. Жаль, что тогда не получилось забрать с собой и Сансу, и сейчас приходилось сильно изворачиваться, чтобы остаться и при голове, и при беременной жене. Однако, если бы не лорд Амбер, все было бы еще сложнее. Как оказалось, Маленький Джон уже успел наточить острый зуб на Сноу, который не только привел из-за Стены одичалых, что сейчас повадились совершать набеги на земли Амберов, но и показал себя никудышным главнокомандующим, а прибытие на Север Мизинца, под защиту которого попала Санса Старк, да еще и с армией Долины вызывало обоснованное беспокойство. Поэтому-то лорд Амбер и не рискнул ехать в Винтерфелл, а вместо этого обратился к Болтону с просьбой отдать в обмен на Рикона людей для защиты владений от нападений одичалых.

И теперь приходилось таскаться по холоду с этим медленно плетущимся сзади мальчишкой, убить которого без последствий для себя представлялось маловероятным… но не невозможным. Пусть только Сноу даст ему малейший повод, и на одного Старка в этом мире станет меньше. Отпускать мальчишку было невыгодно, однако нельзя было и портить отношения с женой, ведь и без шантажа девчонки было понятно, что мальца трогать не стоит. Но искушение было так велико… И он все-таки оставил для себя лазейку, чтобы и перед Сансой можно было себя оправдать, и Рикона живым не отпускать — специально сказал вчера вечером жене, что будет стрелять по Рикону и в первый раз промахнется. Если же ничего не произойдет и условия сделки будут соблюдаться, то второго выстрела не последует. В ином случае… дичью дня станет Рикон Старк. Дело теперь оставалось за Сноу и Бейлишем, и если они не сглупят, то у мальчишки появится шанс на жизнь.