Исповедь убийцы (СИ)

Не особо осознавая, что делаю, я сняла с себя пальто, повесила его на вешалку и куда-то поставила сапоги, надеясь, что утром их найду.

Абсолютно не воспринимая реальность, я поднялась в свою комнату и упала на кровать, не потрудившись раздеться. Опять. В окно светила луна и мешала окончательно заснуть.

- Да что это такое! – проворчала я, вставая и задёргивая шторы.

В какой-то момент мне показалось, что кто-то наблюдал за мной с вершины дерева, росшего на лужайке перед домом. Несмотря на предательскую дрожь в коленях я заставила себя проверить замок на окне, потом плотно соединить верхний слой портьер, отсекая спальню от внешнего мира. Чтобы совсем успокоиться, я даже сделала дыхательные упражнения и проворчала себе под нос, слушая, как Тамина тяжело поднимается по ступеням на второй этаж:

-Тьфу, паранойя!

*Бой при Марстон-Муре (2 июля 1644 года) — сражение за Йорк, разгоревшееся в ходе английской Гражданской войны. Ознаменовало коренной перелом в ходе войны.

**Оливер Кромвель — английский государственный деятель и полководец, вождь индепендентов, руководитель Английской революции, в 1643—1650 годах — генерал-лейтенант парламентской армии, в 1650—1653 годах — лорд-генерал, в 1653—1658 годах —лорд -протектор Англии, Шотландии и Ирландии.

====== Волки лазиют по полкам, только вроде как без толка... ======

Мне приснился странный сон. Странный и страшный в своей реалистичности. Из разряда тех, после которых во всех фильмах герои резко садились на кровати, тяжело дыша и обливались потом.

Я в незнакомом лесу. Глубокая ночь не позволяет разглядеть ничего конкретного дальше нескольких дюймов. Падает хлопьями снег, дует обжигающе холодный ветер, напоминая о зиме. Вокруг ни звука, если не считать собственного хриплого дыхания…

И тут раздаётся пронзительный волчий вой, заставляющий меня испуганно вздрогнуть!

Я мгновенно срываюсь с места и бегу прочь от источника звука, но ноги сами несут меня к поляне, угадывающейся ярдах в двадцати* впереди. Внезапно из-за туч выглядывает полная луна, больше похожая на слегка размытый из-за облаков серебристый круг. На поляне вырисовываются две фигуры. Издали мне кажется, что это собака и её хозяин, который увлекается дрессировкой в ночное время, но вот я приглядываюсь внимательнее и понимаю – друг напротив друга стоят Питер и Анита. Каждый в своём устрашающем облике вампира и ликана, легендарных убийц из человеческих преданий и хроник Гильдии охотников.

Мне становится по-настоящему жутко в это мгновение. Жутко и очень холодно. Будто в меня вбивают ледяные колья и сверху припорашивают снегом. До последнего мига я не понимаю, что задумали мои знакомые из реального мира. Но вот огромный волк пригибается, наклоняет голову к самому снегу, готовясь к прыжку. Под толстой шкурой бугрятся и приходят в движение стальные мускулы. Питер сгибает колени и шипит, а в его горле что-то клокочет, и невероятно длинные клыки, похожие на тонкие иглы, очень хорошо видны в лунном свете. Анита отвечает низким рыком и бросается в атаку.

Я вскрикиваю, метнувшись наперерез, но вижу, что опаздываю. Клыки ликана смыкаются на шее вампира, круша кости, стирая позвонки в мелкую крошку. По бледной коже чёрным потоком хлещет кровь, и глаза Питера удивлённо распахиваются, чтобы через мгновение потускнеть. Зрачки расширены, руки дёргаются вместе со всем телом, а Анита довольно ухмыляется, когда отпускает свою жертву, и начинает облизываться. Я что-то ей кричу, пытаюсь угрожать и…

Глаза испуганно распахнулись, возвращая меня в реальность.

Перед собой я видела знакомый белый потолок с люстрой. Сквозь плотные шторы просачивался тусклый свет зимнего солнца. На прикроватном столике стояли часы, на которых высвечивалось семь утра. Пора было вставать и начинать новый день, полный интригующих, но крайне утомительных происшествий. Откуда у меня появились такие мысли? Ответ был прост – а разве хотя бы один мой день в Стоунбридже был нормальным?..

Из кухни сквозь неплотно закрытую дверь доносилось звяканье чайной ложки в кружке – мама готовила себе кофе. Как и всегда, она делала это очень громко и жизнеутверждающе. Обычно это означало, что она ещё не ложилась в постель и только собиралась спать. Да-да, именно после кружки кофе Тамина засыпала сном младенца до позднего обеда, а потом вставала бодрее огурчика. Я когда-то пыталась, уповая на общие гены, взять с неё пример, но в итоге всю ночь безрезультатно прокрутилась на кровати с бока на бок, пока мне не надоело, и я не побежала на тренировку в Гильдию. После пары часов фехтования или занятий в тире меня можно было укладывать на любую поверхность – результат не менялся. Я тут же погружалась в объятия Морфея, вымотанная до предела.

Этим утром я поднялась с кровати в омерзительном настроении. Мне всё не давал покоя мой новый пугающий сон. Уже в который раз мне снилась драка между сверхъестественными существами, куда я так стремилась встрять с угрозами и рвением кого-то от кого-то спасти. Обычно большая часть моих снов имела жутковатую тенденцию становиться явью, если повторялась несколько ночей подряд. Если и этот сбудется, то все мои планы и гениальные задумки Жаклин полетят псу под хвост, а я наверняка наживу себе ещё одного смертельного врага в лице Симоны Кроссман. Она не простит мне гибель любимого сына.

Мутными глазами я оглядела комнату, не нашла ничего подозрительного и на автопилоте побрела в ванную, шаркая ногами по полу и натыкаясь на все выступы, которые попадались на моём коротком пути.

В большом квадратном зеркале над раковиной отразилась не выспавшаяся девушка с красными опухшими глазами, искусанными губами, нездоровым румянцем на щеках и в старой пижаме с порванным воротом. Значит, мама помогла мне переодеться! Спасибо ей за это!

Мысли не желали приводиться в порядок, дико заболела голова. Наскоро умывшись, при этом содрогаясь от каждой капли воды, я постаралась принять бодрый вид и спустилась на кухню. По настороженному взгляду мамы я сразу поняла, что ничего не получилось. Мой маленький спектакль провалился.

- Завтрак на столе. Я поджарила гренки и сделала крепкий кофе. Будешь?

- Спасибо, мам. Буду. И что на тебя нашло? Обычно ты не любишь стоять у плиты.

- У тебя есть десять минут на всё про всё, иначе опоздаешь в колледж.

- Не опоздаю! За мной заедет Питер.

- Да? Знаешь, если он увидит тебя сейчас, больше не захочет подвозить. Ты такая «красавица»! – последнее слово Тамина произнесла явно не без издевательских кавычек.

Я обиженно нахмурилась и принялась за еду, откусывая большие куски от гренок и залпом осушив кружку с кофе.

Не прошло и трёх минут, как я уже передавала маме пустую тарелку, чтобы она поставила её в посудомоечную машину.

Как на крыльях взлетев к себе в комнату (какое счастье, что в мире существовала такая волшебная вещь как кофеин), я ловко вытащила из стопки глаженного белья нужное платье: тёмно-синее, казавшееся почти чёрным, из плотного атласа. Была в нём одна незаменимая в моей работе черта – из-за жёсткой ткани любое плоское оружие надёжно скрывалось в потайных кармашках, и его можно было легко оттуда вытащить.

Раздался звук автомобильного гудка и потом, чуть позже, звонок в дверь. Тамина встретила Питера радостно, но в меру. До меня донёсся её вопль: «Эсти! Карета подана!»

Подхватив сумку, я спустилась вниз и увидела Питера, который стоял у двери в прихожей, не проходя дальше коврика с весёлой надписью: «Здесь были ноги».

- Привет, Эстер. Прекрасно выглядишь. Кстати, для справки, на улице опять идёт снег, поэтому не советую обувать что-то лёгкое. К нам наконец-то пришла зима.

- Спасибо за комплимент и за предупреждение. Согласна насчёт зимы – ещё когда проснулась, заметила, что солнца снова не видно, – сказала я тихо, прекрасно понимая, что вампир меня услышит. – Пошли скорее. Пока, мам.

- Пока. Только не задерживайся! Ждать твоего возвращения не…

Мама говорила что-то ещё, но её слова утонули в свисте ветра, который закручивал снежные вихри. Я плотнее закуталась в пальто и подтянула выше шарф. Тут же на нос съехала шапка, и мне пришлось, несмотря на метафорический зубовный скрежет, взять Питера за руку, чтобы не упасть где-нибудь. Мудрое решение. В следующий момент, словно специально, нога попала на обледеневшую за ночь лужу и покатилась, а я вместе с ней. Питер засмеялся, однако подхватил меня ещё до того, как мой многострадальный копчик поприветствовал сугроб. О смехе я скорее догадалась, чем услышала: звуки тонули в белой пелене вокруг.