Парадокс любви

В XIX веке основным препятствием для сексуальной жизни в браке была биполярность, свойственная мужчинам; как показывает Фрейд, чем больше идеализировали жену, тем больше принижали проститутку; с первой ограничивались обыденными, краткими сношениями, тем паче что из-за отсутствия противозачаточных средств женщине постоянно угрожала несвоевременная беременность [47]; со второй предавались чувственным играм, включающим широкий диапазон самых непристойных позиций. Матери семейства не пристало обмирать от удовольствия, как вульгарной уличной девке. Романтический культ женской чистоты способствовал расцвету домов терпимости, духовность породила разврат. Во второй половине XIX столетия реформаторы, озабоченные искоренением дурных нравов, проповедуют, что «спальня должна стать единственным местом для любви <…>, восторжествовать над кабаре, питейными заведениями и прочими злачными местами» [48]. Это движение, распространившееся на все классы общества, поставит целью покончить с эротическим голодом супружеских пар и ослабить рынок продажной любви, поддерживаемый сексуальным «пролетариатом» — студентами и холостяками, слишком бедными, чтобы жениться. Разум в конце концов заставил принять то, что осуждала религия, и новая политика супружеского наслаждения под контролем медицины в итоге вытесняет давний запрет на сладострастные утехи [49]. Оргии и вольности, которым предавались некогда с продажными женщинами, должны отныне войти в практику супружеских отношений, культура разврата из борделя переселяется на брачное ложе. Между тем платные услуги со временем сводятся к половому акту «по системе Тейлора» — с проституткой опорожняются, а не занимаются любовью, объятия продажной страсти холодны как лед; зато муж с женой пускаются во все тяжкие, превращая постель в место разгула похоти.

Итак, сексуальное согласие само по себе не ново, новостью стало возложение на него преувеличенных надежд. Нехитрое дело оказалось всеобщей важной задачей. Раскрепощение нравов изменило порядок приоритетов в любовном акте: раньше все было сказано, когда женщина отдавалась, теперь все начинается, когда она раздевается. Отвергнутый в амплуа мачо, в качестве любовника мужчина востребован, как никогда, он должен обладать надлежащим аппаратом и сноровкой, тем более что женщина уже не стыдится афишировать удовольствие. От женщины также ожидают должного набора навыков. Попробуй она показать себя бестолковой неумехой — не миновать ей града колких любезностей. В современном эротизме безраздельно властвует мораль отваги. Доставить друг другу наслаждение — взаимная обязанность любовников, иначе сладострастный дуэт превращается в палату жалобщиков. Горе недобросовестному имитатору! В этой области более, чем в любой другой, мы имеем полное право требовать своего.

Сексуальную жизнь наделяют новой функцией — служить критерием супружеского счастья. Поскольку из всех своих прежних задач любовный союз сохранил лишь призвание расцветать, на вопрос о его состоянии отвечает эротизм, этот новый оракул. Секс не пугает — напротив, успокаивает, благодаря ему любовь становится величиной исчислимой, краткие мгновения особой интенсивности превращаются в незабываемые эпизоды. За закрытыми дверями спальни любовники держат экзамен по предмету «счастье», доказывая перед судом своей души, что им хорошо вместе. Что представляет собой сегодня кино категории «X», если не последнюю отрасль домоводства наряду с кулинарией и садовым искусством? Кто смотрит эти фильмы кроме пар, желающих придать пикантности собственным интимным отношениям, — если только они не снимают себя сами (наедине или вместе с соседями), чтобы представить в Интернете лучшие моменты своих любовных утех? И поскольку чувство и желание — не противоположности, но хрупкостью схожи между собой, как близнецы (токи нежности и чувственности равно непостоянны), крепость брачных уз проверяется пылкостью плотского влечения.

Получает развитие особая педагогика растормаживания, нацеленная на то, чтобы освободить нас от гнета сдержанности и неуверенности. Специалисты ведут курсы занятий даже в высших сферах государственной власти [50], обучая стимулировать промежность, поддерживать дно таза, открывать чакры (энергетические центры), приобщая к искусству интимных ласк. Познанию тела другого предшествует изучение себя, мастурбация становится пропедевтикой соития, упражнением по контролю над собой и самопознанию. Помощь медиков, психиатров, тренеров — все средства хороши, чтобы вызвать буйство чувственности. Внешкольный предмет включают в круг своей деятельности и школа, и предприятия, обязуясь с гарантированным результатом возделывать эту дикую ниву. Все лучше, чем былое невежество, но эта эволюция превращает сексуальную жизнь пары в горнило истинного героизма. Ученые трудятся над математической моделью наслаждения, открывают лаборатории брачной метеорологии, хвастают тем, что за пятнадцать минут могут предсказать развод [51], разрабатывают алгоритмы счастья. Интерес к исследованию неведомого континента либидо подстегивается беспокойством о необходимости наверстывать упущения на практике, что бы ни случилось.

В нашу жизнь вошел туристический миф о стране эротики. Любовникам, отправляющимся в путешествие, предлагают два типа маршрутов — классический: позиция миссионера, гарантированный комфорт; авантюрный, включающий широкий диапазон диковинок: порка по заду, посыпанному тальком, любовь втроем, содомия и т. д. Речь идет о знакомстве с самыми разнузданными формами сексуальной практики — подобно тому, как совершают ознакомительные экскурсии в далекие страны, на Карибские острова, в Китай или Танзанию. С кем же еще предаться пороку, если не с дражайшей половиной, которая вас знает, холит и лелеет и хорошенько приголубит после бешеного сеанса садомазохизма. Современный брак, скрывая за внешним благонравием отчаянное сумасбродство, стал воплощением двусмысленности: это образ конформизма и вместе с тем — самого предосудительного распутства. Он широко вводит в обиход то, что можно назвать стилем сентиментального непотребства, мешая изысканное красноречие с отборным сквернословием, нежные словечки с похабщиной. Ночной столик превращается в филиал секс-шопа, склад игривых предметов туалета и различных протезов (лучшие фантазмы, напомним, всегда весьма примитивны). Неважно, что эти отклонения от нормы, в общем, скорее умеренны и носят, несмотря на окружающую вседозволенность, довольно конфиденциальный характер. Главное то, что, распространяясь через средства массовой информации, они стали частью коллективного воображения и формируют общий горизонт современной сексуальности.

4. Целомудрие поневоле

У современных супругов вызывает ужас перспектива вырождения их совместной жизни в союз двух евнухов, подобных «двум брошенным на железнодорожных путях вагонам, которые сталкиваются в любовном акте» (Зеруйя Шалев). Этим можно объяснить роль сексолога, тренера, экс-порнодивы вроде Брижитт Лаэ, превратившихся, благодаря радио и газетам, в учителей наслаждения, чья миссия — избавить своих клиентов от чувства вины и с легкостью посвятить их в тайны сладострастия. Предвкушение лакомства, свойственное шеф-повару, который делится с вами кулинарным рецептом, соединяется у них с серьезностью эксперта, ведущего вас за руку сквозь сложный лабиринт. Педагоги и одновременно великие колдуны, они комбинируют модели, заимствованные из двух областей: воспитания и инициации, отсюда назидательный тон, позволяющий глубокомысленно преподносить нечто чудовищное и толковать об интимном благородным языком наставничества. Эти брачные консультанты отказываются от всякого намерения шокировать (исключая некоторые «молодежные» радиостанции, где по-прежнему принят стиль классической гривуазности), они не хотят быть разрушителями, но смотрят в будущее и предлагают каждому освоить всю клавиатуру чувственности.