Искупление (ЛП)

– Цветами?

Селия вновь рассмеялась.

– Поиском предлогов, детка… хотя, цветы бы тоже не помешали. Давненько их не было.

Хейвен теребила свою футболку, обдумывая слова Селии.

– Вас не удручает то, что Вам лгут?

– Поначалу меня это расстраивало. Я жутко злилась на него, считая, что он мне не доверяет. Я сказала ему о том, что мне хочется иметь такие отношения, в которых мы будем обо всем рассказывать друг другу.

– Что изменилось?

– Однажды он всё мне рассказал. И я никогда больше ни о чем не спрашивала, – закрыв глаза и окунувшись в воспоминания, Селия покачала головой. – Думаю, им так проще – оставлять свои дела за пределами дома. Пожалуй, приятно осознавать, что имеется своеобразное святилище, одно-единственное место, в котором они хотя бы ненадолго могут перестать быть mafiosi. Я никогда не смогу забыть всё то, что он мне рассказал в тот день, и то выражение его лица... Я не одобряю того, что мой муж убивает людей, и, несмотря на то, что я все же выбираю из двух зол меньшее, предпочитая его смерти гибель других, я поняла, что не хочу ничего об этом слышать.

Хейвен пребывала в замешательстве.

– Даже подумать не могу о том, что Кармин будет таким. Это будет не он. Не тот человек, которого я знаю. Он не… убивает.

– Ты права, – согласилась Селия. – Аналогичная ситуация сложилась с Винсентом. Маура боялась того, что тот мужчина, которого она любила, попросту исчезнет, но этого не случится, если у них будет на то причина. В глубине души Кармин всегда будет прежним. Он столкнется с вещами, о которых он пожелает забыть, и его будет снедать чувство вины из-за того, чего контролировать он не может, но разве не все мы такие? В конечном счете, твоя любовь все равно его спасет.

Хейвен нахмурилась.

– Я больше не уверена в этом.

– Ты просто напугана, – сказала Селия, обнимая Хейвен и гладя ее по голове. Этот жест вновь напомнил ей о матери – она делала точно так же, когда Хейвен была маленькой. Засевшая в груди тоска разгорелась с новой силой. – Кажется, вы оба считаете страх однозначно плохой вещью. Но это не так, страх подгоняет нас и охраняет, предупреждая об опасности. Когда страх проходит, ты перестаешь бороться. Теряешь мотивацию. Перспективу. Поверь мне, лучше этого не делать.

Услышав раздавшийся позади них шум, Селия выпустила Хейвен из своих объятий и обернулась, напрягшись. Прислонившись к дверной раме, Коррадо скрестил на груди руки.

– Я не помешал?

Хейвен опустила взгляд. Она не видела Коррадо с момента их прибытия. Все свое время он проводил наверху, избегая остальных членов семьи.

– Нет, сэр.

– Разумеется, помешал, – ответила Селия. – Мы тут секретничали.

– Так я и подумал, – сказал Коррадо. – Я думал, мы договорились о том, что ты не будешь в это вмешиваться.

– А я думала, что ты знаешь меня куда лучше, – парировала Селия. – Нельзя быть таким простаком, Коррадо.

Хейвен с удивлением посмотрела на Селию, ошарашенная тем, что она могла разговаривать с Коррадо в подобном тоне.

– Прощу меня простить за то, что я понадеялся на то, что ты хотя бы раз прислушаешься к здравому смыслу, – ответил Коррадо. – Вмешательство в личную жизнь других людей…

– …не принесет ничего, кроме боли, – закончила Селия, перебив его. – Я в курсе. Ты повторяешь это в миллионный раз, но, ради всего святого, они же всего лишь дети.

– Они – взрослые люди, – сказал Коррадо. – И то, что они считают нужным делать в своей личной жизни, нас совершенно никак не касается.

Селия сухо рассмеялась.

– Никак не касается? Ты забыл о том, что поручился за нее?

– Это не значит, что теперь я должен распоряжаться ее судьбой! – резко ответил Коррадо, бросив на Хейвен такой взгляд, от которого у нее по позвоночнику пробежал холодок. Никогда еще ей не доводилось видеть, как он повышает голос.

– Нет, но ты должен помогать ей!

– Я знаю о своих обязанностях, – холодно ответил Коррадо. – Я присмотрю за ней.

– Точно так же, как и за Маурой? – спросила Селия, приподняв брови. – Ты и тогда просил меня не вмешиваться, заниматься своими делами. И что из этого вышло?

– Я не отвечал за Мауру. За нее отвечал Винсент.

– Ты прав, – ответила Селия, – но ты отвечаешь за Хейвен.

Коррадо промолчал, смотря на свою жену с непроницаемым выражением лица. Селия ни на мгновение не дрогнула под его взглядом, несмотря на нараставшую с каждой секундой напряженность. Ощутив воцарившуюся в кухне атмосферу, Хейвен занервничала. Повысившееся давление вызвало у нее головокружение.

– Я… думаю, я здесь лишняя, – прошептала она, разворачиваясь к выходу. Выйдя в фойе, она услышала твердый голос Коррадо, заставивший ее остановиться.

– Стой.

Обернувшись, она увидела, что Коррадо прошел следом за ней. Мельком взглянув на нее, он направился в гостиную. На мгновение растерявшись, Хейвен медленно проследовала за ним.

Несмотря на солнце, видневшееся над кронами деревьев, комната была наполнена зловеще тусклым светом. Не издавая ни звука, Хейвен присела на диван и сосредоточила все внимание на своих руках, намеренно избегая проницательного взгляда Коррадо.

– Ты знаешь, что такое поручительство, Хейвен? – спросил он, нарушив повисшую в комнате тишину, окутавшую гостиную словно густой, ядовитый туман.

Хейвен решительно кивнула, по-прежнему не смотря на Коррадо.

– Кармин сказал, что у Вас будут проблемы, если я когда-нибудь заговорю о своем происхождении, но, клянусь, этого никогда не случится.

Подняв руку, Коррадо призвал Хейвен к тишине, пресекая ее попытки оправдаться.

– Дело не только в этом. Важно не только то, что и кому ты говоришь… но и то, что ты делаешь. Люди, подобные мне, каждый день берут на себя ответственность за других – за соратников, друзей, членов семьи. Мы клянемся в том, что это хорошие люди, которые никогда нам не навредят. Мы клянемся в том, что им можно доверять. Если же мы ошибаемся, то это означает, что мы солгали. Это означает, что своим существованием в этом мире, своими жизнями они не приносят нам никакой пользы. Несмотря на то, что теперь ты вольна сама распоряжаться своей жизнью, я не могу допускать каких бы то ни было сомнений, поэтому сложившиеся обстоятельства диктуют нам некоторые ограничения.

Хейвен напряглась.

– Ограничения?

– Да, ограничения, – сказал Коррадо. – Но они куда лучше, чем существующая для них альтернатива.

– Какова она?

– Альтернатива заключается в возможности остаться у Сальваторе, – ответил Коррадо. – Или умереть. Не знаю, какая из возможностей кажется тебя худшей, но ни одну из них приятной не назовешь. Поэтому я на стороне ограничений. Ко всему, у каждого из нас они есть. Масса людей ограничена многообразными барьерами – необходимостью пристегиваться, не брать чужого. Католики ограничены заповедями – не желай жены ближнего твоего, не произноси имени Господа всуе. Монахи берут на себя обет безбрачия, юристы и священники соблюдают конфиденциальность, а мы, Хейвен, даем обет молчания и лояльности. Все мы живем в одном и том же аду, только дьявол у нас всех разный.

Сделав паузу, Коррадо поправил свое обручальное кольцо. Не сумев подобрать нужных слов, Хейвен решила промолчать.

– Наш дьявол отвергает презумпцию невиновности, – продолжил Коррадо. – Он сначала стреляет и только затем задает вопросы – возможно и такое, что не задает вовсе. Один взгляд, один неверный шаг – и ты виновен. Осуществление наказания опережает приговор. Наш дьявол не проявляет милосердия. Для него это недопустимо. Ты понимаешь?

Хейвен кивнула.

– Да, сэр.

– Держись в тени, если хочешь быть в безопасности, – сказал Коррадо. – Занимайся своими делами, держись особняком и никогда не контактируй с полицией. Если случится такое, что коп захочет тебя допросить, то попроси адвоката и позвони мне, независимо от ситуации. И никогда не приглашай полицейских в свой дом. Никогда.

Хейвен побледнела, по ее телу прокатился озноб, когда она вспомнила об офицере Барански.