Звезды без глянца

— Дай-ка! — Она протянула руку и взяла у меня книгу. — Красивая. — Открыв ее, она прочла вслух эпиграф: — «Мне отмщение и аз воздам». — И когда Лара потонула в водопаде слез, я с облегчением вздохнула. Я выглянула из окна и, после того как прошло мое головокружение, увидела, что толпа начала расходиться. Слава Богу, существует забывчивость. Утром никто и не вспомнит об этой сцене. А те, кто вспомнит, решат, что это какая-нибудь пробивная актриса хотела привлечь к себе внимание в попытке добыть представителя или роль в фильме.

Теперь, когда она пришла в себя, я зашла в комнату и подняла с полу пару шуб — они вывалились из деревянного шкафа. Интересно, а не реальная ли Мэрилин забыла их здесь после вечеринки так много лун назад?.. Одну шубу я набросила на плечи Ларе, другую — себе.

— Ну, милая, что произошло? — спросила я у Лары.

— В общем, последние два года я встречалась с этим женатым парнем. А вчера я с ним рассталась. Он изменял и жене, и даже мне, и меня это доставало, но теперь я думаю, что у него роман еще с кем-то из тех, с кем он работает. — Она выглядела подавленной. Я взяла ее под руку. — Ну вот, просто это все было неправильно, и я не такая. Мне нужно нечто большее. — Она резким движением села на пыльный деревянный пол, сжимая в руке книжку. Рыдая и икая, она рассказала мне, как познакомилась со своим женатиком в ночном клубе, еще когда училась в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Она работала за стойкой, чтобы свести концы с концами, а тут появился он и рассмешил ее. Он был придурком, но смазливым придурком, и прошел еще год, прежде чем у них началась интрижка.

— Я не знаю, что мне делать. Мне то грустно, то весело, я разрываюсь между радостью и отчаянием. Это ужасно. Меня даже веселиться не тянет, потому что я запуталась.

Я отвязала свой передник и дала его Ларе вместо салфетки.

— С тобой все в порядке. Просто ты оказалась в сложной ситуации.

— Понимаешь, стоит мне подумать, что я буду жить без него, и сама жизнь теряет смысл. Я понимаю, что это глупо и ужасно высокопарно. Я знаю, что он подавляет меня. Он дает слово, что бросит всех остальных, но не держит его. Как бы я хотела, чтобы все было по-другому. Если бы я только могла последовать собственному совету! — Она посмотрела на свои ногти. — Я лицемерка, Элизабет. Он из индустрии.

— Да? — Я ощутила прилив тошноты. — А его имя, случайно, не Люк Ллойд, а? — спросила я.

Лара озадаченно взглянула на меня:

— Продюсер «Венчальной расправы»?

Черт, я себя выдала! Но она не должна на меня сердиться, особенно теперь, после своих откровений.

— Да. Я недавно познакомилась с ним и…

— Он не женат, Лиззи, так что даже если ты и нарушила все правила и переспала с ним, я тебе все равно в подметки не гожусь, милашка.

— О, да нет! Мы просто видимся время от времени. И он очень милый и помнит, как меня зовут. Но он не моего круга.

Лара стукнула меня по ноге. Больно, между прочим.

— Какого еще круга? Перестань молоть чепуху! Элизабет, не задерживай движение. Ему очень повезло наткнуться на такую умную и интеллигентную девушку, как ты.

— Спасибо, Лара. — Над этим я подумаю позже. — Но что же мы будем делать с твоей историей? Могу я чем-нибудь помочь?

Она горестно покачала головой:

— Если бы… Я, наверное, буду дальше писать свою книгу. Переложу на ее страницы всю свою боль и страдания, и тогда, может быть, вся эта ерунда наконец-то обретет смысл.

— У тебя получится замечательная книга!

— Если я ее когда-нибудь закончу. Пора становиться серьезнее и перестать потакать своим желаниям. Я думала, что явлюсь сюда и буду развлекаться, встречу другого парня, который заставит меня забыть прежнего. Но всякому, кто ко мне подкатывается, меня так и тянет врезать или по ребрам, или по яйцам. Все кажутся какими-то пресными!

Она поднялась и одернула юбку. Тушь размазалась у нее вокруг глаз, и она была похожа на енота. Я положила руку ей на плечо и задержала ее.

— Погоди, у тебя везде тушь. — Я смочила палец слюнями и попыталась снять разводы, но только еще глубже втерла их в ее бледную кожу.

— Ой, ладно. Оставь. Для пущего эффекта, как у призрака. И вообще я уже собиралась домой. Хватит мне веселья на одну ночь. — Она нежно сжала «Анну Каренину». — Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если я ее возьму?

— Честно говоря, я думаю, что никто даже не подозревает о ее существовании. Уверена, что здесь спрятана еще целая куча всего. Например, любовные письма Рудольфа Валентино Грете Гарбо. — Я засунула руку в коробку, и там, по-моему, что-то зашевелилось. Я выдернула руку. — Может, пойдем? Я тоже немного устала.

Мы поднялись и, взявшись за руки, стали спускаться по лестнице.

— Да, в Хэллоуин лучше держаться подальше от всяких коробок, чтобы, чего доброго, не выпустить все зло мира, — меланхолично произнесла Лара.

— Но есть еще надежда, — напомнила я. — Именно она лежала на дне ящика Пандоры, помнишь?

— О да, надежда нам понадобится, — сказала Лара, когда мы оказались внизу. — С надеждой мы прорвемся.

Глава 19

Единственный способ еще когда-нибудь заставить меня согласиться на твое предложение — это вертеть у меня перед носом каким-нибудь блестящим предметом.

Кэри Грант в роли Дэвида Хаксли. «Воспитание Крошки»

Одаренность Джейсона Блума бросалась в глаза с порога, едва вы входили к нему в дом. Стены лестницы были сплошь увешаны кадрами из фильмов Роджера Кормана. Кажется, Корман был культовым режиссером фильмов ужасов категории «В», у которого титры могли тянуться несколько дней, а наметанный глаз мастера позволил привлечь к работе Фрэнсиса Форда Копполу, Мартина Скорсезе, Джеймса Кэмерона и Джонатана Демма, а также многих других, тогда еще почти безвестных. И вот сейчас Джейсон ждал меня на своей лестничной площадке — в бесформенных серых тренировочных штанах, перуанского вида свитере и домашних туфлях-носках, а я шла мимо жутких сцен из «Болотных женщин», «Ведра крови» и «Нападения крабов-монстров».

— Привет, Лиззи! — Он поприветствовал меня и повел в гостиную, точно такой же храм кинематографа. DVD, книги о Висконти, катушки с кинопленкой и кипы малоизвестных журналов о кино, и я, конечно, могу ошибаться, но, клянусь, здесь пахло поп-корном.

— Ого, сразу видно, кинолюб! — Я засмеялась, бросила свою сумку на пол и уселась в одно из красных бархатных — естественно — кресел.

— Скорее, у меня пунктик, — улыбнулся Джейсон. — Колы?

— Давай! — Я достала из сумки несколько ручек и сценарий. — Похоже на домашнее задание, а?

Из кухни Джейсон вернулся с банкой. Таких излишеств, как стаканы, здесь не держат. Никакого бармена из кафетерия. Джейсон вдруг превратился в режиссера. Я лицезрела гения с немытыми волосами, еще не в полной силе таланта, но уже с ярко выраженным творческим почерком.

— Похоже, — согласился он, садясь передо мной на пол и начиная раскладывать карточки с индексами, на каждой — номер сцены по сценарию. Нет, никакого сходства с домашним заданием. Все гораздо серьезнее. Выражение лица Джейсона было такое, словно мы только что изобрели водородную бомбу и теперь нам предстояло решить: поделиться своим открытием со всем миром или сжечь чертежи? — Я думаю, надо начать с характера его матери. По-моему, ее прошлое имеет огромное значение для знаковых экспозиций в первом действии.

— Согласна, — сказала я. Я тоже так считала. Только про себя формулировала эту мысль иначе.

Через несколько часов мы чуть не падали от изнеможения — спина болела, пальцы онемели, в глазах стояла муть. Джейсон хрустнул пальцами и включил лампу. За работой мы даже не заметили, как за окном стемнело.

— Я чуть не приросла к креслу, — сказала я, встряхнув волосами и потирая поясницу.

— Зато все получилось. По-моему, нам удалось хорошенько причесать несколько основных сцен. Мы выкинули все лишнее, так что история стала напряженнее. Спасибо, Элизабет!