Хозяин Фалконхерста

— Ну и хороша у тебя девка, негр! Никогда еще не спал с черномазой, на которой были бы шелковые чулочки. Вот бы затащить ее в конюшню, пока ты не уехал! Сено там мягкое, пахучее… — Его рука забралась повыше. — Ты сама как?

Драмжер огрел лошадь сломанным хлыстом. Древнее создание припустилось скорее, чем можно было ожидать. Владелец конюшни едва успел отскочить, чтобы не угодить под колесо. Сопровождаемый проклятиями белого, фургон с трясущимся сзади Лайтфутом покатил прочь по изрытой колеями улице.

49

Спустя примерно час после отъезда Драмжера и Кэнди из Вестминстера луна, прежде скрывавшаяся за облаками, осветила серебристым светом дорогу. В просветах между облаками загорелись звезды. Всплеск энергии, выказанный клячей при отъезде из Вестминстера, стал, видимо, ее лебединой песней: теперь она плелась, как улитка. Мерный перебор копыт по пыльной дороге, скрип несмазанных рессор, теплая ночь — все это подействовало на Драмжера и Кэнди убаюкивающе, и они пребывали на грани между бодрствованием и дремотой.

Кэнди улеглась, пристроив голову у Драмжера на коленях и привольно вытянув свои длинные ноги; голова ее болталась, когда фургон подпрыгивал на ухабах. Оба молчали. В том месте, где когда-то был вздернут Нерон, убийца Регины и Бенони, Драмжер поежился, словно ему по хребту провели ледяными пальцами. Перед его мысленным взором появились неестественно изогнувшиеся мертвые тела Регины и Бенони и раскачивающийся в петле Нерон. За полем мерцал огонек — это была ферма Гетти. Знают ли там, что их Джубал пересек океан и прохлаждается теперь в Англии?

Будь сейчас день, он бы задержался, чтобы передать им эту новость. Может, свернуть с дороги и попроситься на ночлег? Нет, Кэнди взбесится. Чтобы она ночевала на сеновале? А ведь это было бы куда лучше, чем бесконечная ночь в тряском фургоне. Насколько лучше все покажется поутру! И какой же он дурень, что не написал письмо Крису! Сейчас они скакали бы во весь опор, развалясь в старой удобной коляске…

Он приподнял голову Кэнди и устроил ее поудобнее у себя на коленях. Она подняла на него глаза.

— Где мы, Драмжер? Скоро приедем?

— Ох, нескоро, Кэнди! Ты бы поспала. А ты помнишь Джубала? Вон его дом! — Он махнул рукой.

— Это тот, кто был с тобой в Новом Орлеане, когда меня купил твой хозяин Хаммонд?

— Он самый! Джубал был славный малый, только немного странный. Теперь он уехал в Англию с детьми Софи. Интересно, что он сейчас поделывает? Вот бы снова с ним увидеться! Уж как масса Хаммонд старался получить от него потомство, а Джубал ни в какую. Этот парень боялся женщин, вот в чем дело! Увидит женщину — и стоит столбом. Масса Хаммонд все грозился его продать, потому что в Джубале не было ни капли соку, но маленький масса Уоррен так к нему привязался, что Джубала не продали, хотя он так и не заделал ни одного ребенка.

— Мне он никогда не нравился, — отозвалась Кэнди, вертя головой у Драмжера на коленях. — Он был какой-то… не такой.

— Потому он тебе и не нравился, что ты не нравилась ему. — Драмжер зевнул. — Зато кто тебе нравился — так это Кьюп, тот, что приехал с Аполлоном. А ты знаешь, Кэнди, что этот Аполлон тоже был черномазым?

— Знаю, от Кьюпа.

— Ты любила Кьюпа, Кэнди?

Она покрутила головой.

— Просто мне смерть как хотелось сбежать из Фалконхерста. Ох, как мне там надоело! Я мечтала вернуться в Новый Орлеан, а Аполлон с Кьюпом обещали мне, что я попаду туда с ними. Аполлон нравился мне больше, чем Кьюп. Вот кто был красавчик! — Она погладила бедро Драмжера. — Но до тебя ему далеко! — Она зевнула. — Я посплю, пожалуй. Разбуди меня, когда приедем в Фалконхерст.

Он сам с трудом боролся с дремотой. Поводья выпали у него из рук, глаза закрылись, и он задремал. Лошадь сама побрела дальше по залитой лунным светом дороге, с трудом переставляя копыта.

Драмжера посещали странные видения. Он Видел Нерона, мертвых Регину и Бенони. Нерон сначала покачивался в петле, потом оказался в песчаной могиле на берегу реки. Смазливый Бенони с кудрявой головой. Застенчивый Джубал, обожавший Драмжера. Аполлон, Кьюп, спящая рядом с ним Кэнди… Масса Хаммонд, миссис Августа, Софи, маленький метис, оставшийся в Фалконхерсте… Мать, Жемчужина, белый череп Мида на очаге. Верзила Олли с нежными руками. А теперь Крис — добрый, надежный, верный Крис, миссис Аллисон, Мэри… Брут, Большой Ренди, Сэмпсон, старая Лукреция Борджиа. Ничего, скоро он возвратится домой, Валентин сбежит по ступенькам ему навстречу, Онан распахнет перед ним двери…

Фалконхерст! Сколько всего там произошло, как он любил перебирать в памяти все эти события, начиная со дня, когда они вернулись из Нового Орлеана и узнали о подвиге Лукреции Борджиа, изловившей аболициониста. Как он гордился поручением массы Хаммонда съездить в Бенсон! По дороге он заглянул на ферму Джонстонов. Разве тогда он мог подумать, что когда-нибудь станет ее хозяином! Ферма Джонстонов!.. Господи! Теперь он вспомнил, кто такой высокий человек в шляпе с индюшачьим пером. Лизер Джонстон!

Да, на извозчичьем дворе в Вестминстере он столкнулся с Лизером Джонстоном. Драмжер выпрямился и растолкал Кэнди. Она вцепилась в сиденье, чтобы не свалиться, и уставилась на него ничего не понимающими со сна глазами. Он заработал хлыстом, подгоняя лошаденку, которая перешла на галоп, но норовила встать как вкопанная всякий раз, когда ее переставали нахлестывать. Лизер Джонстон! Это имя звенело у Драмжера в голове, словно кто-то повторял его в самое ухо. Лизер Джонстон был одним из местных заправил Ку-Клукс-Клана. Драмжеру было известно как это, так и то, что Лизер Джонстон ненавидит его лютой ненавистью с тех пор, как он купил его ферму.

Они переехали через Томбигби по длинному мосту, ежась от гулкого стука лошадиных копыт по шатким доскам. На другой стороне реки Драмжер облегченно перевел дух. Половина пути осталась позади. Он был спокоен, пока фургон не выкатился после виража на прямой отрезок дороги.

Тут он и увидел их.

Они поджидали его, безмолвные, неподвижные, сидящие на одетых в балахоны конях. Врагов было трое. На одном был белый, на другом красный, на третьем черный балахон. Они перегородили дорогу. Драмжер натянул поводья, схватил Кэнди за руку, попытался спрыгнуть с фургона… Он знал, что все это бесполезно. Из-под деревьев выехали несколько всадников в белых капюшонах и серебрящихся в лунном свете белых плащах и взяли фургон в тиски. Лошаденка Драмжера медленно доковыляла до зловещей троицы и встала.

На Драмжера смотрели из черных дыр в капюшонах невидимые глаза. Кэнди взвизгнула и впилась ногтями Драмжеру в ладонь. Он был не в силах ее защитить, как она ни рыдала, как ни цеплялась за него. Всадники с обеих сторон вплотную приблизились к фургону. Драмжер слышал, как поскрипывают их седла. Один из троицы, перегородившей дорогу, выехал вперед.

— Ты — негр Драмжер? — Голос из-под капюшона звучал, как из подземелья. — Отвечай! Ты — негр Драмжер, живший прежде на плантации Фалконхерст?

— Я и сейчас там живу, — выдавил Драмжер.

— Отвечай на вопрос. — В голосе слышалась угроза. — Ты — негр Драмжер?

— Драмжер.

Голова в капюшоне величественно кивнула. Второй из троих всадников, весь в черном, спешился, подошел к фургону, залез на козлы, спихнув оттуда Драмжера, и взял из его онемевших пальцев поводья.

— Прочь, черномазые, — скомандовал он, — вам нельзя сидеть рядом с белым.

Двое всадников неторопливо развернулись; третья лошадь, лишившаяся седока, последовала за ними. Человек на козлах хлестнул клячу поводьями, и фургон пришел в движение. Теперь Драмжер разглядел фигуры всадников в белом, которые прежде стояли по обеим сторонам дороги, а теперь по двое пристраивались в хвост процессии.

— Куда вы нас везете? — пролепетал Драмжер, обнимавший перепуганную Кэнди у ног человека в черном.

— Не твое собачье дело, ниггер. — Тот сбросил со своего колена его руку. — Никаких вопросов! Ответов все равно не будет. Еще раз разинешь пасть — отведаешь кулака.