Рикошет

— Дай подумать, — сказал Дункан и повернулся к Элизе: — Снимки, на которых ты вместе с Савичем. Те, которые он прислал Като. Играл на две стороны, как обычно. Но Са-вич слишком рассердился и убил Наполи.

Диди подскочила, словно ее током ударило.

— Как ты сказал? Дункан повернулся к Элизе:

— Расскажи ей.

Элиза вкратце, но довольно точно рассказала ей, что случилось на мосту Талмадж и как она стала свидетельницей убийства Наполи Савичем. Когда она замолчала, Диди взглянула на Дункана:

— Ты ей веришь?

— Теперь, когда узнал, что у Наполи хватило глупости шантажировать Савича, — да, верю.

Его слова изумили и шокировали Элизу.

— Ты поверил только сейчас? Моего слова тебе было недостаточно? — спросила она.

Он не успел ответить, как Диди продолжила:

— Это еще не все. Ты просил проверить тех людей, которые были убиты по приказу Савича. Конечно, исключительно ради того, чтобы я не сидела сложа руки. Но это оказалось полезно. — Она лукаво помолчала. — Угадай, кого я нашла в окружении Чета Роллинза?

— Элиза — его сводная сестра.

То, что ему все уже известно, немного омрачило гордый блеск в глазах Диди. И прибавило враждебности, с которой она смотрела на Элизу.

— Ты подслушала, как он просил проверить Роллинза, и, чтобы прикрыть свою задницу, меня опередила.

— Элиза не подслушивала, когда я тебя об этом просил.

— Зачем ты просил ее? — воскликнула Элиза, повысив голос. — Зачем, Дункан? Если только… — Ее недоумение сменилось гневом. — Ты хотел убедиться, что я сказала тебе правду, — с горечью сказала она. — Так ведь? После всего ты по-прежнему мне не веришь.

— Поди тут разберись с тобой, — ядовито пробормотала Диди.

— Элиза, поставь себя на мое место, — сказал он. — Я должен был убедиться.

Они обменялись долгим взглядом; Дункан первый отвел глаза. Он обратился к Диди:

— Что еще тебе удалось найти? Она кивнула на Элизу:

— Они с Савичем старые друзья. Познакомились еще до того, как она вышла замуж за судью.

— Мы с ним не друзья.

— Я видела снимки, — резко сказала Диди. — Те, из-за которых ты убила Наполи.

— Это Савич убил Наполи.

— До чего удобно свалить все на отъявленного преступника, — сказала Диди, вскакивая с дивана. — Я верю твоей истории про мост не больше, чем сказке про то, как ты застрелила Гэри Рэя Троттера в целях самозащиты.

— Диди, это правда.

Она рывком повернулась к Дункану:

— Да как ты смеешь…

— Сядь.

— Она…

— Сядь! — Он подождал, пока та сядет. Диди замолчала, но все еще кипела от возмущения. — В ту ночь Троттер проник в их дом не для того, чтобы его ограбить. Он пришел убить Элизу. Его для этого нанял судья.

Диди в тревоге посмотрела на Дункана, потом на Элизу и опять на Дункана.

Он воспользовался паузой и пояснил:

— Помнишь вечером в «У Смитти» я рассказал тебе, что Элиза приходила ко мне и рассказала историю, в которую я не поверил?

— Это она и есть? — недоверчиво спросила Диди. — История о том, как судья нанимает Троттера, чтобы убить свою обожаемую красавицу-жену, его гордость? Сколько раз она у тебя отсосала, прежде чем ты в это поверил?

Он почувствовал, что Элиза вспыхнула от гнева, но не сводил с Диди глаз. С необыкновенным для себя самообладанием, которого напарница не заслужила, он сказал:

— Ты хочешь дослушать до конца или нет? Если да, то извинись перед Элизой. Если нет — выход вон там, а я найду себе нового напарника.

— Напарника? Если ты с ней свяжешься, скажи спасибо, если тебя не выгонят с работы.

Он встал.

— Можешь выметаться.

— Ладно, ладно, — сказала Диди. — Я хочу дослушать до конца.

Он посмотрел на нее в упор, напомнив про условие. Она вздохнула и пробормотала извинение.

Дункан снова сел на место и продолжил. Примерно через полчаса с помощью Элизы он все объяснил. Диди часто прерывала рассказ вопросами. Для Дункана они не были неожиданными — эти же вопросы он уже задавал самому себе.

— А кто та женщина в морге?

— Наверное, Люсиль Джоунз, — ответил он. — Она была примерно того же роста и телосложения. Их словесные описания были бы похожи. Савичу было необходимо от нее избавиться. Лэрду было необходимо тело, чтобы дело закрыли. Савич рассказал Лэрду о характерной родинке. Атому оставалось только притвориться, будто он ее узнал. Никто бы не смог его уличить.

«Кроме тебя», — было написано на лице у Диди. Но вслух она ничего не сказала.

— Через несколько дней после исчезновения Элизы, когда ее тело так и не всплыло, судья Лэрд и Савич занервничали. Савич решил, что все удачно складывается. У него есть женщина, убив которую он решит сразу две проблемы. Он утопил Люсиль Джоунз в реке, наверное, привязал к какому-нибудь грузу, чтобы ее нашли только через несколько дней. Он рассчитал, что, когда тело выловят, оно будет в таком состоянии, что опознать его будет возможно только по родинке и записям зубной формы.

— ДНК.

— Может, он сохранил прядь волос, чтобы Като Лэрд передал ее Дотану под видом волос с расчески Элизы. В тот вечер Элиза уехала, оставив дома все драгоценности, избавив их от еще одной головной боли.

— А одежда?

— На Элизе были топ и юбка, которые судья сам купил для нее в тот вечер. Они приобрели такие же. Может, даже велели Люсиль Джоунз самой их купить.

— Ну а если бы Наполи на самом деле столкнул Элизу в реку или она сама в нее прыгнула? Неужели они не боялись, что всплывут оба тела?

— Лэрд бы опознал то, что всплыло первым, чтобы мы закрыли дело. Тогда второе тело посчитали бы принадлежащим проститутке и наркоманке Люсиль Джоунз. Или Элиза просто стала бы очередной неопознанной утопленницей. В любом случае Элизу Лэрд, жену судьи, уже никто бы не искал. Она была бы мертва, опознана мужем, поддержанным в этом записями зубной формы, и, скорее всего, кремирована.

Подперев щеку изнутри языком, Диди по очереди смотрела то на Дункана, то на Элизу, пытаясь осознать свалившиеся на нее факты и версии. Наконец задержала взгляд на Элизе и сказала:

— Ты вышла за него замуж в надежде найти доказательства, чтобы подать на них в суд и покончить с судьей и Савичем. Так, если кратко?

— Да.

— Так где же доказательства?

— Если бы я нашла хоть что-то, Като уже сидел бы в тюрьме. Мне ничего не удалось отыскать.

Диди недоверчиво посмотрела на нее:

— Ты хочешь сказать, что за три года своего брака не нашла ни клочка бумаги, не записала ни одного разговора, ничего?

— Если бы я что-то обнаружила, я бы ушла от него.

— Ну конечно, из этого мерзкого дворца, в котором он тебя поселил. Отлично понимаю, почему тебе невыносимо там жилось.

Элиза поднялась со скамеечки возле пианино, на которой сидела, и наклонилась над Диди.

— Я ненавижу Като Лэрда. Он приказал убить моего брата и сделал это так легко, словно муху прихлопнул. А мне приходилось спать с ним. Делать вид, что я его люблю. Несколько лет. — Ее голос сорвался. — Я делала это только ради того, чтобы в конце концов Като пришлось заплатить.

— Ладно, ладно, я поняла, — сказала Диди. — Еще один вопрос. Зачем твой муж связался с Наполи? Если уж он настолько брезглив, чтобы убить тебя самому, почему не поручил это дело своему дружку Савичу?

— Я об этом думал, — сказал Дункан. — Савич, конечно, сделал бы все быстро и надежно. Но тогда на сцену немедленно вылез бы Мейер Наполи и про снимки Элизы с Савичем узнали бы все журналисты Восточного побережья. Он бы рассказал и про ее отношения с Коулманом Гриэром, и про то, как Като нанял его, чтобы следить. Като пришлось бы тогда отвечать на множество вопросов. И Савичу тоже. Но, задействовав Наполи, сам Като выбрал для себя роль уязвленного мужа. Так он избавился бы и от Элизы, и от своего шантажиста.

Диди встала и потерла лоб.

— Ладно, теперь я представляю всю картину целиком. И что мы будем с ней делать?

Дункан кивнул на Элизу: