Тайна раджи

И, решив так, Ракшас написал почтительный и смиренный ответ Прадьюмнадеву, отдал его бхилу, велел покормить гонца и дать ему отдохнуть перед обратной дорогой. Бхил ушел, унося письмо министра.

Вскоре пришел Хираньягупта — самый доверенный из слуг Ракшаса. Он знал все дела министра, всех наперечет его тайных слуг. Когда Хираньягупта вошел, Ракшас велел ему плотно закрыть дверь и только тогда начал:

— То дело, ради которого я за тобой посылал, уже кончено, так что об этом нечего говорить. Но расскажи мне, что ты предпринял относительно Вриндамалы.

— Господин, — отвечал Хираньягупта, — я сам повидался с ней и сказал, что министр хотел бы с ней поговорить. Она как будто испугалась сначала, но я сказал, что бояться нечего, что речь идет о благе ее собственном и ее госпожи. Так что она согласилась прийти сегодня.

Ракшас нахмурился, слушая рассказ слуги. Он недовольно покачал головой.

— Ах, Хираньягупта, ты столько лет при мне и не понимаешь простых вещей. Почему, глупец, ты не сделал так, как я велел, — не передал ей все через свою жену? Разве ты не понимаешь, что если Мурадеви узнает, что мой слуга говорил о чем-то с ее рабыней, это может ее насторожить и она лишит Вриндамалу своего доверия? А если это случится, что нам проку в служанке? Однако теперь уже поздно. Если она сегодня придет, то пусть, а если нет, в другой раз пошлешь за ней свою жену. Тогда ни у кого и мысли не появится выяснять, зачем и почему она сюда приходила. Вот так, Хираньягупта. В подобных случаях нужно быть особенно осторожным.

Хираньягупта молча слушал выговор. Когда Ракшас кончил говорить, он смущенно сказал:

— Я виноват, господин. Но, наверное, она придет сегодня. Ну а если не придет, я все сделаю, как вы приказали.

Не успел еще он кончить, как вошел стражник и обратился к Ракшасу:

— Господин, там пришла какая-то рабыня, она говорит, что вы звали ее. На все вопросы твердит, что господин министр все знает, что он сам приказал ей прийти. Каково будет повеление господина?

Услышав это, Ракшас повернулся к Хираньягупте:

— Наверное, это она и есть. Кажется, служанка достаточно умна, иначе сразу объявила бы, кто она такая. Хорошо, пусть войдет, — обратился он к стражнику, — и, пока она будет здесь, не входи ко мне.

— Как прикажете, господин, — ответил слуга и вышел за дверь.

За ним ушел и Хираньягупта.

Через некоторое время вошла женщина. Ракшас слегка приподнялся ей навстречу и справился о ее здоровье. Польщенная служанка робко улыбнулась и сказала:

— Зачем столько внимания жалкой рабыне? Я пришла выслушать ваш приказ, господин.

— Что из того, что ты рабыня? Раз я позвал тебя ради своего дела, то должен оказать уважение. Но оставим это. Все ли благополучно у твоей госпожи? Счастлива она? Ведь мы с тобой в одинаковом положении: если счастлив тот, кому мы служим, значит, счастливы и мы. А иначе и у нас не может быть радости. Верно я говорю? — улыбнулся спросил он и взглянул на служанку.

Та в ответ едва пробормотала застенчиво:

— Как можно равнять вас со мной, ничтожной рабыней? Я готова выслушать ваш приказ…

— Какой приказ, уважаемая Вриндамала! Просто сейчас махараджа живет во дворце твоей госпожи, и я почти ничего не знаю о нем. Вот затем и позвал, чтобы ты рассказала. Кроме того, я слыхал, что ты безгранично преданна своей госпоже, и мне захотелось наградить тебя за добродетель, которую я особенно ценю.

— Что вы, что вы, господин! — сопротивлялась служанка. — Я сыта и одета. Ничего такого я не заслужила. За что награждать меня…

— Но если я сам хочу этого, что мешает тебе принять подарок? Возьми. — И с этими словами Ракшас едва ли не насильно надел ей на руку два золотых браслета.

— Пусть это не смущает тебя, — уговаривал он. — Все, что я прошу, — это ставить меня в известность обо всем, что делается в вашем дворце. Даже приходить самой сюда тебе не нужно, к тебе будет ходить Хираньягупта. Ему и будешь рассказывать новости. А если уж понадобится, чтобы пришла ты сама, я или ты пошлем письмо либо на словах договоримся через Хираньягупту, и я велю заранее, чтобы тебя впустили без препятствий. Ты должна только рассказывать все, что случится у вас за день. А что важно, что неважно…

— Это я могу, это мне не трудно. Я стану рассказывать вам обо всем, что случится, а позовете — приду. Что прикажете, то и сделаю.

— Да, еще одно, милая Вриндамала: никто не должен знать, зачем я звал тебя и что к тебе будет ходить мой человек.

— Никто ничего не будет знать. Только вот, господин, я хочу сказать одну вещь. Вы все зовете меня Вриндамалой, а я не Вриндамала. Я уже несколько раз хотела сказать, да все за разговором не получалось. Я служу у своей госпожи вместе с Вриндамалой, и мы с ней близкие подруги. Вриндамала обычно никогда не отлучается надолго от нашей госпожи, поэтому она сказала мне: «Суматика! Меня позвал к себе господин первый министр, а я не могу пойти. Что ты, что я — это одно и то же, так пойди вместо меня и объясни, почему я сама не смогла прийти». И верно, мы с Вриндамалой — что один человек. Вы мне приказали — это все равно, что ей самой. Я как пришла, хотела вам сказать, да не было случая. Теперь вы все знаете.

Ракшас был раздосадован неожиданным открытием, но, не желая показывать виду — дела-то уже не поправишь, — спокойно ответил:

— Хорошо, хорошо. Это не имеет значения: что она, что ты. Если ты ее подруга и она тебя послала — какая разница? Главное, чтобы все было сделано так, как мы договорились.

— Об этом не беспокойтесь. Мне все понятно. Теперь я, наверное, могу уйти?

Ракшас кивнул. А Суматика, выйдя от первого министра и не заходя во дворец Мурадеви, отправилась прямо на берег Ганга.

КТО ВИНОВАТ?

Министр Ракшас был доволен, что два столь важных для него дела неожиданно легко были улажены; во-первых, не осталось больше сомнений относительно Чандрагупты, он и в самом деле оказался сыном раджи гималайских племен, а во-вторых, покончено было со сложной задачей — наладить постоянную связь с дворцом Мурадеви: теперь самая близкая и доверенная ее служанка согласилась служить ему. И наконец, самолюбие министра в высшей степени было удовлетворено учтивостью письма, с которым обратился к нему Прадьюмнадев. «Ну что ж, — сказал себе Ракшас, — стоит ответить любезностью горному радже и присмотреть здесь за его сыном».

И снова размышления министра были прерваны стражником.

— Господин, — сказал он, входя, — к вам явился какой-то знатный юноша. Его телохранитель говорит, что это сын раджи киратов, его наследник, по имени Чандрагупта, который хочет повидаться с вами. Каково будет повеление господина?

Министр знаком отпустил слугу, поднялся и сам вышел встретить знатного гостя. Он предложил юноше почетное место, сел сам и спросил, отчего юный наследник раджи киратов только теперь надумал навестить его.

— Господин министр, — ответил ему Чандрагупта, — сам я не мог решиться, а вчера я получил письмо от своего отца раджи Прадьюмнадева, и в письме отец приказал мне с вашего позволения побывать у вас.

— Да, да, — удовлетворенно кивнул Ракшас, — я тоже получил письмо с повелением от вашего отца и рад служить ему. И теперь я прошу вас: до тех пор, пока вы здесь, в Паталипутре, непременно давайте мне знать обо всем, в чем я могу быть вам полезен. Ах, зачем вы ждали письма от раджи Прадьюмнадева? Я всегда готов исполнить любой ваш приказ.

На этом союз был заключен и разговор исчерпан.

Исполняя ритуал вежливости, Ракшас спросил на прощание:

— Все ли счастливо и благополучно в вашем родительском доме?

Чандрагупта, поблагодарив министра, ответил, что, судя по письму отца, дома все хорошо. Затем он распрощался и ушел.

Ракшас остался доволен посещением юного наследника раджи киратов, приятной беседой и обходительностью Чандрагупты. Но все же странное чувство вновь шевельнулось в его душе. Может быть, оно было вызвано необычайным сходством юноши с Мурадеви? Но министр тут же успокоил себя: ведь Прадьюмнадев — родной брат жены Дханананда, и нет ничего удивительного, что юноша так похож на сестру своего отца. Просто семейное сходство.