Цветик-2 . Обычные судьбы (СИ)

В девяносто девятом по весне Алька много дергалась и переживала, особенно, когда узнала о бомбардировке града Ниша в Сербии. В Караганде сходили с ума Поречные, сидевшие, как говорится, на чемоданах, собрались ехать в Россию, назад, в Набережные челны, но не имеющие вестей от своих Стоядиновичей.

В начале июля Минька, гуляя вечером с Филюнькой, восседавшим как всегда на шее у брата, издали увидел идущих со станции мужчину и женщину с двумя детьми. Пара часто останавливалась передохнуть из-за множества сумок и чемоданов.

-Пойдем, братишка, поможем?

-Да!

Подойдя ближе, Мишук изумленно остановился, осторожно снял братика и, взяв его за руку, почти бегом полетел навстречу семье.

Измученная, какая-то серая женщина устало подняла голову, глядя на приближающегося молодого человека, и вдруг, взвизгнув совсем как Настька, рванулась ему навстречу.

-Минька!! Минечка, это ты?

-Я, Валя, я, - он бережно обнимал когда-то такую высокую для него, а сейчас чуть повыше Настьки Валюху.

Та расплакалась:

-Боже, не верю своим глазам, Минька. Ты такой огромный.

- Драган, привет!

Драган крепко обнимая его тоже сказал:

-Добре вырос, син.

-Михайлик, какой ты большущий стал!

Сильно стесняющийся Михайлик застенчиво обнял своего тезку:

- Я тебья мало помню, помладите был.

-Здравствуй, Любица! Какая ты красивая!

Маленькая Любица, светленькая, с Валюхиными глазками полностью оправдывала свое имя - такая нежная, совсем как цветочек, тоже стеснительно посматривала на Миньку. А Валюха нацеловывала Филюньку:

-Маленький Аверушка, какой ты славный!!

Аверушка сначала надулся:

-Я большой, в группе выше всех мальчиков. А ты Валя, да? Мама плакала и ругалась на каких-то гадов-натов.

И ввалились к Аверам нежданно-негаданные Стоядиновичи, вот уж где было слез и радости!

Стоядиновичи, пережив страшную бомбежку, по настоянию матери Драгана, она просто не стала слушать доводов сына, можно сказать, взашей вытолкала их, собрались в спешке за два дня.

-Езжайте в Руссию, дети не должны гибнуть под бомбами, если наладится жизнь - вернетесь, я стара, мне не страшно, а внуки должны жить, и жить спокойно!!

Вот и ехали через пол Европы Стоядиновичи почти месяц, здраво рассудив, что в Караганду ехать нет смысла, а в Горнозаводске их всяко примут и найдут, где разместить.

Узнав про смерть деда, опечалились оба - "Многославнен бях дядо". Алька сказала:

-Его квартира, перешедшая к Сереге, пустует. Зимой ещё мамка приезжает, живет в ней, а летом её из Медведки не выгонишь. С жильем проблемы не будет, да и с работой что-то придумаем. Самое главное, вы живы! Эта неизвестность с ума сводила.

Стоядиновича Михайлика с легкой руки Настьки мгновенно стали звать 'баскетболистом', в свои шестнадцать он был тонким, звонким и высоким. Если Любица в силу небольшого возраста - девять лет, не особо зацикливалась на пережитом, то Михайлик не сразу привык, что пролетающие изредка в спокойном и мирном небе самолеты не несут угрозы. Первое время он, услышав гул самолета, зажимался и спешил уйти под деревья, но Настька не была бы Аверушкой, если бы не расшевелила его, и недели через три Михайлик, или попросту, Миха, ходил за Настей как Филюнька за Мишуком.

Алька и Валюха посмеивались, намекая, что, похоже, быть им родней вскорости. -Жалко, Валь, твоего Михайлика, ведь будет им вертеть как захочет моя оторва.

Валюха посмеивалась:

-Подожди, это он пока. Как освоится, тогда посмотришь, там упертая сербская кровь взыграет ещё не раз, пока у него словарный запас невелик, но все впереди.

И, конечно же, в школу Миха пошел в один класс с Настькой, - "няма значения, заштото годину теряю". А до этого в августе в Медведке полностью отошел от пережитого, там были Чертовы детки, вот это трио, - Настька, как всегда, третья оторва - полностью и расшевелило Стоядиновича. Он перестал дергаться от громких звуков, привык к гулу самолетов, но никак не мог привыкнуть к костру. Пояснил с помощью слов и жестов, что "огон-много плохо".

Любица подружилась с Филюней, детки дружно играли, читали, рисовали, а Драган мучился кошмарами.

Приехав в Медведку, попал в крепкие объятия своих 'русски приятэли', расчувствовался:

-СССР и Югославия - двете страны были, я мэчтал, ви за мои гости, посмотреть моя красивый страна, не думать за такое горе эх, политика, гадост, проститутки!

-Драган, самое важное - вы живы. Мы вот надеемся, что все придет в норму, тоже не могли представить, когда вы уезжали, что такой бардак случится, - задумчиво сказал Васька, - крутимся вот как можем. Ты не переживай, мы вас точно не бросим, как говорится, поможем всем миром.

Первого сентября пошли сербины в русскую школу, первые полгода было сложно из-за языка, потом и Миха и Любица стали бегло говорить по-русски, а на Новый год приехали Валюхины Поречные - 'русски дядо и бабо'.

Баба Люба облила слезами всех, долго нацеловывала мужиков Стоядиновичей, а на внучку не могла наглядеться.

Дед Коля же выдал сразу:

-Любица и Люба - одно лицо, ай, Драган, угодил!