Философия в будуаре, или Безнравственные наставники

очку любого возраста.

Тот, кто получил право срывать плоды с дерева, может срывать зрелые плоды или зелёные, по своему вкусу. Могут возразить, что, мол, есть возраст, когда действия мужчины несомненно вредят здоровью девушки. Соображение это не имеет никакой ценности. Раз вы даёте мне полное право на наслаждение, это право становится независимым от следствий, исходящих от наслаждения. С этого момента становится безразлично, полезно или вредно это объекту, что должен быть в моём подчинении. Разве я уже не доказал, что принуждать женщину вполне правомочно и что как только она вызовет в ком-либо желание, она обязана сразу отдаться этому желанию, отбросив все эгоистические чувства.

Повторяю, что вопрос о её здоровье совершенно неуместен. Как только озабоченность возрастом начинает отвлекать от наслаждения или ослаблять его у того, кто возжелал её и у кого есть право взять её, эта озабоченность должна исчезнуть, ибо то, что может испытывать объект, приговорённый Природой и законом к моментальному утолению жажды других, не имеет никакого значения - в этом исследовании нас интересует только то, что потворствует тому, кто возжелал. Но мы восстановим равновесие.

Да, мы его восстановим без сомнения, мы должны это сделать. Нельзя отрицать, что мы обязаны вернуть долг женщинам, которых мы так жестоко поработили, и теперь я подхожу ко второму вопросу, на который я намеревался ответить.

Если мы допустим, как мы только что сделали, что все женщины должны подчиняться нашим желаниям, то мы, конечно же, позволим им тоже всячески удовлетворять их желания. Наши законы должны благоприятствовать их пламенному темпераменту. Абсурдно именовать честью и добродетелью противоестественную силу, помогающую сопротивляться склонностям, которыми женщины одарены с большей, чем мы, щедростью. Эта несправедливость человеческих нравов тем более вопиюща, что мы замышляем ослабить волю женщины, соблазняя её, а потом наказываем её за то, что она поддалась усилиям, которые мы приложили, чтобы спровоцировать её падение.

Вся абсурдность наших нравов запечатлелась, по-моему, в этом отвратительном парадоксе, и даже этот краткий очерк должен пробудить в нас желание срочно очистить нравы.

Итак, я говорю, что женщины, наделённые значительно более неистовыми склонностями к плотским удовольствиям, чем мы, смогут предаваться им всецело, будучи полностью освобождёнными от уз супружества, от ложных представлений о стыде и вернувшись в состояние, которое уготовила для них Природа. Я хочу, чтобы законы позволяли им отдаваться стольким мужчинам, скольким им заблагорассудится. Я хочу предоставить им наслаждение с любым полом и, так же как и мужчинам, - со всеми частями тела. А обязав женщин отдаваться всем, кто их пожелает, надо предоставить им равную свободу:

наслаждаться всеми, кого они сочтут достойными их удовлетворить.

Каковы, спрашивается, опасности, которые может вызвать такая вольность?

Дети, у которых не будет отцов? Э! Разве это может быть важным в республике,