Запретные сказки

А батрак достал полбутылки водки, пьет себе да колбасой заедает. А попы на это чутки. Проснулся поп и кричит:

— Грязнов! Что ты ешь?

— Колбасу.

— Дай-ка и мне!

Он ему и подал отрезанный хуй. Поп погрыз, погрыз да и отдал назад:

— Очень твердая! — говорит.

— Еще не уварилась.

Потом опять заснули все; батрак и вздумал еще подшутить, взобрался на полати и начал ссать, да наметил прямо попу в рот, а тот как закричит:

— Вода, вода!

Да ебак вниз головою. А цыган видит, что поп нырнул вниз, тут же обрезал ножом веревки да и с корытом ебанулся об пол. Кое-как повскакивали да бежать вон! А батрак и теперь поживает с этою хозяйкою.

ПОПОВСКАЯ СЕМЬЯ И БАТРАК

В некотором царстве, в нашем государстве, жил-был поп с попадьей, у него выло три дочери да батрак. Вот этот батрак и задумал: как бы подобраться к поповым дочерям. Попросить-то прямо не смел; дождался он праздника, взял с собою котелок и пошел в сарай, налил в котелок воды, разжег огонь и давай кипятить воду. Поп вернулся от обедни и сел обедать с женою и дочерьми да и спрашивает:

— А где же батрак?

— В сарае, — говорит попадья, — что-то все утро работает.

— Что вы, безбожницы? Послали его работать — эдакий нынче праздник! Иди в вас Бога-то нет?

Мы его не посылали, он сам пошел.

— Ступай, — сказал поп старшей дочери, — сходи за ним, чтобы шел обедать.

Поповна побежала в сарай, прибежала и спрашивает:

— Что ты, батрак, варишь?

— Сласть.

— Дай-ка хлебнуть!

— А дай ебнуть!

Поповна заворотила подол, а батрак и ну ее та-лить, отделал и дал хлебнуть. Она хлебнула:

— Вода как вода! — говорит и ушла назад. Приходит в избу, поп и спрашивает ее:

— Что ж батрак не идет?

— Что-то работает!

— Дура! Ведь я сказал, чтоб все бросил и шел обедать.

— Поди ты, — говорит поп средней дочери, — гони его сюда!

Побежала средняя дочь и спросила:

— Что ты, батрак, варишь?

— Сласть!

— Дай мне хлебнуть!

— Дай-ка раз ебнуть!

Тут он и эту отвалял и дал после хлебнуть.

— Как есть вода! — говорит поповна и убежала назад.

— Что ж батрак? — спрашивает поп.

— Не идет, что-то все возится!

Послал поп меньшую дочь.

Пришла она в сарай и тоже спросила:

— Батрак! Что ты варишь?

— Сласть!

— Дай-ка мне хлебнуть!

— Дай разок ебнуть!

Поповна дала ему разок, хлебнула воды и ушла в избу.

Поп рассердился и говорит:

— Все вы дурищи! Поди ты, попадья! Зови его, чтоб сейчас шел!

Пришла попадья в сарай.

— Что ты, батрак, варишь?

— Сласть!

— Дай отведать — хоть раз хлебнуть!

— Дай ебнуть!

Попадья было заартачилась, а он так — даром не дает попробовать сласти, но уж ей очень захотелось узнать, что такое там варится, попадья и дала ему ебнуть, а потом хлебнула водицы.

— Ну что, хороша, матушка, моя сласть?

Вылили вместе воду и пошли обедать.

— Что ты, дурак, долго не шел; нынче грешно работать! — сказал поп.

Стали обедать, вот подали пирог, поп разрезал его и раздал всем по куску.

Попадья отдает свою долю батраку.

— На тебе, батрак, мою долю за давешнее!

Глядя на мать, и поповны стали отдавать батраку свои куски.

— На тебе, батрак, за давешнее!

Поп глядел, глядел да и сам туда же:

— На тебе, батрак, и мою долю за давешнее!

— Да разве тебя батрак дрючил? — спросила его попадья.

А поп спрашивает:

— А вас разве дрючил?

Попадья и поповны в один голос так и заголосили:

— Как же! Нас дрючил!

Поп рассердился и согнал батрака со двора.

ЧЕСАЛКА

Не насытится никогда око зрением, а жопа бздением, нос табаком, а пизда хорошим елдаком: сколько ее не зуди, она все, гадина, недовольна!

Это присказка, сказка впереди.

Жил-был поп, у попа была дочка, еще невинная девка. Пришло лето, стал поп нанимать работников косить сено и нанимает с таким уговором, если дочь его пересикнет через стог сена, что работник накосит, то и заработной платы ему нет. Много нанималось к нему рабочих, да все работали на попа даром: поповна, что ни выйдет, так стог и пересикнет.

Вот договорился с попом один удалой работник, что будет он косить попу сено, и если поповна пересикнет, то вся работа будет не оплачена. Стал работник косить сено, накосил и сложил в стог, лег возле стога, вынул из порток свой хуй и давай его надрачивать. А дочь попова вдет к работнику посмотреть на работу, глядит на него и спрашивает:

— Что это ты, мужичок, делаешь?

— Чесалку поглаживаю.

— Что ж ты этой чесалкой чешешь?

— Давай я тебя почешу! Ложись на сено.

Легла попова дочка, он начал ее чесать да и промахнул ее как следует. Встала поповна и говорит:

— Какая хорошая чесалка!

Потом стала сикать через стог — нет, не берет, только себя обоссала, словно из решета вылила. Приходит к отцу и говорит:

— Очень большой стог — не смогла пересикнуть.

— Ах, дочка! Верно, больно хороший работник! Я его на год найму.

Как только пришел работник за зарплатою, поп и пристал к нему:

— Наймись, свет, на год!

— Хорошо, батюшка!

Нанялся он к попу. А поповна так ему рада!

Приходит ночью к батраку и говорит:

— Почеши меня!

— Нет, я даром чесать не буду, принеси сто рублей, купи себе чесалку!

Поповна принесла ему сто рублей, он и начал чесать ее каждую ночь. После того батрак поссорился с попом и говорит ему:

— Рассчитай меня, батюшка!

Рассчитался и ушел, а дочери в это время дома не было; приходит она домой:

— Где работник?

— Он, — говорит поп, — рассчитался и сейчас ушел в деревню.

— Ах, батюшка, что вы сделали, ведь он мою чесалку унес.

И пустилась бежать за ним к погоню. Нагоняет его около речки. Батрак засучил портки и стал переходить вброд.

— Отдай мою чесалку! — кричит попова дочь.

Батрак поднял камень. Бросил его в воду.

— Возьми себе, — говорит.

Перешел на ту сторону и был таков!

Поповна подняла подол, полезла в воду и ну искать чесалку. Шарит по дну — нет чесалки, ехал мимо барин и спросил:

— Что ты, голубушка, ищешь?

— Чесалку. Я купила ее у батрака за сто рублей, а он, уходя, унес было, да я погналась за ним, так он и бросил ее в воду.

Барин вылез из брички, скинул с себя штаны и полез искать чесалку. Искали-искали вдвоем. Вот попова дочь увидала, что у барина висит хуй, как схватит его обеими руками, держит, а сама кричит:

— Ах, барин! Не стыдно тебе, ведь это моя чесалка, отдай назад!

— Что ты делаешь, бесстыдная, пусти меня! — говорит барин.

— Нет, ты сам бесстыдник! Чужое добро хочешь взять. Отдай мою чесалку!

И потащила барина за хуй к своему отцу.

Поп смотрит в окно: дочка тащит барина за хуй да все кричит:

— Отдай, подлец, мою чесалку!

А барин жалобно просит:

— Батюшка, избавь от напрасной смерти! Век тебя не забуду!

Что делать? Поп вынул из брюк свой поповский кляп, показывает дочери в окошко и кричит:

— Дочка, а дочка! Вот твоя чесалка!

— Ах да моя, — говорит дочь, — ишь с конца-то красная! Я уж думала, что барин ее взял!

Сейчас бросила барина и бегом в избу. Барин навострил лыжи — только пятки сверкают. А девка вбежала в избу:

— Где ж моя чесалка, тятенька?

— Ах ты сякая-такая! — напустился на нее поп, — гляди, матка, ведь у нее честности-то нет!

— Полно, батька, — сказала попадья, — посмотри сам, да получше. Поп долой брюки и давай свою дочь еть. Как стало попа забирать, он ржет да кричит:

— Нет, не потеряла дочка честности…

Попадья говорит:

— Батюшка! Засунь ей честность-то подальше!

— Не бось, матка, не выронит, подальше засунул!

А дочь-то еще молоденькая, не умеет подымать ноги круто.