Дорога ведет назад

— Вы шутите! Неужели вы собираетесь учить детей этому?

— Учить их другому — преступление!

— Я думала, вы притворяетесь сумасшедшим, но вы, оказывается, такой и есть! — напустилась на Дхарм Раджа Тарна.

— Да, Тарна, — с болью в голосе подтвердил он, — в этом мире я один сумасшедший.

— У вас на глазах калечат жизнь этих детей, а вы ведь не какой-то невежда, вы — образованный человек. Ваша вера, ваша религия ничего вам не подсказывают?

— У меня не одна религия, — отрезал сумасшедший.

— Сколько же их у вас? — насмешливо спросила Тарна.

Сумасшедший, посчитав на пальцах, ответил:

— Шесть. В понедельник я индус, во вторник — мусульманин, в среду — буддист, в четверг — христианин, в пятницу — иудей, в субботу — конфуцианец.

— А в воскресенье? Кто же вы в воскресенье? — с иронией спросила девушка.

— В воскресенье я отдыхаю от религии, — улыбнулся он ей. — Воскресенье — день красоты, а у красоты нет религии. Например, у тебя может быть религия, а у твоей красоты — нет. Какая может быть религия у распускающегося цветка, заходящего солнца, вьющегося локона, прекрасной улыбки? Иди, Тарна, встань под мое знамя, и я воспою твою красоту.

Он, улыбаясь, поднял высоко над головой свой флаг. Тарна взглянула на ярко выделявшиеся на черном фоне череп и кости и, испуганная, убежала.

Сумасшедший громко засмеялся ей вслед.

Раджу возвращался ночью самым последним, поэтому Тарна уже привыкла к такому порядку — раньше других она с Кусум и ее матерью принимались за стряпню, потом они кормили всех вернувшихся с работы мужчин, ели сами, расстилали циновки на ночь и садились втроем в сторонке пошить и поболтать.

Когда глаза Прабхакара начинали слипаться, он прибегал к Тарне, удобно устраивался у нее на коленях и радостно вздыхал в ожидании сказки. Тарна рассказывала ему что-нибудь, и он постепенно засыпал. Так было каждый вечер. Но сегодня Тарна открыла перед мальчиком красивую книгу с цветными картинками, под которыми стояли большие жирные буквы.

— Что это? — спросил Прабхакар.

— Книга.

— Покажи.

Тарна дала ему книжку. Тихонько перелистывая страницы, Прабхакар с интересом рассматривал картинки. На одной была изображена африканская зебра, на другой — жираф. Мальчик долго смотрел на них.

— Кто это?

— Это жираф.

— У него такая длинная шея?

— Да.

— Охо-хо! — Прабхакар весело рассмеялся. — Ему весь наш тротуар нужен, чтобы улечься спать.

Тарна смеялась вместе с ним.

— А в школе читают такие книги? — вдруг спросил Прабхакар.

— Да. Ты тоже хочешь читать?

— Я не умею, — печально сказал мальчик.

— Я тебя научу, — обнимая, успокоила его Тарна.

— Хорошо! — обрадовался мальчик и перевернул следующую страницу.

Вдруг кто-то вырвал у него книгу. Тарна и Прабхакар удивленно подняли глаза. Это был Лакшман. Он порвал книгу на части и закричал на Тарну:

— Сбиваешь с пути наших детей? Если хочешь здесь жить, так живи, как люди, а не то уходи!

Тарна молча смотрела на него. Глаза Прабхакара были полны слез, губы дрожали, он испуганно спрятал лицо на груди Тарны, крепко обнявшей его.

Лакшман швырнул обрывки книги и ушел. Тарна печально смотрела на клочки, ветер подхватывал их и уносил.

На следующий день Тарна не пошла на работу. Она решила встретиться с Гангадхаром.

— Я хочу открыть школу для детей с тротуаров, — сказала она ему.

— Ну что же, мысль хорошая, — подумав, ответил он. — Удивляюсь, как это не пришло мне в голову. Это хорошее дело, дочка.

Тарна воспряла духом.

— Дядюшка, вам придется помочь мне. Нам нужны книги, тетради, ручки, чернильницы и дощечки, да еще классные доски и мел.

— Это все можно достать, но где ты будешь с ними заниматься?

— На нашем тротуаре нельзя — все против этого. Придется открыть школу тайно и ребят предупредить, чтоб они не проболтались, а то меня прогонят оттуда.

— Тогда где же? — озабоченно спросил Гангадхар.

— Нужно какое-нибудь местечко подальше от нашего тротуара, но и не слишком далеко, чтобы дети могли легко до него добираться.

Лицо Гангадхара вдруг озарилось радостной улыбкой. Он что-то придумал.

— Недалеко от вас есть двор, обнесенный забором. Там и можно устроить школу. С хозяином я договорюсь. Мы с ним знакомы. Может быть, я тоже буду преподавать в твоей школе. — Радостно улыбаясь, он продолжал: — Не беспокойся, все будет хорошо! Я сегодня же поговорю с хозяином дома, а может, мне удастся достать у него и немного денег на это доброе дело.

— Так мы… когда мы встретимся, дядюшка?

— Я сегодня же приду к тебе вечером и скажу, согласился ли он.

— Хорошо, — немного помедлив, ответила Тарна.

Гангадхар пришел, как и обещал, к вечеру. Они с Тарной отошли в сторонку, и он ей сообщил, что все улажено — хозяин дома согласен, да еще денег дал на книги и тетради. Тарна была бесконечно рада. Она поблагодарила Гангадхара низким поклоном.

Уходя, он спросил:

— Как же ты теперь будешь? Придется много работать.

— Ничего. Я не боюсь работы.

Он взглянул на нее одобрительно.

— Ну хорошо, приходи завтра утром, нужно обсудить все дела.

Утром, когда Тарна собиралась к Гангадхару, Раджу спросил ее:

— Кто это был вчера?

— Гангадхар. Он работает в женском приюте.

— Что он тебе говорил? — вздрогнул Раджу. — Не замуж ли он хочет выдать тебя?

— Нет! — засмеялась Тарна. — Он… он… его другу нужна судомойка, — заикаясь, проговорила она.

Подозрения Раджу еще больше усилились, но он ничего не сказал ей. Кусум удивленно спросила:

— Почему ты вчера не пришла на работу? Все спрашивали о тебе.

Тарна ничего не ответила и ушла, опустив голову. Раджу со злостью и обидой смотрел ей вслед. От напряжения у него на шее вздулись жилы, руки сжались в кулаки, но он промолчал.

Сегодня Раджу был в отличном расположении духа, в кармане у него лежало тридцать рупий, и он уговаривал Тарну пойти в кино.

— Откуда у тебя столько денег?

— Из Дели прибыл специальный состав с европейскими туристами, — улыбаясь, соврал он. — Все кули заработали за день столько, сколько обычно зарабатывают за неделю. Ты должна обязательно пойти со мной в кино.

После сеанса они медленно шли через шумную, нарядную толпу по ярко освещенным улицам Бомбея. Как красив он вечером! Лица у прохожих радостные и веселые. Все шелковые сари, все драгоценности и даже прекрасные автомашины, выставленные в витринах магазинов, Раджу преподнес Тарне. Они шли по Бомбею так, словно город принадлежал только им. Казалось, что люди, стоящие в очереди к автобусу, ожидают их, что это для них продавцы так красиво убрали свои лавки, что торговцы чапати [24] их приветствуют разноцветными флажками, развевающимися над лавчонками, что фонтаны в парках разбрасывают бриллиантовые брызги воды тоже для них, цветы улыбаются им, небо им посылает свой привет, и для них исполняют таинственный танец волны океана.

Они долго любовались заходом солнца, стоя на берегу океана. Последние отсветы вечерней зари играли на лице Тарны, волосы ее развевал прохладный морской ветерок, а волны обдавали влюбленных мелким бисером брызг. Раджу взял девушку за руку.

— Тарна, ты видишь что-нибудь в этом безбрежном океане?

— Да.

— Что?

— Домик.

— Семицветный?

— Да. И дверь из бриллиантов и жемчуга.

— А в дверях стоит девушка.

— Твоя жена?

— Да, моя жена.

— Твоя Тарна?

— Да! Моя Тарна! — Он обнял ее.

Они долго стояли молча. Волны бились о прибрежный камень и уходили вновь. Солнце уже спрятало свой лик в водах океана, ветер становился все сильнее. Откуда-то издалека донесся легкий аромат, принесший с собой волшебную мелодию. Аромат окутывал их, а мелодия звучала в каждом уголке их трепетно бьющихся сердец. Они, казалось, слились воедино, составили одно целое, горели одним желанием.