Комплекс Мадонны

— Ты умеешь ловить рыбу? — спросил Тедди за кофе.

— Только когда она лежит на моей тарелке.

— Ты узнала, что водится в озере?

— Форель и какие-то сиговые. Он упомянул еще что-то, но я не запомнила.

— Хочешь сходить порыбачить?

— Если ты желаешь, чтобы я отправилась с тобой.

— Я немного половлю. Затем мы заскочим в город и купим то, что нам понадобится.

— Нам?

— Ну да, ты ведь здесь, разве не так?

— Душой и телом. Тебе хорошо спалось?

— Да, замечательно… А тебе?

Деб посмотрела на деньги, потом снова на Тедди, кивнула головой и сказала:

— Перед тем как ложиться спать, стоит протапливать комнату.

— Мне еще придется многому учиться.

В катере был установлен складывающийся навес над приборной доской и вместо двух двигателей стоял лишь один дохлый мотор. Тедди, не привыкший к обману в делах, собрался было разгневаться, но затем завел двигатель и, с облегчением услышав, что после минутного чихания тот мягко заворчал, отчалил. Удочек в договоре не было, как и банки мух для ловли форели, поэтому жаловаться особенно было не на что. На полном газу катер делал шесть узлов, и Тедди направил его вдоль берега, собираясь вначале осмотреть окрестные бухточки, чтобы найти укромное место. Катер двигался против ветра, и Деб, прятала лицо, пригибаясь за ветровое стекло. Она не надела шапку, вероятно, ее просто не было; Тедди снял свою шапочку и, переключив управление на автомат, натянул ее девушке на голову, опустив подвернутый край на уши. Деб удивилась.

— Так лучше?

— Я смешно выгляжу?

— Как мужчина.

— Это из-за твоей парки. Она широковата в талии.

— Главное, чтобы было тепло.

— Приятно…

— Что? — его руки задержались на шапочке.

— Когда ты прикасаешься ко мне.

Взглянув на бледно-голубое небо, Тедди глубоко вздохнул, провел рукой по лбу и ощутил мягкую, гладкую кожу на затягивающейся ране. Плоть заживает, и душа тоже, подумал он. Вероятно, она покрывается новой кожей. Прямо над катером кружили следящие за ним три ястреба. Сверкающие под солнцем брызги слепили глаза, и Тедди нацепил солнечные очки. Прикрывшись от солнца рукой, он развернул карту озера и провел пальцем, отмечая пройденный путь. Прямо на север лежал олений остров, и Тедди, сверившись с компасом, круто повернул штурвал и сказал Деб, что следует попробовать половить у острова. Катер уверенно понесся навстречу сильному течению, и Деб опустилась на банку.

— Ты обращаешься с лодкой, как профессионал.

— Я уже занимался этим.

— Ты не похож на капитана морских судов, но я готова поверить чему угодно.

— Нет, я никогда не был капитаном, — со смехом сказал он.

— Джордж, вчера вечером я выстирала твою рубашку.

— Спасибо, но ты могла бы не утруждать себя.

— Мне захотелось. — Она помолчала, затем тронула его за руку, и он обернулся. — Кто такой Т. Ф.?

— Инициалы на рубашке?

— Угу… Если не хочешь говорить об этом, я все забуду.

— Я был Т. Ф. Не важно, что стоит за этими инициалами, но я больше не являюсь тем человеком, которому принадлежала эта рубашка. Я носил ее просто потому, что забыл сменить.

— Хорошо, с меня хватит этого.

Мимо них проплывал грифельно-черный неровный берег, напоминающий беззубую улыбку старика. Домики оспинами покрывали склоны холмов, а по дорогам вдали от берега спешили грузовики, везущие людей на золотые прииски.

— Мне здесь нравится, — сказал Тедди.

— Подожди, пока не станет холодно.

— Холод меня не волнует.

— Ты будешь рад, когда избавишься от меня?

Тедди помахал прошедшей навстречу барже, груженной углем и необогащенной медной рудой.

— Почему ты махал им?

— Это знак вежливости.

— Тебя не раздражает то, что я все время задаю тебе вопросы?

— Нет. На некоторые я не могу ответить, только и всего. — Тедди покачал головой и провел рукой по начавшей приобретать форму бороде. — Мне будет жаль расстаться с тобой, но так будет лучше для тебя. Если ты и дальше останешься со мной, ты можешь попасть в неприятное положение.

— Связанное с чем?

— С чем угодно.

— С полицией?

— Возможно, и с ней.

— А если я скажу, что мне все равно, в какое неприятное положение я попаду?

— Но мне не все равно. Я не хочу быть виновным.

— А твои неприятности — это вина той девушки?

— А каком-то смысле, полагаю, можно сказать, что да, — все зависит от того, с какой точки смотреть. Но, говоря по правде, во всем виноват я. Люди имеют тайны, и если ты узнаешь их, тебя поражает ответный удар.

— Не могу поверить, что кто-то может повредить тебе.

— Я сам в свое время думал то же самое.

Тедди направил катер к небольшой плотине. За ней виднелись неяркие склоны холмов, покрытые пятнами ржавозеленой травы. Стадо оленей, склонив головы, паслось у самой кромки воды. Тедди ожидал, что животные, увидев пришельцев, убегут прочь, но те не собирались оставлять свои владения. Он зажег небольшую парафиновую плитку, и пламя едва не опалило ему лицо.

— Тебе следовало предоставить это мне.

Достав удочку, Тедди свесился за борт и удилищем измерил глубину. Подвести лодку к берегу не было возможности, так как он опасался посадить ее на мель. Нацепив резиновые сапоги до пояса, Тедди шагнул в воду.

— Пожалуйста, подай мне удочку и банку с мухами.

Протянув удочку, Деб стала смотреть, как он насаживает на крючок жирную мохнатую желтую муху. Трепещущая на ветру муха выглядела неправдоподобно. Тедди пошел к берегу, приближаясь к оленям, и обменялся взглядом со свирепым самцом. От просачивающейся в сапоги воды немели ноги, поэтому он решил ловить с берега, а не стоя по колено в воде, как собирался делать вначале. Замахнувшись слишком сильно, Тедди закинул леску чересчур далеко. Деб восхищенными глазами следила за ним. Она сидела перед плиткой, потирая над огнем руки. Девочка, просто девочка, со страдальчески опущенными уголками рта. У нее были полные губы и привычка покусывать верхнюю. Тедди снова закинул удочку, на этот раз удачнее, и стал ждать. Красный поплавок плясал на поверхности воды. Прозрачной воды. Тедди увидел свое отражение и подумал, не сыграло ли зрение с ним шутку, так как рядом с ним на воде отражалась Барбара. Ее рот был приоткрыт, и Тедди уставился ей в глаза. Молодая женщина собралась было заговорить с ним; затем ее лицо начало отступать, и Тедди следовал за ним до тех пор, пока не обнаружил, что зашел по грудь в воду. Кто-то тянул за леску, и Тедди подсек. Слишком поздно, сорвалось. Не мог же он все это придумать. Изумленная Деб смотрела на него.

— Ты что-то потерял?

— Нет, леска запуталась, — ответил он, стараясь избежать объяснений, свидетельствующих, что он сомнамбула.

Действительно ли Барбара звала его? Что она пыталась сказать? Боже, он едва не дотронулся до ее лица. Оно как-то изменилось… Да, волосы отросли, снова до плеч. Тедди ощутил странную боль и вздрогнул, закрыв глаза, переживая сон перед пробуждением. Это было начало, самый первый раз, когда он увидел ее, призыв был таким сильным, таким непреодолимым, что он не мог ни о чем думать. За тысячи миль от Барбары, не имея возможности видеть ее, он должен был перебороть эту боль. Разум старался привести какие-то убедительные доводы, но боль не проходила, усиливалась и наполнялась тошнотой и головокружением. Он убеждал себя: время лечит все. Все? Только не это. Он был словно паразит, пожравший все вокруг и начавший есть самого себя.

…Все достается тому, кто ждет… и любит Бога.

…Голос матери…

…Мне еще не больше восьми… Да, мне восемь лет, мы сидим в старом, подержанном «форде». Отец надел перчатки и пытается завести двигатель пусковой рукояткой. Я сижу на переднем сиденье. Отец передает мне рукоятку. Я чувствую себя полезным…

…Когда ребенок единственный, Марк, ответственность больше.

…Куриный салат — любимое блюдо Тедди.

…Спасибо, мама…

…Лицо твоего отца! Оно становится синим. Сделай что-нибудь, Тедди!