Райский уголок. По велению сердца

— Мерайя, посмотрите, что мы привезли! Постельное белье, мягкий матрац, шторы, стулья.

Старушка сидела у окна. Когда Кэрри вошла, она подняласъ, опираясь на палку, и встала, выпрямившись во весь свой небольшой рост. В ответ на слова Кзрри Мерайя, преисполненная собственного достоинства, лишь слегка кивнула. Кэрри отметила про себя, что лицо Мерайи слегка порозовело. Она весело протянула старушке руку.

— Я так рада, что вы чувствуете себя лучше. Идите, посмотрите…

— Ты очень добра, — твердо сказала она. — Но мне ничего не нужно.

Кэрри невольно опешила.

— Но, Мерайя, — она обвела рукой скромную обстановку комнаты, — пожалуйста, не говорите так. Поймите, вам будет намного удобнее.

— Я ни в чем не нуждаюсь, — отчужденно проговорила хозяйка.

И тут Кэрри рассердилась. Стариковское упрямство просто вывело ее из себя. Кэрри стояла перед Мерайей, подбоченясъ.

— Ради Бога, не будьте такой упрямой! Разумеется, нуждаетесь. И если вы считаете, что мы потащимся обратно по этой проклятой дороге с грудой вещей, то вы сильно ошибаетесь. В конце концов, не очень-то любезно с вашей стороны встретить нас вот так после всего того, что мы… — она не договорила.

Мерайя вдруг переменилась в лице. Испугавшись, Кэрри шагнула к ней, протягивая руки.

— Мерайя? Что с вами? — и замолчала, поняв, что происходит.

Оказалось, что Мерайя просто-напросто беззвучно смеялась, не разжимая тонких губ. При этом ее худенькие плечи сотрясались от смеха.

— Мерайя? В чем дело?

Потребовалась минута-другая, прежде чем к старушке вернулась ее прежняя невозмутимость, и она смогла заговорить.

— Вот это, — выговорила старушка и изобразила позу Кэрри. Искорки веселья все еще светились в ее черных лукавых глазках. — Давненько я этого не видывала.

Кэрри тоже стало смешно.

— Вы имеете в виду Беатрис?

Мерайя кивнула.

— Si-i, — произнесла она, растягивая слово и печалько покачивая головой. — Много воды утекло с тех пор. Очень много. — Она перевела взгляд с лица Кэрри на дверь за ее спиной. От веселья не осталось и следа.

Кэрри обернулась. В дверях стоял Лео со свернутым ковриком на плече. Глаза Кэрри засияли при одном только его виде. Она повернулась к старушке.

— Мерайя, это…

— Друг, — докончил за нее Лео, по-прежнему стоя позади. — Давнишний друг Кэрри. Я помогаю ей на вилле, Он положил коврик на пол и подошел к старушке. Он взял руку Мерайи и почтительно, немного театрально поцеловал. — Меня зовут Лео.

Пожилая дама настороженно разглядывала его.

Он улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой.

— Вижу, вы мне не очень-то верите. Я остановился в гостинице в Сан-Марко. Можете спросить кого угодно. Мы с Кэрри просто друзья. Я не обижу ее, обещаю вам. А теперь, — он быстро повернулся к Кэрри, не обращая внимание на подозрительный испытующий взгляд Мерайи, — пойдем, скажешь нам, куда класть вещи. Слух уже облетел Багни. Половина городка собралась, чтобы поглазеть на нас, как на цирковое представление!

Действительно, так оно и было. Старательные, услужливые руки десятка добровольных помощников уже разгружали повозку и вносили мебель в дом с громкими возгласами одобрения. Крохотный домик в одно мгновение заполнился людьми, доброжелательными, разговорчивыми, охотно помогающими делом и советом, но в то же время не скрывающими своего любопытства. Лео что-то тихо шепнул Пьетро на ухо, и парнишка исчез, чтобы через некоторое время вернуться уже с увесистым бочонком вина.

В ход пошли чашки и стаканы, привезенные Кэрри с виллы, но их явно не хватало, и детей послали по домам за посудой. Кэрри с невольным восхищением наблюдала за Лео, который знал итальянский не лучше, чем она сама, однако без труда объяснялся с людьми. Веселый и энергичный Лео парой фраз, красноречивыми жестами и дружеской улыбкой сумел расположить к себе друзей и соседей Мерайи.

Кэрри устроилась с чашкой вина в руке на подлокотнике кресла, которое они привезли и в котором сейчас сидела Мерайя. Она была очень довольна тем, что, сама того не желая, устроила для Мерайи веселую, шумную итальянскую вечеринку.

И тут, среди шумной болтовни и смеха, она вдруг вспомнила тишину и образцово-бездушный порядок, что царил в доме № 11 по Бэрримор Уок, с его современными удобствами, ярко освещенными окнами, подстриженной живой изгородью и ровными дорожками. Она вспомнила Артура и его манеру барабанить пальцами по столу в знак нетерпеливого ожидания чая ровно в пять часов. Вспомнила ненавистные вторники, четверги и субботы.

Она залпом осушила чашку.

— Кэрри!

Она подняла голову. Лео, явно довольный собой, стоял перед ней с большим керамическим кувшином в руке. От его веселого, бесшабашного вида на душе стало легче.

— Выпей еще.

— О, нет, мне уже хватит.

— Ерунда, Это лучшее вино кузена Пьетро. Ужасно дорогое. — Он сделал вид, будто вспоминает что-то. — Целых два с половиной пенса за галлон, так, кажется. Не отказывайся. Ты можешь обидеть хозяина. А он в данный момент занимается тем, что распаковывает наш фарфор. Тебе ведь не хочется, чтобы что-то разбилось?

Смеясь, она поддалась уговорам, и протянула свою чашку, хотя прекрасно понимала, что выпила уже гораздо больше, чем могла позволить себе. Лео наполнил чашку, дружески подмигнул, улыбнулся и исчез в толпе гостей. Кэрри наклонилась к Мерайе и увидела, что та смотрит на нее блестящими от слез глазами.

— Grazie, — тихо прошептала Мерайя. — Molte grazie, signora Stowe.

Кэрри улыбнулась липкими от сладкого вина губами и ощутила, как приятное тепло разливается по всему телу, как тяжелеет язык, а на душе становится легко и весело.

— Prego. И пожалуйста, — она нежно сжала хрупкую старческую руку, — пожалуйста, Мерайя, называйте меня просто Кэрри.

К тому времени, когда был произнесен последний тост, осушен до дна бочонок, а в маленьком домике наведен относительный порядок, на землю опустился теплый вечер. По одному, парами или шумными веселыми компаниями незваные гости стали расходиться по домам. Удобное мягкое кресло несколько церемонно водрузили у окна. Мерайя, отказываясь лечь в постель, расположилась в нем. Когда Кэрри, которая теперь более чем нетвердо держалась на ногах, наклонилась, чтобы на прощанье поцеловать хозяйку в морщинистую щеку, та что-то прошептала ей на ухо.

— Простите? — Не расслышала Кэрри.

— Приходи ко мне поскорее, — повторила та. — Я хочу тебе кое-что рассказать.

— Я приду.

Кэрри выпрямилась. Мир вокруг опасно закачался. Но рядом был Лео, который уверенно поддерживал ее под локоть и улыбался весело и поддразнивающе.

— Моя дорогая кузина, мне не хотелось тебе напоминать, но между этим домом и тем, что на горе, есть крутой подъем. Не пора ли нам отправиться восвояси?

Вечерний воздух был теплым и влажным. Где-то в горах прокатился отдаленный раскат грома. Слегка пошатываясь, Кэрри неловко стала взбираться на высокое переднее сиденье повозки, но покачнулась и чуть-чуть не упала.

— Осторожно! Если ты свалишься в такой темноте, мне, пожалуй, не отыскать тебя. — Рука, которая держала ее, была твердой. Не в состоянии справиться сама, она позволила Лео одним ловким движением подсадить ее в повозку. — Ну, давай. Ты устала, — он уселся рядом, привлек Кэрри к себе и положил ее голову себе на плечо. В кольце его рук было так покойно, так надежно, что Кэрри устроилась поудобнее и блаженно закрыла глаза. — Быстрее, Пьетро, быстрее. — Щека Лео прижалась к ее волосам. Уже засыпая, убаюканная мерным покачиванием повозки, она услышала, как он добавил еле слышно. — Моя любимая хочет спать…

Она сонно улыбнулась.

— Как ты назвал меня, Лео? Как ты назвал меня?

Но уже не услышала ответ.

Ночью сквозь сон Кэрри слышала, как разгулялась непогода. От жажды и ноющей головной боли она просыпалась несколько раз, но потом снова проваливалась в глубокое, лишенное сновидений забытье. В конце концов ее разбудил солнечный свет, столь ослепительно яркий, что стало больно глазам. Прошло некоторое время, прежде чем Кэрри решилась открыть их вновь. Она поморщилась и застонала. Перевернувшись на живот, она попыталась спрятать голову, которая раскалывалась от боли, под подушку. Но это не помогло. Ей казалось, что ока умирает…