Любовный треугольник (СИ)

Он не целовал, просто терзал и кусал мои губы, бился зубами о мои сомкнутые зубы, дабы жертва открыла рот. Но я этого не делала. Не позволю ему насладиться своей победой. Во мне еще тешилась надежда сбежать, о чём говорили мои бьющие его грудь кулаки, и ноги, которые пытались спрыгнуть с него.

Мои попытки были прерваны сильным укусом в губу. Мне показалось, он вырвал кусочек, так как столько крови от укуса я никогда не теряла. Она лилась, пачкая моё лицо, одежду и его самого. Но насильнику это, кажется, нравилось, так как он не только слизывал её, но и, подобно пиявке, присосался к ране и стал жадно сосать кровь, пачкая своим языком мои губы.

Я пыталась закричать ему в рот. Плевать на боль, плевать на удары или укусы… Я ему не отдамся. Мне было противно всё, что он делал. От одной мысли, что меня хочет изнасиловать какой-то кровопийца, тошнило! Но и это было не всё — юноша стал больно биться своим пахом между моих ног, отчего копчик больно забился о стену.

— Кричи, брыкайся, — рычал он мне в лицо, пока я стонала от боли. — Чем больше ты меня будешь злить, тем больше я изобью тебя… И ему будет еще больнее…

Я не придавала значение его словам. Не слышала его, а искала пути к отступлению.

— Тут никто не покажется еще очень долго… Я буду трахать тебя всю ночь. Буду избивать тебя до полусмерти. Отымею тебя во все… … Ах ты сука!

Я вцепилась ему зубами в ухо — единственное, что было ко мне так близко. Удачно. Я вцепилась прямо в серьгу и тянула, планируя разорвать мочку. „Трахать? Да я отобью у тебя это желание!“. Казалось бы, он должен был взвыть от боли — я старательно тянула —, но вместо этого, насильник быстрым движением рук разорвал на мне и куртку с футболкой и бюстгальтер. Одной рукой больно схватил за сосок и потянул на себя, а другой рукой проскользнул в штаны, под нижнее бельё и сразу тремя пальцами проник внутрь.

Я не сдержалась, закричала от боли отпуская его ухо. А он немедленно заткнул мой рот своим. Язык проник в мой рот и делал странные движения внутри, словно собака лакает воду. Это было неприятно и так глубоко, что время от времени у меня поступал рвотный рефлекс. Я поняла, что при этом он представлял, как будет проделывать эти движения „вперёд-назад“ своим членом.

И руками он не успокаивался… Больно играясь с моей грудью, он вновь стал биться между моих бёдер, при этом быстро двигая пальцами внутри меня… на сухую. Так больно мне никогда не было. Я слишком сильно отбивалась от него вначале, и сейчас мои силы быстро таяли. Будучи и без того уставшей за день, всё равно пыталась вырваться, ударить его, оттолкнуть… Но теперь мои действия напоминали комариные укусы. Незнакомец не чувствовал моего сопротивления.

— Ух, какая податливая, — прорычал он мне в губы. — Скучно, я ведь даже тебя не ударил по-настоящему.

Я зажмурилась от этих слов, как-будто ожидала удара. На самом деле, просто не хотела больше видеть эту победную морду перед собой. Моя паника никуда не ушла. Напротив, она нарастала всё сильнее, зная, что дальше будет только хуже: сейчас ему ничего не стоит бросить меня на землю, содрать штаны и войти в меня… Ему ничто не мешало исполнить свои угрозы — никого нет, у него вся ночь впереди. Становилось страшней от одних только мыслей. В голове неустанно мелькали картинки будущего, как бы я не пыталась их выгнать: он лежит на мне, пыхтит, бьёт по лицу чтобы я заткнулась… А когда кончит, заставит меня взять его грязный орган в рот и возбуждать снова и снова. Ему только и останется, что лишь менять позы… Я знала много поз… и, как назло мой мозг пугал меня, показывая всё, что этот ублюдок может со мной сотворить…

— Да чтож ты не течёшь-то? — рявкнул он мне в губы.

И тут началось воплощение в жизнь всего того, что показал мне мозг: незнакомец отшвырнул меня от себя как тряпичную куклу. Я полетела на асфальт и простонала от боли — упала на разбитую бутылку.

— Насрать! И так сойдёт, — сказал он встав надо мной.

Это был мой последний шанс привлечь к себе внимание хотя бы обладателей квартир домов, которые окружали меня. Собрав все силы, я закричала так, как никогда еще не кричала. Это был даже не крик — настоящий вопль, который немедленно прекратился из-за удара по лицу.

Незнакомец стал что-то кричать, пытался снять с меня штаны, но, словно бы во мне открылось второе дыхание — я пуще прежнего стала попыталась вырываться. Лежа оказалось проще это делать. Как только он перехватывал мои руки, ноги начинали бить его по животу, а из рта вновь вырвался крик.

Двух рук ему было явно мало, чтобы справиться. Если бы только подо мной не было стёкл… Если бы только тело не содрогалось от боли, что он причинил мне ранее… Я бы смогла вскочить на ноги и побежать. Хотя бы попыталась…

— Отпусти её! — этот голос… Пришло моё спасение. Я надеялась, что мне придут на помощь, но не могла предположить, что придёт именно он. Неужели, баскетболист услышал меня и телепортировался сюда? Неужели, он настолько меня любит, что заранее почувствовал, что мне грозит угроза?

— Ты? — наконец-то, незнакомец замер и я смогла отползти назад и заглянуть ему за спину. Там стоял Кагами с моим рюкзаком. До меня дошло — он вспомнил, что так и не отдал его мне и побежал назад. Как же вовремя… — И что ты мне сделаешь?

— Ты же Шого Хаизаки! Из академия Фукуда Сого!

— А ты из Сейрин? — насильник медленно встал и бросил на меня брезгливый взгляд. — Шел бы ты отсюда. А то я немного занят.

— Ах ты сукин… — Кагами сделал рывок вперёд, но, почему-то, остановился при следующих словах Хаизаки:

— Давай, нападай. Это будет наша последняя встреча.

Тайга замер на месте. Его глаза горели злобой, он хотел мне помочь — я это видела, но почему? Что случилось? „Помоги мне“, — молила я его мысленно, но мысли остались неуслышанными. Неужели, он оставит меня тут? Что его напугало в словах насильника? Тот намекнул на то, что кто-то умрёт?

Я же боялась встать, пока надо мной возвышался Хаизаки. Лишь прикрывала руками обнаженную грудь и опустила взгляд. Было стыдно пристать перед баскетболистом в таком виде. И не важно, что я была не виновата… Мне просто не нравилось чувствовать себя слабой перед кем-либо. А сейчас я была как кукла, которой еще не наигрались.

— Ты трус, Кагами, — раздался ещё один голос… по которому я успела соскучиться. Мой взгляд резко поднялся. Из-за угла в переулок вышел Дайки. И в отличии от Тайги его взгляд не был озлоблен… В них было столько ярости и бешенства, сколько я ни в ком не видела. — Для тебя баскетбол важнее Ракенавы?

— Дайки? — в один голос удивились стоящие юноши.

— Но я не Кагами, — продолжил он говорить, ускоряя шаг в сторону нас с Хаизаки. — Мне не страшно, если меня дисквалифицируют за драку. Ты только что дал мне зеленый свет. Наконец-то я смогу набить тебе морду.

— Дайки, я…

Но не успел Хаизаки что-либо сказать, как он был немедленно припечатан к стене.

Тайга же быстро подбежал ко мне, подхватил на руки и выбежал из этого проклятого переулка. Дальше я только слышала звуки боя. Нет, даже не бой. Просто кто-то кого-то избивал без права дать сдачи. Но, кто кого избивает? Дайки или Хаизаки?

Кагами недалеко меня отнёс — на ближайшую лавочку, куда меня посадил и трепетно стал осматривать на наличие ран. Их было много. Да что уж говорить — всё моё лицо было в крови из-за одной ранки на губе. Ладони и спина были усыпаны осколками от битых бутылок, но я еще не пришла в себя чтобы почувствовать всю ту боль, что разрывало моё тело на части. Только и делала, что прикрывала обнаженную грудь от юноши. Знаю… Дурочка. Ему не до моих грудей, но я не смогла побороть смущение перед ним.

— Прости меня… Ракенава… — судорожно шептал он. — Ракенава… Прости… Всё из-за меня…

Не могла понять, почему он обвиняет себя. Но, была вещь, которую я ему не прощу. Моё сознание осколками возвращалось ко мне. Теперь-то для меня всё встало на свои места. Вот почему Тайга не пытался драться с Дайки еще в актовом зале. И почему он не пришел мне на помощь. Просто боялся дисквалификации. Я знаю, он бы всё равно рванул на моего насильника, но… он запнулся, замер на секунду, побоялся из-за драки не играть в матчах. Мне нельзя его за это винить. Это эгоистично! Из-за таких глухих дурёх, которые не слушают друзей, такие спортсмены, как Кагами портят себе репутацию в спорте красными карточками.