Индийская страсть

Между посещениями модных ювелиров, которым раджа заказывал новые украшения с камнями, привезенными из Индии, ужинами в лучших ресторанах и прогулками верхом по Булонскому лесу, где располагался конный клуб с конюшней, принадлежащей радже, Анита с трудом выкраивала время, чтобы побыть с родителями и сестрой. Несмотря на то удовольствие, которое доставляла ей езда на Лунаресе, она думала, как максимально использовать свое ограниченное время. Новости, пришедшие из Испании, были очень трогательными. Завсегдатаи, собиравшиеся теперь в кафе «При свечах», настаивали на получении награды от Его Высочества, особенно Валле-Инклан, который не хотел умирать, не побывав в Капуртале. Великий автор сарсуэл Фелипе Перес Гонсалес посвятил знаменитой чете поэму, которая вышла в Мадриде в январе 1908 года:

Анита смеялась от души, слушая вести из Мадрида, по улицам которого ей до смерти хотелось пройтись. Между тем она старалась ответить на все вопросы, которые задавали ей мать и отец. Намереваясь рассказать о своей жизни принцессы, она вдруг поняла, как трудно объяснить им, какова Индия на самом деле. Как описать преклонение жителей Капурталы, когда она въехала в город верхом на слоне после свадебной церемонии? Или жару перед муссонами, крещение сына в Амритсаре, garden parties, праздники в Патиале, закаты в поле, нищету и роскошь Индии? Это слишком далекий и не похожий на их родину мир, чтобы они могли представить его себе. Кроме того, Анита не хотела вдаваться в подробности, чтобы не волновать родителей. Она не собиралась рассказывать о том, как с ней обходились англичане, как враждебно настроены к ней другие жены раджи.

— Но ребенок крещен или нет?

Донья Канделярия, озабоченная духовным здоровьем своего внука, никак не могла выкинуть из головы эту идею фикс.

— Я же тебе сказала, что да. Он крещен в вере своего отца.

— В своей жизни я уже слышала о сикхской религии. Но мне хотелось бы знать, мальчик действительно крещен или нет.

— Что ты имеешь в виду? Крестил ли его кюре в церкви? Ну нет же, мама… Там нет ни кюре, ни церквей, а если и есть, то они для англичан.

— Я думаю, это очень плохо, Анита. Ребенка следует крестить по-настоящему. Если Аджит останется язычником и с ним что-нибудь произойдет, то он будет обречен на вечное горение в аду. Нужно спасти его.

Однажды утром, воспользовавшись тем, что Анита с раджей отправились в Биарриц и оставили ребенка на ее попечение, донья Канделярия взяла его на руки и, не говоря ни слова ни Далиме, ни дону Анхелю, отправилась с ним погулять. Не тратя времени зря, она зашла в собор Парижской Богоматери. «В два счета, — как писала Анита в своем дневнике, — без вступлений и молитв, она окрестила своего внука в той емкости со святой водой, что стояла у входа».

Когда они вернулись из Биаррица, донья Канделярия сказала дочери, что та теперь может спать спокойно, поскольку Аджит спасен как христианин. Выслушав подробности того, что сделала мать, Анита испугалась.

— Мама… Ради Бога! Что будет, если узнает раджа!

— Я не сделала ничего плохого.

— Если Джагатджит узнает, он сильно рассердится.

— Ну что ты, я не думаю, что немного святой воды может причинить вред сикху.

— Ты должна пообещать мне, что рта не раскроешь… Не говори ни папе, ни Виктории.

— А почему кто-то должен узнать, дочка? Я тебе обещаю.

После некоторого молчания Анита пристально посмотрела на мать, как будто хотела что-то спросить у нее и не решалась.

— Послушай… а как ты его назвала? — распираемая любопытством, произнесла она после паузы.

— Анхель, как и его деда. На всякий случай, чтобы ты знала.

Для Аниты Биарриц стал сценой еще одного неприятного инцидента с англичанами. Из-за кем-то допущенной протокольной ошибки гостиничные номера, в которых они расположились в Hotel de Palais, находились рядом с апартаментами короля Англии, Эдварда VII. Похоже, монарх был не очень щепетилен в данном вопросе и не сделал никакого замечания по этому поводу, но его адъютанты стали энергично протестовать, явившись к администрации отеля. Какой скандал — соседствовать с раджей, который сожительствует с испанской танцовщицей!

Анекдотичная ситуация превратилась в комедию для знатных дам и членов свиты. Но с другой стороны, люди, которые буквально изливали яд, немели от восхищения перед этой четой, вызывавшей неизменное любопытство везде, где она появлялась. Он — с брошью из трех тысяч бриллиантов и жемчужинами на складках тюрбана, и она — великолепная в своем роскошном сари с изумрудным полумесяцем на лбу. Оба настолько свободно вели себя в обществе, что казалось, будто они рождены для этого. Анита, с легкостью общавшаяся с незнакомыми людьми, поражала всех; кроме того, она обладала таинственным талантом быть понятой на любом языке, с кем угодно и где угодно. Никто уже не удивлялся тому, что фотографы и репортеры, словно охотничьи собаки, были начеку и следили за каждым ее движением.

Прежде чем отправиться в Лондон, чтобы затем отплыть обратно в Бомбей, Анита передала своей матери большой тяжелый пакет, завернутый в подарочную бумагу.

— Мама, я хочу, чтобы ты отвезла это в Малагу. Это обещание, которое я дала Деве Марии Победоносной, которая спасла меня во время родов.

Когда донья Канделярия развернула его, она не удержалась и восторженно ахнула: накидка Богородицы, расшитая драгоценными камнями, была настоящим произведением искусства.

— Работникам мастерских на улице Мира в Париже потребовалось больше года, чтобы создать это. Мама, объясни епископу, что это приношение я делаю моим землякам и Богородице. Во время своего праздника она должна быть самой нарядной в Испании.

Прощание, как всегда, было грустным. Анита не знала, сможет ли она приехать в Европу в следующем году. Она забрала с собой книги — «Историю Испании» и «Дон Кихота», которые родители по ее просьбе привезли из Мадрида. Анита не скрывала, что очень тоскует по Мадриду, Малаге и своим друзьям, а также по запахам, цветам и звукам Испании. По своим корням. Чувствуя, что в этот момент переживает ее дочь, донья Канделярия сказала:

— Да, конечно. — И поспешила перевести разговор на другую тему, спросив: — Ты знаешь, что Ансельмо Ньето женился?

Эта новость слегка кольнула Аниту в сердце. Ансельмо, художник с внешностью тореадора, вечный воздыхатель, устал ждать ее. Что ж, его поступок вполне объясним, но Аните хотелось бы думать, что кто-то вдалеке умирал от любви к ней. Женское тщеславие не давало ей выбросить эти мысли из головы, хотя она и называла себя эгоисткой.

— Его жену зовут Кармен, — продолжала донья Канделярия, — и у них недавно родилась дочь. Он вернулся из Парижа вскоре после того, как ты уехала в Индию. У него неплохо идут дела, он участвует во многих выставках с группой молодых людей, которые называют себя «независимыми».

— Я рада, что у него все хорошо, — ответила Анита с ноткой грусти в голосе, свидетельствующей скорее об ущемленном честолюбии, чем о боли от потери человека, который для нее был всего лишь иллюзией. Никому не нравится терять претендента.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Колесо кармы вертится для всех

29

Пристрастие раджи к роскоши становилось все сильнее, как будто он хотел компенсировать незначительную площадь своего государства все большей и большей помпезностью. К голубому тюрбану, в котором красовались его гвардейцы, облаченные в темно-синие мундиры с серебристыми отворотами, он приказал добавить красный помпон в честь французских моряков. С помпоном, болтавшимся на тюрбанах, достойные сикхские гвардейцы эскортировали экипаж, который вез только что вернувшуюся из Европы чету по улицам Капурталы. Толпа восторженно приветствовала их, а в центре города скопление людей, борющихся за право выразить свое почтение принцу и его супруге, было таким большим, что процессия вынуждена была несколько раз останавливаться. Раджа учредил некий ритуал: каждый раз, возвращаясь из поездки, он проезжал по основным храмам сикхов, индусов и мусульман, чтобы поблагодарить богов за счастье вернуться на родину и восстановить связь со своим народом.