Любовь от кутюр

Часть вторая

Настойчивый телефонный звонок прямо-таки вырвал Юлию из теплой постели. Не успев набросить на себя халат, она схватила трубку.

— Алло, слушаю вас! — задыхаясь, произнесла Юлия.

— Юлечка, извини, что я так поздно…

— А который уже час? — пытаясь сориентироваться, спросила Юлия.

— Без четверти двенадцать…

— Гена, это ты?

— Да, я, Юлечка!

— А что случилось?

— Да, собственно, ничего. Просто мне нужен Юрий. Я искал его весь день, а вот только переступил порог… был занят… и решил позвонить.

— Ты знаешь, я сама была занята на показе до двадцати двух. Потом подруга подбросила на «мерсе» к дому и…

На другом конце провода ее перебили:

— Извини, а Юра где?

— Его нет. Мы утром условились об уютном домашнем ужине в двадцать два… Но его пока нет.

— Передай, если появится, что я жду его звонка в любое время суток. Поняла, Юленька?

Ей не понравилась интонация, с которой Гена сказал последние слова: «Поняла, Юленька?» Что-то было в ней нехорошее…

— Да, Гена, обязательно передам!

— Благодарю заранее, доброй ночи!

Поздние звонки Геннадия в последнее время приводили Юлию в замешательство. Какие такие дела могут связывать ее мужа с этим прощелыгой? В чем тайна их связи?

Она повернула дверцу бара, налила рюмку «Наполеона» и, щелкнув выключателем, направилась на кухню. Приготовленные утром салаты она есть не стала, а сделала себе бутерброд с семгой. Лихо опрокинув рюмку, аппетитно зажевала ее и схватилась за сигарету.

«Много света. Включу бра, так будет более празднично», — думала Юлия.

Клубы ароматного дыма расплывались по кухне. Открыв форточку, она услышала шум большого города: где-то вдали лаяла собака, скрежетали тормоза автомобилей, раздавалось пьяное пение…

Давно она вот так не стояла и не смотрела сверху, с двенадцатого этажа, на одинокие огни ночного города. Была в этом какая-то непонятная грусть. О чем? О многом…

Несколько лет тому назад она в поисках работы оказалась в центральной части города. Их салон, который продержался чуть более года, рухнул, что называется, в одночасье. Милый директор его, Яков Наумович, скопив за год определенный капитал, уехал якобы погостить к родственнику в Израиль да так и не вернулся.

А четырем девушкам, в том числе и Юлии, пришлось продать все оборудование, чтобы заплатить налоги государству. Еще две недели они обитали в пустом салоне, едва сводя концы с концами, а за порогом стояли женщины, желающие заказать трикотаж по индивидуальной модели, и надрывался телефон: «Заказы принимаете?».

Усмешка, похожая на гримасу, пробежала по лицу Юлии, когда она вспоминала свою работу с заказчиками. Ее одежда повергала в изумление изголодавшихся по красивым, неординарным нарядам женщин: только такое хочу! Правда, в заказанных костюмах и платьях они выглядели не столь элегантно, как Юлия с ее идеальной фигурой… Но все это уже в прошлом.

Юлия привела себя в порядок, раскинула по плечам копну пшеничных волос и отправилась в центр города. Зачем? Да просто так. Шла пешком и по дороге читала объявления «Требуются»… Но ее профессия никому не требовалась Машинистки, бухгалтера, облицовщики, сторожа, водители… А кому нужны ее три курса театрального института да удостоверение, что она «прошла полный курс обучения работе на вязальных машинах всех типов с правом работы в ателье»?

Солнце светило по-летнему жарко. После затяжной сырой зимы лица прохожих казались светлее и радостнее в ярких солнечных лучах. Настроение у Юлии, несмотря на неурядицы, было нормальным. Она жила предчувствием каких-то, как ей казалось, счастливых перемен.

Как заколдованная, она остановилась у витрины столичного «Дома моделей». Ей всегда думалось, что она тоже может иметь к нему отношение, ну хотя бы как манекенщица. А вот духу не хватало переступить порог и предложить свои услуги. Ее фигура соответствовала всем требованиям стандарта, у нее был очень выигрышный для модели рост — сто восемьдесят два.

Она села на скамейку перед входом в здание Дома моделей и закурила. Раньше Юлия никогда не позволяла себе курить на улице. Теперь же это вышло как-то само собой. Было уже почти двенадцать часов дня. Идти Юлии никуда не надо, никто ее не ждет. Родственники уехали на дачу. Ей нравилась и одновременно пугала эта неограниченная свобода.

Закрыв глаза и запрокинув голову, она подставила лицо весеннему солнышку и легкому ветерку. Мысли ее унеслись в далекое детство, в милый родительский дом на берегу озера. Она вдруг увидела себя школьницей с бантиками в толстых косах, в коротком форменном платьице, с портфелем в руках. Перед глазами пробегали аккуратные домики маленького городка, уютные окошки с накрахмаленными занавесочками и неизменной геранью на подоконниках. Вспомнились ласковый голос матери, поздние возвращения с работы уставшего отца.

Боже, когда все это было? Хорошенькая и капризная, она заставляла страдать многих одноклассников. В нее по уши был влюблен лучший математик школы Виктор-очкарик. Вот из-за этих двух блестящих стекол поверх глаз он казался Юлии недостойным ее.

Виктор успешно закончил механико-математический факультет Ленинградского университета, защитил кандидатскую, а вскоре и докторскую. Женат на дочери главного режиссера одного из ленинградских театров, две красавицы-дочери. Несколько лет назад они встретились случайно на вокзале их родного городка. Юлия примчалась в родительский дом по вызову матери — болел отец. Всю дорогу от вокзала до дома она корила себя за то, что когда-то не увидела в Викторе подходящую партию. Но уже поздно, прошлое вернуть невозможно…

— Могу ли я присесть рядом с вами? — голос незнакомого мужчины вернул Юлию к действительности, и она мгновенно открыла глаза. От долгого сидения под солнцем перед глазами прыгали желтые пятна. Она сильно сжала веки, тряхнула головой и — увидела перед собой не очень симпатичную личность. Усатый и слащаво улыбается… Поглощенная воспоминаниями, разогретая солнцем, она неясно расслышала его вопрос. Выражение лица ее было удивленным. Незнакомец быстро повторил:

— Я спрашивал, можно ли мне присесть рядом с вами. Как вас зовут?

Она почему-то сразу ответила:

— Юлия!

— Григорий Львович. Очень приятно, Юленька…

Молчание… Затем он опять заговорил с ней.

— Вот моя машина, — он указал в сторону светофора на перекрестке. — Я ехал здесь минут двадцать назад — вы так же сидели. Еду сейчас — вы все еще сидите здесь. Может, вам нужна помощь?

Юлии не хотелось грубить этому немолодому мужчине, но и говорить с ним не было желания. Она даже злилась, что он помешал ее воспоминаниям, но ответила спокойно:

— Нет, спасибо, Лев Григорьевич…

— Григорий Львович, Юленька!

— Спасибо, Григорий Львович, мне ничего от вас не нужно.

— Ну, зачем же так сразу? Я в этом городе многое могу.

— А именно?

— А вы скажите, что вам нужно.

— Работа! — не задумываясь, ответила она.

— Какая работа? Что вы умеете делать, какое у вас образование, специальность? — он слегка наклонил голову и широко улыбнулся, обнажив два ряда белых вставных зубов.

Юлия вежливо ответила, повторив его улыбку:

— Я хочу быть манекенщицей!

— И все? — он вскинул лохматые брови.

— Да, пока все.

— А что вам нужно для полного счастья? Квартира, машина?

— Спасибо, квартира у меня есть, машина тоже.

— Вам действительно хочется быть манекенщицей? — он окинул ее взглядом с ног до головы. Не думайте обо мне плохо. Я действительно могу вам помочь. Я слишком много лет живу в этом городе. Понимаете?

— Понимаю.

— Вы красивая девушка, вы можете стать манекенщицей.

Он говорил так уверенно, что Юлия невольно повернула голову в его сторону и посмотрела внимательно в глаза. Он очень мило улыбнулся ей.

— Давайте, радость моя, посидим в машине, обсудим наши дела.

И вдруг он спохватился, отвернул рукав пиджака и взглянул на часы.