У любви не всегда красивое лицо (СИ)

- Я думаю снова попробовать сыграть на скрипке дедушки, - сказал Густав, когда мы заняли последний столик, - может быть, сейчас я достаточно подрос для нее?

- Как пожелаешь, Густав.

Как только с мороженым было покончено, мы отправились домой. Первым делом сын бросился к пианино и бережно вытащил оттуда скрипку. Кристин не взяла ее тогда утром, оставила на постели, и я вернул ее на место.

- Осторожно, Густав, - предупредил я, - она хрупкая.

Я показал ему, как ее надо держать, но она вновь чуть не выпала из его рук. Но он снова взял ее и провел смычком по струнам. У него ничего не вышло.

- Она слишком тяжелая, - пожаловался он, - и она не работает.

- Не работает? - я поднял брови, забирая у него инструмент. - Она не сломана. С виду кажется, что она очень старая и не работающая, но на деле она творит чудеса.

Я подхватил скрипку как надо, и, бережно проведя смычком по струнам, начал играть. Я не играл на ней очень много лет. Помнится, в последний раз я играл для Кристин, когда она была ребенком и не могла уснуть - красивая убаюкивающая мелодия лилась из недр подземелий, и только тогда юная мисс Дае засыпала. Сейчас, спустя десятилетия, я не забыл ни одной ноты той колыбельной и с виртуозом исполнил ее для сына. Мальчик стоял, широко распахнув глаза:

- Ничего себе…

Я вложил скрипку обратно в руки сына:

- Она не сломана, Густав, просто для нее нужно немного любви и терпения, вот и все.

- Научи меня так же! - пораженно выдохнул ребенок.

Заняло чуть больше часа, чтобы из скрипки донеслась единая, непрерывная мелодия, и это стоило того. В нем текла музыкальная кровь: я, Кристин, его дед - все это объединилось в одном мальчике, который схватывал все на лету. Скоро мир узнает нового гения, который затмит всех, кто был до него…

========== Глава 63. ==========

Глава 63.

POV Эрик.

Я проснулся от очередного кошмара. Они терзали меня уже несколько ночей подряд. Опустив глаза, я увидел, что Густав спит, прижавшись к моей груди. На улице шел снег, зима окончательно вступила в свои права. Я почувствовал, как сын дрожит. Да, было действительно холодно. Я как можно осторожнее встал с постели, чтобы не потревожить ребенка, подкинул в камин немного углей, проверил, чтобы окно было плотно закрыто, и вернулся в постель.

Как только я уснул, меня разбудил шум внизу. Я резко поднялся, посильнее укутал сына в одеяло, накинул халат и медленно спустился вниз. Склад был пуст, а странный шум доносился снаружи. Когда я распахнул дверь, то увидел Надира. Он стоял с красными щеками, одетый как эскимос, и расчищал дорожку от снега.

- Черт бы тебя побрал, перс, я думал, что меня грабят, - проворчал я.

Услышав мой голос, он поднял голову и улыбнулся мне:

- Прости, Эрик, я не хотел тебя разбудить.

- Трудно уснуть, когда у тебя под окнами скребут лопатой. Что ты делаешь? Я не просил тебя расчищать мою дорожку, я не инвалид, могу и сам о себе позаботиться.

- Эх, Эрик, ты никогда не бываешь благодарен. Я просто хочу помочь тебе, у тебя и так болят ноги, а я не хочу, чтобы ты поскользнулся и размозжил себе череп о лед.

- Тебе не о чем беспокоиться, я сам в состоянии…

- Да ну? - усмехнулся Надир, прервав меня. - Ну, давай, я хочу на это посмотреть.

Да, я был слаб для того, чтобы откидывать снег, поэтому лишь покачал головой:

- Я не собираюсь ничего доказывать, нужно будет - расчищу снег без чьей-либо помощи.

- Что ж, как хочешь, - с ухмылкой произнес довольный перс. - Может, любезно пригласишь меня в дом погреться?

Я закатил глаза, снова пораженный его наглостью, однако пропустил его внутрь, сказав:

- Да, проходи, - и отошел в сторону.

- Благодарю.

- Может, ты соизволишь отряхнуть ботинки от снега? Здесь сейчас все будет в воде, я не хочу, чтобы мой сын наступил в эту лужу.

- Ты так придирчив! – фыркнул перс, а я невольно улыбнулся – кто-кто, а он всегда мог поднять мне настроение.

Перс опустился на диванчик, что стоял на первом этаже, я заварил чай и, протянув одну из кружек Надиру, сел рядом.

- Спасибо, Эрик. Я сегодня прогулялся до почты… И тебе письмо.

Я чуть не выронил кружку, когда он это сказал. Кристин! Это точно от нее, я не сомневался. Когда друг протянул мне конверт, я жадно ухватился за него и сразу взглянул на адресата. Да, это от нее. Мгновение, и пустой конверт уже валялся на полу, а я с упоением и радостью читал строчки написанного ею письма.

«Дорогой Эрик,

Мой ответ - да! Я люблю тебя больше всего на свете, как я могу ответить отказом? Ведь это то, о чем я мечтала долгие годы. Кольцо замечательное, я никогда не буду его снимать. Когда вы уже приедете ко мне? Единственным развлечением тут являются вылазки в город за покупками. Здесь так скучно.

Иногда я сажусь на скамейку, что стоит на заднем дворе, и смотрю на соседнюю ферму. Эти соседи такие странные люди, они одеваются во все темное. Вот я когда надену свои красочные платьица и пройдусь по улице - они так на меня смотрят… Прошу вас, приезжайте скорее ко мне, я так за вами скучаю!

Твоя Кристин»

- Ну, пишет что-нибудь интересное? - поинтересовался перс, допивая чай.

- Пишет, что скучает, - вздохнул я, сворачивая письмо. Сердце кровью обливается, хочется все бросить и ехать к ней…

- Да, там абсолютно нечем заняться, даже хорошей компании нет. Сидишь там один на один, с ума сойти можно. Зато когда вы наконец-таки воссоединитесь…

- Папа?

Я обернулся, услышав сонный голос Густава. Ребенок стоял посреди лестницы.

- Ах, «Мистер Эрик – младший» - усмехнулся перс. - Как дела, малыш?

- Я голоден… – насупился мальчик. - Очень голоден.

Ребенок спустился вниз, бросил взгляд в окно и вскрикнул:

- Как много снега выпало за ночь! Да он и сейчас идет… Папа, давай слепим снеговика, пожалуйста!

Перс улыбнулся и поднялся на ноги:

- Ну, я вас оставлю. Приходите сегодня вечером на ужин. Алиша постряпает пирог с яблоками, к тому же Кори очень соскучился по Густаву.

- Мы придем, - я пожал плечами и посмотрел на сына, - если удастся оттащить Густава от снега.

- Удачи!

- Иди и одевайся потеплее, сходим в булочную, а потом слепим снеговика, - приказал я сыну.

Я хмуро наблюдал, как сын натягивал шапку. Я ненавидел снег. Когда я был ребенком, мать наказывала меня: просто выставляла за дверь босиком под снегопад и не впускала несколько часов. Это была пытка, поэтому даже сейчас снег наводил на меня ужас. Мы вышли из дома. Я закрывал дверь на ключ, а когда повернулся, то мне в лицо влетел здоровенный ком снега, а потом донесся заливистый смех сына.

- Попал! - смеялся он.

Холодный снежок обжег щеку, я был в ярости, смахивая его с лица.

- Хватит! - прорычал я. - Не смей больше кидать в меня снег, слышишь? Если ты еще раз сделаешь это, я буду сильно ругаться!

Улыбка сползла с лица мальчика, он опустил глаза. Я знал, что напугал или даже обидел его, но я не мог промолчать.

- Прости, пап… Я… Я думал, что ты тоже посмеешься.

- Думаешь, если бы тебе в лицо кинули холодный и твердый снежок - ты бы посмеялся? Идем в булочную, Густав.

- Я… Я больше не буду, я буду хорошим, обещаю, папа…

- Надеюсь, - я взял его за руку и повел к пекарне. По пути я не мог не заметить, с каким интересом Густав смотрит на детей, что развлекались на пляже. Дюны были запорошены снегом, и ребятишки катались на санках.

- Рауль никогда не катал тебя на санях? - спросил я.

- Он? Да он вообще ничего не делал, - проворчал сын, а потом мечтательно добавил: - А это выглядит весело…

- А мама? Она играла с тобой зимой?

- Да, с ней было очень весело, мы лепили снеговика и играли в снежки.

Я улыбнулся и похлопал Густава по спине:

- Ну, значит тогда, когда мы приедем к твоей маме, мы все вместе построим огромного снеговика с меня ростом, хочешь?

Ребенок поднял на меня восхищенный взгляд и кивнул. Я понимал его грусть по матери. Мне и самому-то не терпелось увидеть мою Кристин, что уж говорить о ее сыне…