Цветик-2 . Обычные судьбы (СИ)

-А в нашей семье не должно быть секретов, вот.

-На, смотри! - он протянул ей пакет с несколькими фотографиями.

Дочка взяла, посмотрела:

-Фи, дядька какой-то... я думала, у тебя какая красотка, а тут - дядька.

Она шустро проглядела их все и отдала отцу.

-Ну прости, я была неправа! - чмокнула папаню в щеку и, вильнув хвостом, удрала чатиться.

-Алин, это... Миша, выпускной у него был, вот попросил там одного знакомого, - как-то удрученно сказал Тонков.

Алина взяла фотографии: похожий внешне на Тонкова Миша в то же время был абсолютно другим. Выше, шире в плечах, с очень серьезным взглядом, даже на фото было видно, что молодой человек весьма выдержанный - не искрит фейерверком. Алина долго и внимательно рассматривала пять фото...

- Похож чем-то, но точно не ты, чувствуется в нем что-то основательное, надежное! - помолчав, сказала она.

-Весь в отца, тот тоже... - он вздохнул, - надежный мужик. Мише предлагали в аспирантуру - сразу сказал, не видит себя ученым. - И, горестно вздохнув, добавил: - Не мог даже представить, что так тяжело знать, что есть ребенок, и как бы нет меня для него. Пойду бруснику свою заварю.

-Уже!

-Что уже?

- Заварила! -Спасибо, не ожидал! А, забыл, на следующей неделе Соньке паспорт будет готов с новыми данными.

Он не говорил Алине, сколько ему после состоявшегося суда,пришлось выслушать в ЗАГСе "добрых слов" в свой адрес в связи с переудочерением Соньки, переплатил лишние деньги - что ему, что дочке хотелось побыстрее стать одной семьей - Тонковыми. Алина потихоньку привыкала к такому новому Тонкову. Он, на самом деле, не давал ни единого повода для недоверия. Получился к пятидесяти годам из него, ну, не идеальный, а очень даже неплохой семьянин, и про себя добавляла: 'Пока что!'

Мишка, выпив свою обязательную бурду - листья брусники, присел в кресло и незаметно задремал, вскинулся от легкого прикосновения к щеке. -Алина, не убегай! - Он щекой прижал её руку. - Посиди со мной рядом, а? Вон, на диване.

Как-то по-стариковски, сгорбившись и морщась, поднялся и, не отпуская руку жены, перешел на диван, сели рядышком, оба молчали.

В зал топая, влетела Соня:

-Родители, я вас люблю!! - подлезла с другого бока к папке, и они долго сидели втроем, пока дочка не начала зевать.

-Пойду я спать, а вы посидите ещё! - и на выходе брякнула: - Хорошо смотритесь, братика или сестричку хочу, задумайтесь уже! - и показав им язык, убежала.

-Никак не пойму, в кого она так топает и косолапит, перед школой к ортопеду ходили, я была в полной уверенности, что у неё плоскостопие, ничего подобного!!

Тонков заулыбался:

-В меня, Алин, я пока девчонки надо мной смеяться не стали - так же топал и косолапил.

-Да ладно, у тебя походка какая-то танцующая.

-Приобретенная, думаешь, откуда я вальс так хорошо умею танцевать? Ходил на бальные танцы, только из-за походки! А дочка... она дома так топает и косолапит, а на улице идет неспеша и ноги ставит прямо, мы с ней так договорились, привыкнет и будет нормально ходить! Я все больше открываю в ней своих черт, вы обе такие славные... у меня... надеюсь!

В пятницу в Каменке все было как всегда, Калинины замариновали шашлыки, Ванька Шишкин, будучи в отпуске, вместе с Лениным суетились возле Шишкинской бани, никому не доверяя её топить, а во дворе у Шишкиных как всегда... шел концерт...

В центре на большом пеньке сидел Лёшик Калинин и играл на гитаре, рядом на пеньке пониже - Егорушка Михайлович Шишкин лихо наяривал на гармошке, возле забора в теньке, на полукруглой лавочке, сколоченной специально для баушек, сидели в ряд баба Таня и несколько чинно сложивших натруженные руки на коленях "старушек-веселушек, баушек", как назвал их неугомонный Макс.

Местная ребятня, как галки, облепили забор, подпевая на разные голоса главной запевале - Машутке Калининой. А в центре двора лихо отплясывали мелкие. Здесь гвоздем программы был белобрысый, весь в свою мамку Аришку, шустрый Васька Ситников, тут же суетился и мелкий внук Ульяновых - Андрюшка, счастье деда Козырева - правнук Игнашик, названная в честь бабы Тани, шустрая как и братик- Танюшка Ситникова. Всё это зажигательное веселье прыгало, скакало, визжало.

-Ох, Танька, вот ужо десятый десяток разменяла, а покоя тебе доселе и нет - чистый пионерлагерь, детишков-то все больше становится. Вон, Матюха Ульяновский за вторым собрался, а Лёшка твой, поди как Макс, до седых... будет жену присматривать, - бубунила бабе Тане на ухо бабка Анна.

-А и пусть, он не Макс, если углядит какую - не упустит.

-Так-то оно так, да вон Иван-то сильно сдал, поди, и не дождется, когда старший Козырев оженится.

-Нюрка, отчепися, придет время и Лёшкино. Лучше вон давай споем, Лёшик, а давай-ка нашу, Шишкинскую.

Лёшик кивнул - у пацана неожиданно прорезался музыкальный дар в тринадцать лет, он как-то просто так взял отцову гитару, побренчал, потом пристал к Палычу, чтобы "научил его чему-нить, типа три аккорда", и удивляясь самому себе начал неплохо играть. Зимой в Москве походил на платные уроки и вот уже второе лето устраивал для баб Тани, концерты, а уж когда приезжал Рязанский Шишкин...

Машунька запевала, баушки поддерживали, Ванька и Колька Шишкины по выходным все так же приезжавшие к мамане, подпевали своими басами, в тихие летние вечера пение было слышно далеко, местные остряки тут же окрестили поющих - 'Шишкинский народный хор'.

Вот и сейчас народный хор заиграл и запел обожаемую всеми Шишкиными песню 'Виновата ли я'.

-Эх, ноги не ходють, а то я как зажгла чичас! - вздохнула бабка Маня, приходившая с дальнего конца деревни. - А все одно душа молодеет, Васька-от у тебя, Тань, чисто энтот, как в балете-то, Искаридзо, что ли?