Тайная улыбка

После этого ленча я добралась домой и приняла два решения: я собиралась убрать квартиру и я собиралась начинать бегать. Это все. Но записала оба решения на обратной стороне конверта, словно иначе могла и забыть, затем дважды подчеркнула каждое. Села на стул. Выпила три банки пива и съела два куска маринованного цыпленка, кусок закопченной семги, три куска хлеба с чесноком и целую вазочку мороженого. Будь я поистине целеустремленной, мне бы следовало отправиться на пробежку прямо сейчас, до наступления темноты. А может быть, вредно бегать на сытый желудок? В любом случае мне не хотелось бежать в разминочном темпе по главной улице в своих широких серых теплых брюках с растянутой резинкой на поясе.

Итак, думала я, начну с квартиры. Я переоделась в поношенные брюки с пузырями и тенниску без рукавов, включила музыку. Мне даже нравилось делать уборку квартиры, расположенной на втором этаже и очень маленькой – всего лишь спальня, гостиная со складным столом около одной стены, кухня-камбуз с окнами, выходящими на узкие сады, расстилающиеся разноцветным ковром, и ванная. Чистые поверхности, посуда, убранная на место, пропылесосенный ковер, вымытый пол, чистые стопки бумаги на письменном столе, грязное белье в корзине, одежда вся убрана в шкаф, сияющая ванна, ручки в кружке на каминной полке, запах отбеливающих и чистящих средств, снадобий для мытья туалета, мыла. Мои босые ноги скрипели от грязи, лоб был липким от пота к тому времени, когда уборка была закончена и было уже поздно. День плавно перешел в темный вечер, и сейчас, когда я прекратила бегать и суетиться, смогла почувствовать, как в свежем воздухе повеяло холодом безоблачной октябрьской ночи.

Некоторым моим друзьям не нравится одинокая жизнь. Они просто до некоторых пор вынуждены вести ее. А мне нравится. Люблю ощущение, которое возникает, когда я закрываю за собой дверь и поднимаюсь по лестнице, и все тихо и замерло в ожидании. Мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения полежать в ванне в течение двух часов или лечь в постель в половине девятого, или послушать музыку до поздней ночи, или налить себе стакан вина, или посмотреть скверное развлекательно-познавательное шоу. Мне даже нравится есть одной, хотя я и не похожа на Троя. У меня очень ограниченное и консервативное меню. Иногда я ем одно и то же несколько вечеров подряд, например, омлет на тостах, намазанных толстым слоем масла. Потом греческий салат, усовершенствованный мной: не только помидоры и огурец и сыр из овечьего молока, но еще авокадо, фенхель и помидоры, высушенные на солнце. Было и несколько таких недель, в течение которых я добавляла коробку с кусками осьминога в салатницу с консервированным бараньим горохом. Но я быстро отказалась от этого. Если заходят друзья, то готовлю цыплячьи грудки с чесноком, розмарином и оливковым маслом, нужно лишь все поставить в духовку и подождать полчаса, или мы идем в ресторан или кафе. Как правило, идем в ресторан.

Может быть, одна из причин того, что Брендан действовал мне на нервы, когда мы были вместе, заключалась в том, что он слишком быстро почувствовал себя дома в моей квартире. Как будто это был и его дом тоже. Но я приказала себе больше не думать о Брендане. Сейчас все пойдет иначе.

В магазине с названием «Беги-беги-беги» на Хай-стрит города Камдена я купила миленькую шелковую синюю майку, белые шорты, черные спортивные замшевые туфли и книгу, которая называлась «Бег ради жизни». Ее написал человек, которого зовут Джан, его портрет с повязкой на голове, как у члена рок-группы «Дюран Дюран», напечатан на обороте переплета. Потом я пошла в магазин с продажей спиртных напитков навынос и купила бутылку белого вина – холодную, из холодильника. Похоже, столь прозрачная субстанция не могла содержать значительное количество калорий. И еще купила дорогой хрустящий картофель, на упаковке которого было написано, что он приготовлен в подсолнечном масле, особенно полезном для здоровья. Я закрыла дверь на цепочку с внутренней стороны, забралась в ванну с миской хрустящего картофеля и стаканом вина и стала читать книгу о беге. Все это очень успокаивало. Казалось, что первая глава предназначена для людей, которые готовы к занятию бегом еще меньше, чем я. В ней предлагалось начинать по следующей схеме: ходьба быстрым шагом в течение десяти минут, затем очень медленная пробежка на сто ярдов с последующей десятиминутной ходьбой. В ней говорилось, что тренирующийся бегун никогда не должен терять правильное дыхание. При первых признаках появления любых неприятных ощущений нужно просто остановиться. Недопустимо начинать бег сразу после выхода на улицу. Лучше начинать очень медленно и постепенно наращивать темп, – выделялось в тексте курсивом, – чем начинать бег слишком быстро и затем сдаться. Для меня это звучало прекрасно. Я пролистала несколько страниц. Было похоже, что можно быстро пройти несколько этапов и даже не вспотеть.

Автор рекомендовал читателю, принявшему твердое решение заниматься бегом, подумать об упражнениях, которые приходится выполнять в рабочее время. Из его высказываний следовало, что даже простая ходьба от письменного стола к бачку с холодной водой тоже считается упражнением. Я же делала значительно больше этого. Носила стремянки и толстые доски. Красила потолки, наклоняясь под разным углом и сохраняя равновесие. Временами держала банки с краской в течение нескольких минут. Это казалось легкой задачей. Я поставила будильник на полчаса раньше обычного и на следующее утро рискнула показаться на улице в новой майке, шортах и спортивных туфлях. Мне захотелось купить еще и маску. Я походила шагом в течение пяти минут. Никаких проблем. Затем быстро пробежала приблизительно сто ярдов, и тогда возникли болезненные ощущения. Последовав совету Джана, остановилась. Походила еще пять минут и после этого снова побежала. На этот раз болевые ощущения начались раньше. Мое тело стало понимать, что с ним проделывали. Я снова замедлила бег до шага и направилась в сторону дома. Джан утверждал, что очень важно на ранних этапах избежать возникновения болезненных ощущений или растяжения мышц при чрезмерных перегрузках. Я вернулась в свою квартиру, осуществив все без значительных затруднений.

– Алло! Миранда? Я просто хотела…

Я сняла трубку.

– Привет, мама.

– Я разбудила тебя, да?

– Нет. Я уже собиралась выходить.

– Мне просто хотелось поблагодарить тебя за вчерашний визит. Я собиралась позвонить вчера вечером, но ведь Кэрри и Брендан были у нас так долго… Все прошло удачно, да?

– Было очень мило.

– Разве Кэрри не кажется счастливой?

– Да.

– И знаешь что? Я думаю, это чудо.

– Мама…

– Чудо, – повторила она. – Когда я думаю, как…

Я закрыла глаза, слова начали сливаться одно с другим. Я собиралась быть хорошей.

– Привет, Миранда! Это я, Кэрри. Миранда! Ты здесь?

Потом воцарилась тишина, затем как-то издалека прозвучал мужской голос, но я не смогла уловить ни слова. Кэрри хихикнула, затем сказала:

– Мы просто хотели узнать, как ты, и было бы мило как-нибудь встретиться нам всем вместе снова. Что это?.. О, Брендан просит передать привет от него тоже…

Я нажала кнопку, чтобы стереть сообщение.

На той неделе я бегала три раза и не заметила сколь-либо значительной разницы. Мои легкие продолжали болеть, как только я медленно проходила более пятидесяти шагов; ноги были свинцовые, а сердце колотилось в грудной клетке, как каменное. На горках люди проходили быстрым шагом, часто оставляя меня позади. Но я по крайней мере упорно продолжала свои занятия и была этим очень довольна.

В пятницу вечером я пошла на вечеринку, устроенную моими друзьями Джеем и Патти. Я танцевала и пила пиво, а потом и вино, и какой-то неизвестный шнапс из Исландии, найденный Патти в глубине буфета, когда почти все гости уже разошлись и мы перешли к той приятной части вечера, когда больше не нужно прилагать никаких усилий и все себя свободно чувствуют. Нас осталось около дюжины. Мы сидели в кружок в слабо освещенной гостиной, забросанной пивными банками, окурками и непарной обувью, и осторожно пили шнапс, от которого у меня слезились глаза. Там я встретила мужчину, которого звали Ник. Он сидел передо мной на полу, скрестив ноги «по-турецки», и через какое-то время прислонился к моим коленям, чтобы было удобнее. Я даже чувствовала пот, выступивший на его спине. Я выждала несколько минут, а потом положила руку ему на волосы, которые были короткие и мягкие и коричневые, как мех животного. Он слегка вздохнул и поднял голову, наклонив ее назад, так, что я смогла посмотреть на его лицо сверху вниз. Он слабо улыбнулся. Я наклонилась вперед и быстро поцеловала его улыбку.