Девушка с обложки

Другое дело Лера. Не то чтобы Сергей злился на нее, нет. Злиться за то, что она невольно помогла ему встретиться с Вероникой?! Глупо. За это Лере спасибо сказать надо. Но этой своей дурацкой, пусть и спровоцированной матерью выходкой она обрубила ту тонкую нить, которой Кузьмин был привязан к ней. Сергей испытания не выдержал!!! Он уже понимал, что свадьбы… не будет. Понимал, что слова Оглоблина оказались пророческими. Но объявить о разрыве вот так сразу не мог. К мысли о разрыве еще нужно было привыкнуть.

Поиски Вероники Сергей решил начать с Любови Аркадьевны, матери Леры. Уж она-то точно знала, какому детективному агентству заказывала соблазнение жениха своей дочери. Поговорить с Любовью Аркадьевной удалось только на следующий день после возвращения с дачи.

Кузьмин нагрянул днем, когда — он точно знал — маман Валерии была дома одна. Своим визитом Сергей ничуть не удивил Любовь Аркадьевну. Ему даже показалось, что она ждала его (или кого-то еще?), — была одета так, словно хотела произвести впечатление. Бирюзовое, отливающее металлом платье (очень трудно переносимые на холст оттенки) с прозрачной, разлетающейся при каждому движении пелериной; со вкусом подобранная бижутерия; волосы аккуратно уложены; на лице умелая, негромкая косметика. Выглядела Любовь Аркадьевна чуть ли не ровесницей своей дочери плюс… с кухни просачивались очень аппетитные запахи.

Увидев такой жену своего босса, Сергей смутился. И оттого, что смутился, засмущался еще больше. Никогда еще за тот неполный год, который он был знаком с матерью Леры, Кузьмину не приходилось оставаться с ней наедине. Сегодня была премьера.

— А, Сереженька, — улыбнувшись, сказала Любовь Аркадьевна и сделала шаг в сторону, пропуская Кузьмина в прихожую, но слишком коротенький шаг — они задели друг друга плечами. — А мне всю ночь странники снились.

— Может быть, я не вовремя? — струхнул Кузьмин. — Вы кого-то ждете?

— Да нет, никого… Ах, это? — склонила она голову в направлении кухни. — Так… Экспериментирую… Мойте руки, Сереженька, — она звала его так же, как Лера (из вредности?). — Сейчас я вас чаем напою.

Сопротивляться было бесполезно. Если Любовь Аркадьевна говорила: напою чаем, то это означало, что никто не выйдет из квартиры, пока не выпьет чаю столько, сколько она нальет.

Через пять минут Сергей сидел «по-домашнему» на кухне, не имеющей никаких антикварных излишеств, за столом, накрытым клетчатой клеенкой. Любовь Аркадьевна достала из духовки выпечку.

— Страсбургский пирог… — пояснила она. — Помните у Пушкина: «И Страсбурга пирог нетленный/ Меж сыром лимбургским живым/ И ананасом золотым…» Это настоящий пирог, по старинному рецепту… Три сорта рыбы… ну, в общем, — оцените…

Таких пирогов Кузьмин не ел никогда в жизни. После такого пирога было бы просто подлостью выспрашивать у доброй женщины какие-то подробности о деле, пусть и неблаговидном, в котором она, конечно же, приняла участие по недоразумению. Сергей понял, что придется уходить ни с чем. Но на выручку ему пришла… сама Любовь Аркадьевна.

Когда Кузьмин, ругая себя за несдержанность, потянулся за очередным куском пирога и тут же откусил большой, сочный, таящий во рту кусок, хозяйка дома, говорившая до этого момента о каких-то пустяках, вдруг неожиданно спросила:

— А вы, Сереженька, пришли о Веронике справиться?

Кусок страсбургского пирога застрял у Кузьмина в горле.

5

Кусок пирога Кузьмин все же проглотить сумел, но вкуса его уже не почувствовал.

— Какой Веронике?.. С чего вы взяли? — со слезами на глазах, прочистив горло, спросил он.

— Не притворяйтесь. Лера мне призналась, что выдала наш маленький секрет.

— Ах, маленький, — ухмыльнулся Сергей. — Вот так, значит… вы тоже видели кассету?

— Как заказчик, я обязана была проверить качество работы.

— А если бы… — Кузьмин осекся.

Любовь Аркадьевна улыбнулась.

— Они профессионалы и знают, где остановиться. А если бы вы попытались позволить себе лишнее… В соседней комнате находился человек. Вы бы ничего не успели сделать.

— Вот даже как. Не понимаю, зачем вы связались с агентством. Наняли бы какую-нибудь… Она бы написала заявление, и я бы уже давно сидел за изнасилование. Проще не придумаешь.

— Вы же знаете Леру, Сереженька. Она от вас все равно не отстала бы. Я бы не вас посадила, а ее — свою дочь. Она потащилась бы за вами как жена декабриста. Зачем мне это надо?

— Что-то не видно, чтобы вы шибко расстроились, — еле сдерживаясь, сказал Кузьмин. — Провокация-то не удалась! Лера попросила у меня прощения. Или вы еще что-то придумали?

Любовь Аркадьевна посмотрела на него долгим взглядом, который невозможно было выдержать.

— Ничего-то вы, Сереженька, не поняли.

— А чего тут понимать! Вы не хотели этой свадьбы… И вот что я вам скажу, — вдруг понесло Кузьмина, и от сознания того, что сейчас произойдет, от слов, которые он решился произнести, предательски закружилась голова, — вы своего добились… — выпалил он. — Радуйтесь… свадьбы не будет!

Любовь Аркадьевна этой новости, вопреки разрешению Кузьмина, не обрадовалась, только бросила:

— Странники просто так не снятся, — и добавила: — Хорошо, я уговорила нашего папочку не торопиться с приглашениями…

Сам Кузьмин, выдав роковое «свадьбы не будет», вдруг понял: все — обратной дороги нет, и для него с этой минуты началась новая жизнь. Сразу стало как-то не по себе, все члены размякли. Захотелось взять свои слова обратно, все до последнего. И он мог взять их. Распустить слюни, попросить прощения, попросить никому (ни Лере, ни Назару Тимофеевичу) ничего не говорить, а потом… а потом жалеть, что смалодушничал. Ведь он же уже все давно решил. Лера хорошая, милая, устраивающая его во всех отношениях. Ее безумно жалко. Но его судьба — Вероника.

Молчание за кухонным столом длилось целую вечность.

— Мне очень жаль, — наконец проговорил Сергей.

— А мне нет, — отозвалась Любовь Аркадьевна.

— А раз нет… — Кузьмин замялся, но все же преодолел себя, — вы должны ответить на один мой вопрос.

— Где вам, Сереженька, найти Веронику? Угадала?

Сергей дернул бровью и кивнул.

— Нет, Сереженька, помогать в этом деле я вам не буду. Скорее даже наоборот. Я сделаю все, чтобы вы ее не нашли.

— Почему? — искренне удивился он. — Вам-то теперь что!

— А то… — с каким-то скрытым подтекстом ответила она.

— Я ведь могу и передумать, и свадьба состоится! — пошел Кузьмин на шантаж.

— Мне назло?! Не смешите, Сереженька. Нет, свадьба не состоится. Плотину прорвало. Убежавшую воду назад не загонишь. Вы уже внутренне свободны, и обратной дороги нет.

Последняя фраза поразила. Это была его фраза.

Уходил Сергей от Любови Аркадьевны полный решимости как можно скорее — сегодня же — переговорить с Лерой. Конечно, она расстроится, выслушав приговор: все кончено. Но это правда — все действительно кончено! И чем быстрее произойдет разрыв, тем будет лучше для них обоих. С Леры мысль Кузьмина перепрыгивала на Веронику.

«Как ее искать? Наверное, придется обойти все агентства… Тупо обойти… Адреса можно узнать элементарно, по телефонному справочнику… Черт! Как быть с работой? Опять вешать боссу, что отправился по клиентам?.. Ну, один разок можно. А если поиски затянутся на неделю, месяц… Придется взять отпуск, пусть даже за свой счет… Босс должен меня понять, как мужчина мужчину… Я бы его понял…»

С Вероники мысль перескочила на Любовь Аркадьевну.

«Странная она сегодня была. Очень странная. Как такая эффектная женщина вышла за такого невзрачного мужика? Загадка… Хорошо, что Лера в нее… А пирог — просто фантастика… Эх, зря недоел кусок… Мне его теперь всю жизнь будет не хватать…»

Из вчерашнего разговора с Лерой Сергей знал, что она собиралась «погонять» рабочих, которые делали ремонт в квартире на Каменноостровском проспекте. Квартире, купленной молодым отцом Валерии в подарок.