Голливудские жены

Разве она может когда-нибудь это забыть?

– Какого Берни?

– Берни Лефтковича. Остолопа Берни ты должна помнить.

Он уже совсем готов был ошарашить тебя своим предложением.

Ладно тебе, Сейди, то была ночь, когда ты и я… мы в первый раз… – Он прервал себя и ухмыльнулся. – Только не рассказывай, что ты это забыла.

Она слабо улыбнулась.

– Ты же знаешь этот город… легкие встречи, прощание без слез.

Официант завис над ними с вином.

– Наконец-то, – громко произнесла Памела, как будто уже несколько часов – не пять минут – изнывала от жажды. – Официант, покажите-ка этикетку, и если это не приличное «Каберне Совиньон», можете унести назад!

Оливер Истерн налетел прямо на Карен Ланкастер. И в ту же минуту, как ему показалось, он углядел девушку с пляжа, которая вместе с женщиной постарше шла к покрытому навесом внутреннему дворику.

– Разрешите-ка, – быстро проговорил он.

– В чем дело? – спросила Карен с хриплым смешком. – Опять в уборную приспичило?

Он пропустил ее слова мимо ушей и вышел из дома. Девушка усаживалась за столиком, за которым сидела и Памела Лондон.

Как бы ни хотелось ему сделать звезду из этой девушки, подходить к ней, когда та баба рядом, он не собирается. По нему, счастье – это когда тебе больше ни разу не доведется увидеть Памелу Лондон.

Монтана не горела желанием присоединяться к остальным гостям, уже усевшимся за столы. Есть ей не хотелось, и потом она уже просмотрела карточки, узнала, кому где сидеть, и выяснила, что ее засунули между двумя совершенно незнакомыми ей людьми. А в довершение ко всему Нийл еще не появился, и это выводило ее из себя. «Что я здесь делаю? – думала она. – С таким же успехом я могу отсюда убраться, игры эти не для меня».

И тут она увидела Бадди Хадсона, который слонялся возле бара. Он смотрелся таким же пришибленным, как и она сама.

Может, удастся его развеселить. Она подошла и слегка дотронулась до его руки.

– Удивлен? Так же весело, как и мне?

Бадди обернулся, и перед ним предстала дикарка – сплошные косички с бахромой и черные как смоль волосы.

– Монтана Грей, – объявила она, заметив, что он смутился. – В нерабочее время я выгляжу несколько иначе.

Он даже присвистнул от облегчения, что не Фрэнсис его заловила, и обрадовался встрече с Монтаной.

– Можешь еще раз представиться. Дружок жениха или невесты?

– Что?

– По моим прикидкам, семья Конти – невеста, потому как кончится все это тем, что их поимеют, не говоря уж о счете, который им выставят за этот вечер. А Ланкастеры – жених, потому что на всех, кроме себя самих, им наделать.

Он засмеялся, готовый позабыть о тупой боли в животе «.

– Я сам по себе. Никого тут не знаю.

– Так лучше всего. – Она сделала маленький глоток» Перно»с водой, что держала в руке, скорчила физиономию и сказала:

– Вкуса терпеть не могу, а как действует – люблю.

Он разрывался. Болтать и дальше с Монтаной или постараться найти Ангель? Внутренний голос подсказывал ему, что нужно остаться с Монтаной, а сердце посылало его за Ангель.

– Как дела? – машинально спросил он, ожидая услышать очередную блевотину: «Мы по-прежнему рассматриваем вашу кандидатуру».

– Я собиралась позвонить тебе завтра после пресс-конференции Джорджа Ланкастера. – Она заулыбалась. – Но коль скоро ты здесь…

О черт! Неужели она собирается сказать то, на что он надеялся? В горле у него вдруг пересохло.

– Да?

– Ты – Винни, малыш.

В ту минуту он чуть с ума не сошел и думал, что в штаны напрудит.

– Святой Мик Джеггер! Херовина небесная! Быть того не может!

Он орал дурным голосом. Ну и что?

– Tec… – Монтана смеялась, наслаждаясь его ликованием. – Я не назначила тебя президентом.

Он был в облаках.

– Это то же самое!

– Рада, что ты доволен.

– Дай дух перевести – я спятил! – Он ее крепко обнял. – Ты это серьезно? Без трепа?

– Зачем же мне врать?

– Черт! Не могу поверить.

– Так поверь.

– Мне… мне, наверное, снится.

– Бадди! Деревенщиной-то я тебя никогда не считала. Успокойся. Это всего лишь кино.

– Для тебя это кино. А для меня – моя жизнь.

История с Оливером Истерном кочевала среди всеобщего веселья от стола к столу. Ангель не поняла того, что услышала, – по ее разумению, он казался психически неполноценным. Она признала в нем мужчину с пляжа и понадеялась, что он ее не помнит.

Все ее мысли занимал Бадди. Ей хотелось сказать, что она его любит. Но он все испортил, и нет пути назад. Только какой красивый он сегодня вечером! И она ждет от него ребенка. Может, им надо все-таки поговорить, несмотря ни на что. Она переживала из-за того, что комедийная звезда отколотил Бадди, но он сам в этом виноват, он первым начал.

Она вздохнула в замешательстве. Она хочет Бадди. Не хочет она его. Но она по-прежнему его любит.

– У тебя все в порядке? – Миссис Лидерман наклонилась через стол. – Что-то ты бледненькая.

– Все хорошо, – ответила она вежливо. Она и в самом деле замечательно должна была бы проводить время, но Бадди все испортил.

К ней перегнулся через стол кудрявый мужчина в ослепительно белом костюме и пьяным голосом произнес:

– Мне пора идти поработать с публикой… думаете, мне быть мной легко? А кто вы, милочка? Я Фрэнк.

Он был красив. Но не так, как Бадди.

– ..поселиться в моей квартире? Радость моя, я бы тебе и туалетной бумаги своей не дал!

– ..Знаешь, что мне говорит эта рвань? Он говорит: «Не трахайся в моих владениях… хочешь порезвиться, делай это на кровати, за которую платит кто-нибудь еще»

Элейн пристальным взглядом обвела комнату, своих гостей и вымученной улыбкой улыбнулась Джорджу Ланкастеру.

– Всем вроде бы неплохо, правда?

– Истинная правда. Только почему рядом со мной пустое кресло? – посетовал он.

Элейн тут же вытянулась по стойке «смирно».

– Прошу извинить! Джина должна была тут сидеть. Вы видели ее?

Джордж бросил плотоядный взгляд.

– Если бы видел, то об этом бы не забыл. Она та самая с большими…

– Именно, – сухо заметила Элейн, отодвигая свое кресло и выбираясь из-за стола. – Пойду посмотрю, где она. Наверное, еще в доме. Я вернусь через минутку.

– Ради Бога, малыш.

Она поспешила в дом, где в разных местах еще сидели группками гости. Возле бара увидела Монтану Грей, болтающую с незнакомым мужчиной. Рядом увлечены были разговором Шон Коннери и Роджер Мур с женами. Из гостевой ванной вышли Карен Ланкастер и Шарон Ричман, смеясь и хихикая.

О, Карен, я с тобой еще не закончила. Я, собственно, еще и не начинала, сука.

Она прошла к парадному входу и справилась у охранников.

Джина Джермейн еще не приезжала.

– Где Нийл? – громовым голосом спросила Памела Лондон. – Я за весь вечер его ни разу не видела.

Росс, который пытался сосредоточиться на Сейди-Ласаль, повернулся к почетной гостье. Видик у нее, будто нацепила алый парик, каким ворон пугают, – почему ей не скажут насчет ее волос?

– Он где-то туг, разве нет?

– Я его не видела, а он должен был сидеть рядом со мной.

Господи, думал Росс, ну что это за организация! И у того, и у другого почетного гостя – рядом пустые кресла. Хоть что-нибудь Элейн может сделать как надо?

Как только Элейн вышла из-за стола, Биби принялась действовать и подсела к Джорджу.

– Джордж, пусик! – вздохнула она. – Банкет очень хорош, но уж очень много народу. У меня для тебя и Памелы готов совсем особый ужин. Всего несколько друзей. Что ты думаешь?

– Я думаю, что для старой девки ты довольно хорошо сохранилась. – Он ущипнул ее за ляжку. – Все еще аппетитная бабенка.

– Джордж! – Она оттолкнула его руку и попыталась изобразить оскорбленную честь, но ничего не вышло. Джордж знал ее с тех пор, как ей было шестнадцать и она обхаживала Елисейские поля, что, как она надеялась, он давно позабыл.