Маски сброшены

Елизавета не заметила, как к ней подошел Корнаев и спросил:

- Вы в порядке, сударыня?

- Да, я в порядке, - ответила она. - Князь немного разбушевался. Выражает свое недовольство мной. Пойдемте отсюда, господин Корнаев.

Они вышли из камеры для посещений и направились по коридору. До них донесся дикий вопль Ворожеева, переполненный гневом и ненавистью. Странное чувство охватило Елизавету, когда она услышала этот вопль. Этот вопль словно очистил её от всей той грязи, которой Ворожеев обливал её на протяжении долгих лет супружества. В её глазах засветилось торжество, а на губах заиграла легкая победная улыбка.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Шалуевское имение, принадлежащее Елизавете и её сыну Алексису, было расположено в благоприятном черноземном районе. Это было красивое и спокойное место. С одной стороны, поля, засеянные клевером, маком и овощными культурами; с другой, березово-осиновый лес; и внутри этого леса, ревниво спрятанное от посторонних глаз, удивительно чистое озеро.

Что касается непосредственно особняка, то это было светло-серое здание, построенное ещё во времена Екатерины II, и с тех пор почти не подвергшееся каким-либо архитектурным изменениям. Здание сумело полностью сохранить стиль своего времени, не смешав его ни с ампиром, особо модным в начале девятнадцатого века, ни с готикой 30-х годов, ни с какими-либо другими входящими в моду стилями. И хотя здание с момента постройки не подвергалось реконструкции или капитальному ремонту, оно находилось в довольно нормальном состоянии, что свидетельствовало об аккуратности его хозяев.

Алексис любил приезжать в имение, особенно летом. И любому, кто хоть сколько-нибудь ценит очарование природы, чистый воздух и деревенскую отрешенность, было бы понятно - почему. Но на этот раз он задержался в имении на довольно продолжительное время. Уже стояла поздняя осень. Урожай был весь собран, трава скошена, вода в озере день ото дня становилась все холоднее, да и погода была такая, что только в особняке у камина просиживать.

Именно в описываемую пору Елизавета и Владимир приехали в имение с целью увидеть своего сына. С того времени, как Алексис узнал, что граф Владимир Елисеевич Вольшанский его отец, а граф Вольшанский узнал, что Алексис Ворожеев его сын, прошло около трех месяцев. Но отец и сын так и не имели возможности поговорить друг с другом по душам.

Алексис радушно встретил дорогих гостей. Он горячо обнял Елизавету и дружелюбно улыбнулся Владимиру.

- Матушка, как я рад вас видеть! Добро пожаловать в наше имение!

Алексис немного смутился. Он не знал, как теперь следует обращаться к графу Вольшанскому. Он не мог обратиться к нему как прежде - "граф", и в то же время не мог сказать ему - "отец". И поэтому, он решил для себя первое время пока обойтись без обращения.

- Как тебе живется в имении? - поинтересовалась Елизавета.

- Неплохо, - ответил Алексис. - Спокойно и умиротворенно. Вот, на досуге занимаюсь чтением. Последнее время увлекся античной и современной философией. Впервые для себя обнаружил, что в ней много занимательного. А что у вас?

- У нас для тебя новость, - сообщила Елизавета, и её лицо при этом осветилось радостью. - Через пять дней состоится наше венчание.

- Вот как! Я очень рад за вас!

- Церемония будет очень скромной, - продолжала она. - Для всех наше венчание - тайна. Я не сообщила ничего твоей бабушке. Я опасаюсь, если она узнает, то непременно попытается что-то сделать, чтобы помешать этому венчанию. Никто из прислуги даже об этом не знает.

- Пожалуй, это правильно, - согласился Алексис. - Если бабушка узнает о венчании, то еще, не приведи Господь, ворвется в церковь со свитой и потребует прекратить церемонию, или задумает похищение. От неё можно всего ожидать!

- И ещё мы боимся недовольства со стороны духовного ведомства, прибавила она. - Ведь я только что развелась, и вот - снова под венец. Любой шум может все разрушить.

- Это верно.

- И хотя наше венчание будет напоминать скорее какой-то ритуальный обряд, нежели истинное венчание, - подытожила она, - но оно очень важно для нас. И мы хотели бы, чтобы ты присутствовал на нем.

- Если для вас это важно, то важно и для меня, - ответил Алексис.

- Благодарю тебя, милый. А теперь, с тобой бы хотел поговорить...

Подобно своему сыну Елизавета так же смутилась, не зная, что ей следует в данной ситуации сказать: "твой отец" или "граф Вольшанский". И подобно своему сыну она решила ничего не говорить. Она подвела отца и сына друг к другу и торжественной интонацией голоса, которую несколько смягчили нежные нотки, произнесла:

- Я думаю, вам нужно многое сказать друг другу. А я пока ненадолго вас оставлю.

Она ушла, оставив отца и сына наедине друг с другом. Алексис жестом предложил Владимиру присесть на диван, расположенный напротив камина. Владимир присел на один край, Алексис - на другой. Некоторое время они молчали, затем Владимир первый произнес:

- Никогда не думал, что со мной такое может случиться! Вдруг после стольких лет узнать о том, что у тебя есть сын, да ещё такой взрослый. Для меня это было огромной неожиданностью! Впрочем, для вас было не менее неожиданно узнать, что вы не сын князя Ворожеева!

- Да, это было неожиданно.

- Мы были разлучены при таких обстоятельствах, в которых нельзя никого винить.

- Я все знаю, - сказал Алексис. - И я никого не виню.

Владимир с восхищением и нежностью посмотрел на него.

- Ты замечательный! - произнес он. - Ты не возражаешь, если я буду обращаться к тебе на "ты"?

- Разумеется, не возражаю. Вы же мой...

- Твой отец, - произнес за него тот.

- Да.

- Я всегда мечтал о таком сыне, - откровенно признался Владимир. - Я очень рад, что все так сложилось. Я рад, что ты мой сын! Мою радость омрачает лишь то, что я не знал тебя раньше.

- У вас все так легко и просто, - с какой-то печалью сказал Алексис.

- А у тебя, как я понял, все очень сложно, - заметил Владимир. - И я тебя понимаю. Наверное, все так и должно быть.

- Понимаете? - с недоверием произнес Алексис. - Как вы можете понимать, то что я сам не понимаю?

- Видишь ли, Алексис, любовь родителей несколько отличается от любви детей, - объяснил Владимир. - Родительская любовь появляется тогда, когда появляется на свет их ребенок. И даже ещё раньше. Он ещё не появился на свет, а его уже любят. Любят, потому что он продолжение их, часть их, потому что он несет в себе радость и по многим другим причинам. Любовь детей же появляется тогда, когда их окружают заботой, теплом, вниманием. Я люблю тебя, потому что ты мой сын. Впрочем, ещё до того, как я узнал, что ты мой сын, я испытывал к тебе большую симпатию. И я не раз говорил об этом Елизавета. А когда я узнал, что ты мой сын, со мной произошло что-то необыкновенное и прекрасное. Но для того, чтобы с тобой произошло подобное, я должен стать для тебя хорошим отцом.