Небесный лабиринт. Искушение

— Спасибо, мисс Хоган. — Он никак не мог вспомнить ее имя. Саймон ждал, что его представят Нэн, но этого не случилось.

— Вы собираетесь навестить Хитер в этот уик-энд? — спросила Ева.

— Увы, нет. Вообще-то я еду в Англию. Вы очень добры к ней.

— Это доставляет мне удовольствие. Она очень умная девочка, — сказала Ева. — И умирает со скуки в этом мавзолее.

— Ее школа считается лучшей…

— Да, конечно, выбора у вас не было. — В словах Евы содержался намек: если бы Саймон и его родные не были слепыми от рождения, то нашли бы кучу других мест, куда можно отдать ребенка.

Саймон выдержал небольшую паузу, достаточную для того, чтобы его представили светловолосой девушке — если это вообще собирались сделать. Но никто не открыл рта.

Нэн не протянула руку и не назвала свое имя, а спрашивать сам он не хотел.

— Ну, мне нужно что-нибудь купить, а вам — идти на танцы, — наконец сказал он.

— Вы хотели что-то конкретное? — вспомнила о своих обязанностях Эмили.

— Нет, просто подарок. Маленький подарок для одной леди в Гэмпшире, — ответил Саймон, не отводя взгляда от Нэн.

— Что-нибудь ирландское? — спросила Эмили.

— Да, но не слишком броское.

Нэн, вертевшая в руках маленькое пресс-папье из коннемарского мрамора, подчеркнутым жестом положила его на полку.

Саймон взял его.

— Думаю, вы правы. — Он посмотрел Нэн в глаза. — По-моему, отличная мысль. Большое спасибо… — Фраза осталась неоконченной; кто-то все же должен был назвать имя его собеседницы.

— Очень симпатичная вещь, — сказала Эмили. — Если хотите, я положу ее в коробочку.

— Это было бы замечательно. — Саймон все еще смотрел на Нэн.

И тут на пороге вырос Эйдан Линч.

— Я знаю, что всегда появляюсь не вовремя, но не пора ли дамам присоединиться к нам? Конечно, это не имеет значения. Просто люди стоят у дверей, интересуются, где остальная часть нашей компании, и найти ответ на этот вопрос становится все труднее.

Он переводил взгляд с одной на другую.

Нэн приняла решение.

— Мы слегка отвлеклись, — объяснила она. — Пойдем, Эйдан. Веди нас на бал.

Она потащила остальных с собой, как наседка цыплят.

Бенни и Ева попрощались, и Нэн с порога улыбнулась матери.

— До свидания, Эм. Еще увидимся.

Она не сказала, где именно: здесь или дома. Саймон смотрел вслед троице, которую Эйдан Линч вел в танцевальный зал.

— Какая красивая девушка… — пробормотал Уэстуорд.

Эмили тоже наблюдала за молодыми людьми, шедшими по переполненному вестибюлю.

— Да уж, — сказала она.

Их ждал стол на шестнадцать персон, стоявший на балконе. Когда они вошли, танцы уже начались. Увидев Джека Фоли, девушки, сидевшие за другими столами, подняли глаза, а юноши стали выгибать шеи, чтобы выяснить, с кем он пришел.

Долго гадать не пришлось. Он шел, разговаривая с Шоном и Кармел.

Молодые люди позеленели от зависти, увидев, что за столом Джека Фоли сидят Розмари Райан и Нэн Махон. Для одного стола это было слишком много. Университетских красавиц следовало распределять более равномерно. Все ломали голову, как этот болван Эйдан Линч умудряется быть в гуще происходящего, а кое-кто стал спрашивать соседей, кто эта высокая девушка с потрясающим бюстом.

За столом разрабатывался план кампании. Все выпивают по стакану воды из стоящего на столе большого графина. Как только графин пустеет, каждый из восьми молодых людей выливает туда четверть бутылки джина, которую принес в кармане. После этого они будут заказывать только минеральную и апельсиновый сок, добавляя в каждый стакан содержимое графина.

Спиртные напитки в отеле стоили так дорого, что никто не мог себе этого позволить. Решение было правильным. Трудность заключалась в том, чтобы не дать возможность сменить графин или, не дай бог, долить его доверху, разбавив джин. Поэтому нельзя было оставлять стол на произвол официантов.

Руководитель оркестра объявил, что для начала они исполнят несколько «калипсо» [18], и пригласил всех на танцплощадку.

Билл Данн поднялся первым и протянул руку Розмари. Она выбрала место рядом с Джеком, но решение оказалось неверным. Розмари с опозданием поняла, что должна была сесть напротив: так они могли бы смотреть друг другу в глаза. Она с трудом заставила себя улыбнуться, и пара присоединилась к танцующим.

Джонни О'Брайен пригласил Бенни. Она охотно встала. Танцы были ее коньком. Мать Фрэнсис нанимала для девочек преподавательницу танцев, которая приезжала в школу каждую неделю. Сначала они разучивали вальс и квикстеп, а потом осваивали латиноамериканские танцы. Мысль о том, что когда дело дойдет до самбы, мамбо и ча-ча-ча, девушки из Нокглена смогут дать фору дублинкам, заставила Бенни улыбнуться.

Оркестр играл «Мой солнечный остров». Джонни смотрел на Бенни с нескрываемым восхищением.

— Я и не догадывался, что у тебя такая потрясающая… — Он запнулся.

— Что потрясающая? — прямо спросила Бенни.

Джонни О'Брайен струсил.

— Потрясающие духи, — ответил он.

О да, духи тоже были потрясающие. Опьяняющий аромат окутывал Бенни как облако. Конечно, Джонни имел в виду совсем не духи, но он был прав. От их запаха кружилась голова.

Эйдан танцевал с Евой.

— Я в первый раз держу тебя в объятиях и не чувствую твоих костлявых кулачков, — сказал он.

— Пользуйся случаем, — ответила Ева. — Если еще раз попытаешься танцевать со мной в отцовской машине, снова отведаешь моих костлявых кулачков.

— Ты разговаривала с моим отцом? — спросил Эйдан.

— Сам знаешь, что разговаривала. Ты представлял ему меня трижды.

— Вообще-то он ничего. И моя мать тоже. Чересчур горластые, а так ничего.

— Не более горластые, чем ты.

— Нет, более. Они орут. А я с трудом выдавливаю из себя слова.

— В отличие от тебя, они выражаются нормально. Говорят законченными фразами, — продолжая думать о родителях Эйдана, ответила Ева.

— Ты очень красивая.

— Спасибо, Эйдан. Ты тоже хорошо выглядишь в вечернем костюме.

— Когда ты перестанешь бороться с безнадежным физическим влечением, которое испытываешь ко мне, и сдашься? Позволишь себе стать моей?

— Если бы я это сказала, ты бы умер на месте.

— Уверяю тебя, я скоро оправился бы.

— Ну, это случится еще не скоро. Я имею в виду сдачу. Очень не скоро.

— Вот что значит быть воспитанной монахинями. Мне придется ждать целую вечность.

— Монахини совсем не такие плохие, как о них думают.

— И когда ты собираешься познакомить меня с ними?

— Не смеши меня.

— А почему нет? Я же познакомил тебя с моими родителями. Ты должна была уговорить своих монахинь взять напрокат мотоциклы и с грохотом примчаться на вечеринку к родителям Джека. Но это не пришло тебе в голову, — сказал Эйдан.

— Сестры не могли так поступить, — объяснила Ева. — По пятницам они играют в покер и никогда не изменяют этому правилу.

Шон и Кармел танцевали в обнимку. Оркестр играл колыбельную из «Порги и Бесс».

— Осталось немного, — сказала Кармел.

— Всего четыре года, — весело ответил Шон.

— И вместе мы уже четыре года. Если считать год перед переходом в старшие классы.

— Я его считаю. Весь этот год я не мог выбросить тебя из головы.

— Правда, мы счастливые? — спросила Кармел, обнимая его еще крепче.

— Очень счастливые. Все здесь завидуют нам.

— Тебя еще не тошнит от Кармел и Шона? — вполголоса спросила Ева, когда все возвращались за стол.

— Да, спрашивать их о чем-то бесполезно, — согласилась Бенни.

— Они напоминают животных в зоопарке, которые ищут друг у друга блох.

— Перестань, Ева! — засмеялась Бенни. — Тебя могут услышать.

— Нет, я серьезно. Это любимое занятие обезьян. Наверное, так у них принято вести себя в обществе.