Цветик-2 . Обычные судьбы (СИ)

Тонков просиял:

-Спасибо, Алишка, я сам удивляюсь, вы докопались в моей душе до чего-то, о чем я и не подозревал. Давным-давно, в туманной юности стих один зацепил, вот вспомнился, лучше не скажешь:

А у меня есть-ты!

И верится-быть не могло иначе.

За все мои провалы, неудачи - вознагражденье:

У меня есть - ТЫ!

Мы рядом... и земля лежит у ног...

Зеленая - весеннего каления,

На звезды глядя, я в твои колени

Уткнулся головою, как щенок...

А кто-то рад, ушел он беды...

Купил автомобиль, построил дачу,

Живет себе...

А у меня - ЕСТЬ ТЫ!!!

Я теперь без вас - никто и ничто, а с вами... Алина, я не прошу отвечать мне, давай я с Игорьком все утрясу, потом будем говорить.

Утром мы с Быковым в Армавир - полетим самолетом до Ростова, а там машиной, нашлись следы нашего Лигара, он Воронцов Игорь Михайлович... вот отчество-то и внушает надежду, - он кратенько рассказал что узнал.

Рано утром, стараясь никого не разбудить, пошел сделать себе кофе и несказанно удивился, застав там Алину.

-Что ты так рано? Мальчик как спал?

-С ним же любимая Мурка, даже не пискнул, хотя в больнице по ночам ворочался, как бы что-то искал. Теперь-то понимаю - кошки не хватало.

Уже на выходе Алина окликнула его:

-Миш!

-Да?

Она подошла к нему и поцеловала.

Тонков обалдел...

-Алин...?

-Счастливо и возвращайся к нам со щитом, как говорится!

-Спасибо, солнышко! - он смотрел на неё таким благодарным взглядом... - ладно, я побёг!

Встретивший их в Армавире крупный, медвежьего вида майор представился:

-Панов Сергей Петрович - однокашник Вадима. По вашему вопросу: Воронцова пока в сознании, если вы не сильно устали, поедем сразу к ней, врачи прогнозируют скорый конец, день-два.

Тонков, казалось, повидавший много чего, увидев Игорёшкину мамашку ужаснулся: двадцатипятилетняя по документам, она выглядела как пятидесятилетняя... высохшая, с испитым лицом, вся желтая, еле передвигающаяся... Однако, вспомнив, что она готовила своему малышку, жалость просто улетучилась.

Панов деловито завел её в пустой кабинет, и через пятнадцать минут у Мишки была бумага подписанная Ириной подтверждающая, что Тонков Михаил Александрович действительно является отцом её сына -Воронцова Игоря. Мамашка, безразличная ко всему, что касалось её сына, которого и не вспоминала все эти годы, поглядев на Тонкова, пожала плечами:

-Может и он, не помню, сколько их было, ну раз Миша, значит он и есть. Денег дашь? - выстрелила она вопросом.

-Зачем тебе деньги в больнице? - вопросил Панов.

-А нажраться в последний раз, знаешь, майор, как хочется, а то все таблетки, уколы. - Она скривилась.

-Выйдешь из больницы - деньги будут у Ольги Ивановны.

-Этой старой суке всё?

-Ирина, поскромнее себя веди.

-А чего мне теперь, Петрович? Не верю я, что выживу. А ты, - посмотрела на Тонкова, - похоже, и впрямь этого ненужного пацана пожалел? Ну, пусть растет, раз жив.

Помолчала, а потом с какой-то горечью выдала:

-Про меня не говори ему, не надо! Не вышло из меня ни матери, ни жены, для него же лучше - сгинула я и сгинула. Ты его, я вижу, не обидишь. Эх, вернуть бы все назад, да поздно пить Боржоми. Все, идите, тетке скажи, майор, деньги пусть прибережет для меня.

У Мишки осталось двойственное чувство от вида мамашки: брезгливость и жалость. К двадцати пяти годам полностью сжечь себя...

Панов не стал долго раздумывать:

- Так, Алексаныч. Куем железо пока горячо - двигаем к тетке.

Ольга Ивановна, несмотря на перенесенный четыре года назад инсульт и плохое зрение - очки напоминали лупу, в свои сорок восемь выглядела моложе племянницы.

Узнав, что Игорек жив и почти здоров, долго плакала:

-Я же мальчонку пыталась искать, подавала заявления в милицию, ответы вон присылали, что не найден, а участковый сказал, что видно сгиб где-то, маленький ведь. А Вы, Вы... как замечательно, что есть добрые люди. А про Ирину? Ну, что сказать, она у нас с сестрой росла принцессою, избалованная нами сверх меры. Как же, красивая, нежная, всякие там детские конкурсы красоты выигрывала, ну и проглядели, как из ангелочка вылупилось... чудовище. Лет до пятнадцати горя не знали с ней, а потом понеслось... Галина сильно убивалась по дочке-то, та стала пропадать, где-то, извините, шалавиться, а в шестнадцать лет Ириных, она и погибла, сбил её тут один, предпринимательский сынок. Я-то инвалид с детства, по зрению, от меня пользы никакой - пенсия грошовая, вот Ира и понеслась во все тяжкие, и что беременная, не поняла. Потом уже, когда живот полез... все смеялась:

Что ты понимаешь, Миша - он такой, он меня любит, приедет за мной... вот и приехал.