Переступая грань

- Не надо французского, - тихо, почти шепотом сказала она тогда. Давай вместо французского побудем вместе.

Он задохнулся от этой ее естественности, детской смелости. "Никогда ее не обижу..." - поклялся себе. И не обидел: все было так, как хотелось этой зеленоглазой русалке. А теперь все кончается, потому что так решила она. Из-за чего? Из-за таких вот толстых теток?

- Еще не поздно, шерри, - прошептал Жан.

- Что, что? - переспросила Лиза.

Они стояли уже у вагона. Ира деликатно отошла в сторону.

- Ничего, - покачал головой Жан. - Ты заходи на почту, хорошо? Каждый день, ладно?

- Ладно, ладно...

- А ты мне напишешь? - все не мог отойти Жан.

- Да.

- Сразу?

- Ага.

Они стояли и смотрели друг на друга, глупые дети! Ира меж тем отдала проводнице билеты, и пришлось оторваться от Лизы, чтобы втащить чемоданы в купе, положить их под нижнюю полку. Дородные, очень довольные собой супруги, отбывавшие в богатый ведомственный санаторий, уставились на Жана ну уж совершенно бесстыдно. Муж, в зеленом военном кителе, от негодования, казалось, потерял дар речи. Он лишь кивнул в ответ на вопрос - "можно?" - и встал, разрешая чемоданы спрятать. Жена, в розовом шифоновом платье огромный бюст колыхался в голубом лифчике, - покинула купе весьма демонстративно.

"Милая моя, моя шерри, как же ты проведешь больше суток с этими динозаврами?" Жан обнял Лизу за плечи.

- Ничего, - шепнула она, покосившись на полковника, укрывшегося от этого безобразия газетой. - Не волнуйся. Нас же двое, всю дорогу мы будем с Ирой. Ты иди, не жди отправления.

А он и не в силах был ждать. Она, его милая, его шерри, от него уезжала, и все, весь мир были против них двоих.

Стоило исчезнуть негру, как полковник опустил газету. "Эта, черненькая, вроде приличная девушка, - предался он мучительным размышлениям, - а та, зеленоглазая... - полковник серьезно задумался: старался быть объективным и честным, - ...тоже, кажется, ничего. Все при ней, и вдруг - негр! Черт знает что такое! Сталина на них нет", сокрушенно пришел он к банальному выводу.

Вошла супруга.

- Ну что, Васенька, перекусим? Да вы сидите, сидите, - остановила она встрепенувшихся девушек. - Выпейте с нами: все ж как-никак, едем в одном купе, соседи...

На стол была уже выставлена бутылочка коньяка, вываливалась всевозможная снедь.

- Нет, спасибо, - суховато сказала Ира, и они с Лизой выбрались в коридор.

Так и стояли, глядя на проносившиеся мимо деревья, огороды, деревянные домики, пока там, сзади, пили, закусывали и зачем-то включали-вы-ключали радио.

- Повезло, - хмыкнула Лиза. - Так и будут пьянствовать всю дорогу.

Она не ошиблась. Супруги именно таким образом понимали отпуск: лечебные процедуры, море и выпивка. Море и процедуры были еще впереди, коньяк же - вот он, стоит на столе!

- Заходите, мы уже - все! - крикнул полковник.

И он, и его жена подобрели, повеселели и все пытались завести разговор про Жана: мол, где вы, девочки, учитесь, а иностранцы там у вас есть?.. И все такое прочее. Но Лиза с Ирой, хотя военными не были, оборону держали стойко, и ничего Вася с Верочкой от них не узнали. Тогда они стали нахваливать свой, как видно, и в самом деле отличнейший санаторий.

- Дикарями - это ужасно! - бестактно восклицала Верочка. - Никаких удобств, какая-то там хозяйка...

- Вы сразу-то не платите, - по-отечески предупреждал полковник, - а то любят они ободрать нашего брата...

Так и доехали. Распрощались. Вышли на залитый солнцем перрон.

- Вам комнату, девочки? - выхватила их из толпы наметанным взглядом толстая розовощекая тетка.

Сияло по-особому, по-южному жаркое солнце. Плавился асфальт под каблучками беленьких босоножек. А тетка была в сапогах и в форменной куртке, и, казалось, ей - хоть бы хны! Чемоданы - теперь, когда не было рядом Жана, - были жутко тяжелыми, так хотелось поскорее от них отвязаться! На том и попались.

- А вы далеко живете? - жалобно спросила Ира.

- Да здесь, рядом, - живо откликнулась тетка. - Я ж проводница. Пошли!

Они и опомниться не успели, ничего не успели сообразить - тут еще эта жара, шум, гам, гудки паровозов, металлический голос, без конца объявляющий о прибытии и убытии, - как уже тащились за бодрой теткой.

Зеленый уютный садик, а в глубине приземистый, но симпатичный домишко оказались действительно рядом.

- Уф!

Девочки грохнули на пол чемоданы и огляделись.

- Смотри-ка, приемник! - толкнула Лизу в бок Ира.

- Ага, - счастливо улыбнулась Лиза. - Будем вечерами музыку слушать...

Две кровати - каждая у своей стенки - были застланы чистенькими белыми покрывалами. Между кроватями стоял диван, весь в накидочках и подушечках, а посреди комнаты - круглый стол и три стула. Красота! И бра над каждой кроватью, да еще тумбочки!

- На веранде плита. Можете пользоваться, - великодушно разрешила тетка. - Вы насколько приехали?

К такому вопросу новенькие квартирантки готовы не были. Как и к вопросу о плате: как-то не догадались спросить хотя бы у того же полковника, сколько берут за койку в Сочи.

- Ну давайте за две недели, - решила хозяйка и назвала сумму.

Ира с Лизой испуганно переглянулись, но рука Иры уже сама потянулась к их общему кошельку, и деньги были безропотно отданы.

- И - чтоб никаких кавалеров!

Как только деньги исчезли в кармане форменной куртки, стало ясно, что с девочками можно не церемониться. Рубикон перейден, отступать им некуда.

- А мы и не собираемся, - обиделась Ира, и черные ее глаза негодующе вспыхнули.

Она повернулась к хозяйке спиной. Щелкнул замок чемодана.

- А платья куда повесить?

Тут только обе заметили, что в комнате нет шкафа.

- Вон... Вешалки...

Тетка кивнула на дверь. Там, под простыней, висело аж целых четыре вешалки.

- Ну ладно, - неожиданно смягчилась хозяйка: что-то жалко ей стало девчонок. - Меня зовут Настей. Вот ключи. Глядите не потеряйте.

Она протянула каждой из новеньких по ключу и ушла. Сразу стало легко и свободно. Ира с Лизой сбегали в дощатый домик в глубине двора, поплескались у рукомойника, переоделись в пестрые сарафаны, сунули в плетеные пляжные сумки купальники, кремы, шапочки, черные пластмассовые очки.