Казино "Палм-Бич"

– Хорошо,- сказал Ален,- уже иду. Мюррей, вы можете возвратиться в свой кабинет. Господин генеральный директор, изучите его личное дело и примите решение о целесообразности его дальнейшего пребывания в нашей фирме.

У двери Ален обернулся и сказал Баннистеру:

– Ты слышал, старый козел! Займись Мюрреем! И не особенно с ним церемонься. Это – мразь!

Наэлектризованный Баннистер неожиданно, и в первую очередь для себя, бешеным взглядом посмотрел в глаза своего мучителя и рявкнул, как сержант на проштрафившегося новобранца;

– Чего ждете, Мюррей? Ваше личное дело уже давно должно было бы лежать у меня на столе!

По лестнице Ален поднялся на два этажа выше, в святая святых фирмы «Хакетт».

Перед дверью кабинета он попробовал узел галстука и нажал на ручку. Высотой потолков помещение напоминало кафедральный собор. В глубине кабинета, у противоположной стены, стоял огромный стол из нержавеющей стали. За ним сидела девушка в белом трикотажном платье и солнцезащитных очках. ТЬЕРРИ!

Ален побледнел. Он скрипел зубами, до хруста в суставах сжимал кулаки, сдерживая себя, чтобы не броситься к ней. Ему до ужаса хотелось заключить ее о объятия и закружить в бесконечном танце. Он медленно прошел тридцать метров, разделявших их.

– Здравствуйте, Гертруда Хакетт!

– Здравствуйте, мистер Ален Пайп!

– Вы хотели меня видеть?

– Я хотела познакомиться с вами, перед тем как оставлю свою должность. Мой отец, вопреки моему желанию, назначил меня менеджером фирмы. Не могу сказать, что я что-нибудь сделала на этом посту… В жизни у меня были другие устремления…

– Какие?

– Учеба, путешествия. Я хотела быть свободной. Вы понимаете меня?

– Понимаю.

– Я не очень ладила с отцом… Он поклонялся только деньгам, поэтому наши взгляды на жизнь и ее ценности не совпадали. В восемнадцать лет я ушла из дому и обеспечивала себя сама. Я только что прилетела с Лазурного берега.

– Вам понравилось там?

– Я познакомилась с восхитительным человеком…

– Я тоже…

– Возможно, я была не права в отношении отца… Пожалуй, мне надо было больше интересоваться делами. Покидая вас, я немного сожалею, что для меня здесь не найдется работы.

– А вам хотелось бы?

– Я почти ничего не умею делать.

– Печатать?

– Приблизительно…

– Хотите попробовать?

– Да.

– Садитесь за машинку. Я продиктую вам письмо. Если я останусь вами доволен, получите место секретаря-стажера.

Тьерри встала из-за стола, подошла к низкому столику, на котором стояла пишущая машинка, и заправила чистый лист бумаги.

– Я готова.

– Приступайте,- безразличным голосом сказал Ален.

«Мисс, в ответ на ваше письмо от 28 июля, которое я не получил, прошу вас принять к сведению, что я Вас люблю».

Он замолчал на несколько секунд, затем продолжил. «Я Вас люблю… Я Вас люблю».

– Сколько раз напечатать «Я Вас люблю»,- не поднимая головы, спросила Тьерри.

– Десять, сто раз, столько, сколько вы пожелаете… Диктую дальше.

– Я слушаю.

«В связи с вышесказанным, не могли бы Вы в своем ближайшем письме назначить дату нашей свадьбы?»

Треск машинки резко оборвался. Тьерри сняла очки. Превозмогая дрожь в ногах, Ален напряженно смотрел на нее. Лицо ее было бледным. В течение бесконечно долгих десяти секунд они стояли неподвижно, затем в едином порыве бросились в объятия друг другу.