Сердцеедки. Правила любви

— Я слышала тебя, — пробормотала она. — Тридцать первое. Поняла.

— Ты не запишешь?

— Я запомню. — Это будут первые выходные после дня рождения Дрю и ровно два месяца с момента их разрыва. Вспомнив, что все это время она провела без Дрю, Сидни чуть не разревелась. Глаза защипало, но она вдохнула поглубже и успокоилась.

«Не думай о Дрю», — твердила она себе. Как будто это так просто!

В четверг после занятий Сидни проверила звуковые сообщения, пришедшие на телефон. Одно из них было от Дрю.

— Привет, — сказал он и немного замешкался с продолжением. — У меня дома остались кое-какие твои вещи. Заезжай сегодня после школы, забери их.

Она удалила сообщение и прикинула, не лучше ли вообще забыть о своем барахле. Она проводила у Дрю столько времени, что там наберется не меньше двух коробок ее вещей. В основном, книги и одежда.

Стоят ли эти вещи того, чтобы ехать за ними? Будет очень больно снова оказаться в том доме, зная, что переступает его порог, наверное, в последний раз. После двух лет, проведенных с Дрю, Сидни так привыкла к его дому. Как можно попрощаться с ним?

Сообщение Дрю звучало так, словно ему куда важнее избавиться от ее вещей, чем ей — получить их обратно. Он очищал от нее свою жизнь. И ее розовая футболка, висящая в шкафу, не очень-то этому способствовала.

Выехав со школьной стоянки, Сидни свернула на светофоре налево, а не направо, как обычно. Велика вероятность, что Дрю вообще еще нет дома. Баскетбольная тренировка начинается только через полчаса, но он, скорее всего, будет болтаться в школе, чтобы не встречаться с Сидни, когда она будет забирать вещи.

Ожидая, когда загорится зеленый, она включила старенькую магнитолу. В динамики ударил новый попсовый хит.

— Фу, — пробормотала Сидни и переключилась на классическую музыку.

Потом взяла тюбик ванильной губной помады, который ей подарила Келли, и чиркнула по губам. Сидни глянула на себя в зеркальце заднего вида. Выглядела она нелепо. Словно клоун, вырядившийся на Хэллоуин.

Сидни пошарила в поисках салфетки.

Сзади раздался гудок. Светофор давно переключился на зеленый, и Сидни задерживала движение. Она вдавила газ, проехала еще два светофора и свернула на набережную.

На подъездной дорожке к дому Дрю Сидни увидела его грузовичок.

Может, проехать мимо?

Сердце учащенно забилось. Она подъехала и припарковалась позади грузовичка. Как бы ей ни хотелось избежать неловкости или — что еще хуже — дальнейших выяснений отношений — увидеться с Дрю все же неплохо. После разрыва они почти не общались.

Сидни постучалась, и дверь открыла миссис Гудинг. По тому, как смягчилось ее лицо при виде Сидни, было понятно, что миссис Гудинг знает об их разрыве.

— Ах, Сид, — прошептала она, втянув Сидни в дом и заключив в объятия. — Мне так жаль. — Она погладила Сидни по волосам.

— Все в порядке, — сказала Сидни, втянув запах духов миссис Гудинг — сладковатый фруктовый аромат. — Вы же в этом не виноваты.

— Знаю, но… — Она улыбнулась. — Просто мне неловко, ведь он мой сын.

— Ничего. — Сидни высвободилась из объятий. — Я в порядке, — солгала она. До «в порядке», на самом деле, было еще как до луны, но вываливать это все на маму Дрю она не станет. Это невежливо.

Миссис Гудинг кивнула.

— Рада это слышать. Дрю, — позвала она. — Сид пришла.

— Я у себя в комнате, — крикнул в ответ Дрю. Голос его прозвучал легко и беззаботно, как раньше, когда она приходила к нему в дом. Но сейчас-то не раньше. Их отношения изменились. Почему же Дрю ведет себя, как обычно? Неужели их разрыв совсем никак не повлиял на него? Может, ему вообще безразлично?

Сидни короткими шажками двинулась по коридору, пытаясь представить, что все осталось как было. Но едва войдя в комнату Дрю, Сидни наткнулась на коробку, и та сразу напомнила ей, что он вытряхивает ее вон из своего дома и из своей жизни.

Они когда-то вместе украшали его комнату. Сидни выбрала для стен темно-серую краску. Он выбрал синее постельное белье. Сидни ныла, пока он не купил полки и не повесил их на стены. Она расставила на полках диски и поместила фотографию со дня рождения Дрю.

Сидни взглянула на полки. Фотография все еще стояла там. На ней — они вдвоем и больше никого. А все кутерьма праздника осталась где-то там, на фоне. Они оба улыбались. Что Дрю сделает с фотографией теперь?

Он сел на кровати и отложил в сторону книгу. Очки затуманивали голубизну его глаз. Он смущенно улыбнулся.

— Я думала, ты в это время будешь на тренировке, — объяснила свое появление Сидни.

— Я хотел быть дома, когда ты заедешь.

— Зачем?

— Не знаю. — Он пожал плечами и поднялся. — Не мог же я просто выставить твои вещи.

Дрю всегда был вежлив. Сидни вдруг поняла, что на его месте она именно так бы и поступила — выставила бы вон его вещи. Из них двоих он всегда был лучше.

— Спасибо, — пробормотала она, нагнувшись и открыв коробку. Внутри обнаружилось несколько футболок и книги. Потом Сидни вытащила старую, дырявую рубашку с длинным рукавом. — Я и забыла про нее. — Прошлой весной это была ее любимая рубашка. Отсюда и дырки, и обтрепанные обшлага.

— Я хотел ее выбросить, но потом побоялся, что ты разозлишься, — весело пояснил Дрю.

— Ты и раньше все время порывался ее выбросить.

— Ага. Но она же твоя любимая.

— Спасибо, что сохранил.

— Не за что. — Дрю на секунду замолчал, потом подхватил свою спортивную сумку. — Мне пора. Я провожу тебя.

Сидни взяла коробку. Дрю придержал дверь.

Сквозь тучи стало пробиваться солнышко, и на свежем снегу заиграли его озорные лучи. Свет почти ослепил Сидни, и она прищурилась. Дрю забрал у нее из рук коробку и уложил ее на заднее сидение старенького автомобиля. Наверное, этого Сидни будет не хватать больше всего — его заботы.

— Ладно, думаю, еще увидимся, — буркнула она, не зная, что еще сказать. Пропасть между ними стремительно росла, и Сидни хотелось ее чем-нибудь заполнить. Она встала на бордюр и обняла Дрю за шею. Объятие получилось теплым, дружеским.

Дрю ответил на ее объятие, и на мгновение ей показалось, что они снова будут вместе. Трудно даже поверить, что они расстались. Словно это какой-то розыгрыш, и Дрю в любую минуту крикнет: «Попалась!», хотя Дрю — не мастак устраивать розыгрыши.

Сидни отпустила его. Потом аккуратно сняла с него очки и зацепила их за воротник свитера. Сейчас ей хотелось, чтобы между их взглядами не было ничего лишнего.

Она хотела что-то сказать. Вернее, ей нужно было что-то сказать. Потому что чем дольше она думала об этом, тем больше понимала, что этот разрыв произошел скорее по ее вине, чем по его. Словно перед смертью, перед Сидни промелькнула вся история их отношений, и почти все плохое, что было в них, происходило из-за ее дурного характера или из-за ее упрямства.

Она была стервой.

— Прости, — начала Сидни, взяв Дрю за руку. — Наверное, я не совсем правильно относилась к тебе и ценила меньше, чем ты того заслуживаешь.

— Сид, дело не в том… — Он посмотрел в сторону улицы, словно собираясь с мыслями. — Мне нужна свобода, мне хочется развлекаться. В последнее время я почти не получал удовольствия от наших отношений. Да и ты тоже. Признай это.

Если честно, то он был прав.

— Признаю, — сказала Сидни.

Его брови удивленно поползли вверх. Как часто она соглашалась с ним? Да почти никогда.

Она отпустила его руку и пнула ногой сугроб.

— Наверное, в этом все и дело. — Сидни подняла голову и встретилась с Дрю взглядом. Говорят, привычка развивается за двадцать один день. Сидни была с Дрю и целовала его в течение семисот тридцати дней. Это уже даже не привычка, это тяжелая форма зависимости.

Сидни неосознанно потянулась поцеловать его. Но в тот момент, когда она была готова коснуться его губ, Дрю отвернулся.

— Извини. — Ее щеки пылали от гнева и смущения. Она обошла машину и села за руль. Быстро отъехала, не оборачиваясь на Дрю. А он так и стоял на тротуаре.