Волшебное зеркало

И, конечно, его вряд ли занимала продажа цирка по частям, пока он занят достижением объекта своего желания.

Фэрли снова появился, держа в руках гору парусины и несколько палок.

— И где ты хочешь, чтобы я поставил ее? — спросил он самым вежливым тоном.

Мэгги указала на пустую прощадку рядом со своим фургоном.

— Я полагаю, здесь.

Она проигнорировала его поднявшиеся в удивлении брови и стала наблюдать за тем, как он разбивает палатку.

Уже почти стемнело, когда Гедеон вернулся назад в цирковой лагерь. Он не знал, как воспринять тот факт, что в одном из двух городских мотелей все номера были заняты в связи с конференцией местных бизнесменов, а другой был закрыт на ремонт. Снять где-либо комнату оказалось совершенно невозможным. Вспоминая свою первую встречу с Мэгги, Гедеон старался не думать, как она отнесется к его возвращению.

Он припарковал машину несколько ближе к ее фургону, чем раньше, и подошел к нему с некоторой опаской. В лагере царило относительное спокойствие, из большинства фургонов и палаток пробивался свет, доносились голоса и аппетитные запахи приготовляемой пищи, но он не увидел снаружи ни одного человека. Новая палатка была установлена примерно в двенадцати футах от фургона Мэгги. Взглянув на ее отвратительный желтый цвет, Гедеон сразу же отвел глаза.

— Вы уже вернулись? Так скоро?

Несмотря на вопрос, у него создалось впечатление, что она совсем не удивилась, увидев его.

Гедеон остановился у нижней ступеньки лестницы, ведущей к ее двери, и посмотрел вверх, на Мэгги, стоящую в дверном проеме. Мягкий свет керосиновой лампы, пробивавшийся изнутри фургона, обрисовал ее хруп-кий силуэт и сделал ее платье несколько более прозрачным, чем марля. Все его чувства немедленно прореагировали, но он постарался максимально сосредоточиться на том, что говорил.

— Я не смог найти комнату в городе, — пояснил он, слегка заколебавшись, прежде чем продолжить. — Я подумал, что смогу остановиться здесь, всего лишь на одну ночь, если вы ничего не имеете против.

— Это ваш цирк, — она повела рукой. — Все фургоны заняты, но если вы желаете вышвырнуть кого-нибудь вон…

— Нет, черт возьми, — Гедеон чувствовал, что опять начинает оправдываться, и уже не заботился о том, чтобы сдерживать свои чувства. — Если здесь нет свободного места в фургоне или палатке, я вполне могу лечь спать и в машине.

Мэгги вышла из дверей и уселась на третьей сверху ступеньке. Ее выражение лица оставалось все таким же вежливым, а голос — таким же безмятежным.

— Как раз у нас есть свободная палатка. Желтая. Здесь, недалеко. Вы можете занять ее.

Прежде чем он успел что-либо сказать в ответ, Гедеон уловил какое-то движение за ее спиной и услышал глухой стук падения чего-то тяжелого, от которого содрогнулся весь фургон. Он понял, что это упала кровать. Мэгги даже не моргнула глазом.

— Что это было?

— Несправный крепеж. Кровать должна пристегиваться к стене, как в поездах, но у крепежа на этот счет собственное мнение. Так вы займете палатку?

— Да, — он решил, что должен принять это как можно более холодно. — Спасибо.

— Зачем меня благодарить? Это же ваша палатка.

Он попытался сдержать себя и скрестил руки на груди.

— Скажите мне кое-что. Мы и дальше собираемся продолжать в том же духе?

— В том же духе? — В ее глазах отразился последний свет меркнущего дня, как отражается луч в глухом лесном озере.

— Да, мисс Дюран, в том же духе. Вы постоянно упрекаете меня моими планами в отношении этого балагана, разве нет?

Не отвечая на его вопрос, она сказала:

— А вы не скажете мне кое-что?

— Если смогу.

— У вас есть какие-то твердые планы?

— Нет, — произнес он через мгновение. — Я никогда не поступаю подобным образом. Вы хотите воспользоваться случаем и привести мне свои аргументы в защиту вашей позиции?

— Думаю, да, — она чуть-чуть нахмурилась, что мгновенно изменило выражение ее лица от наивно-детского до озабоченно-серьезного. — Но если вы собираетесь уехать завтра, то у меня не будет для этого достаточно времени.

С тех пор, как Гедеон заинтересовался ею, он постоянно искал случая, чтобы подольше задержаться здесь, и вот случай сам плыл ему в руки.

— Я могу остаться здесь на несколько дней, если это будет необходимо.

Блестящие зеленые глаза внезапно глянули на него с искорками иронии, поднявшимися из глубины.

— Не беспокойтесь на мой счет, — сказала она мягко.

Гедеон откашлялся и попытался не выглядеть таким бараном, каким себя чувствовал. Чертова баба, она продолжала его методично обламывать.

— Извините, это замечание по характеру было защитного свойства. Защитная реакция мужчины, не предполагавшего найти лучшую причину для того, чтобы оказаться поближе к женщине.

Она слегка приподняла брови и взглянула на него с интересом.

— И кто же сказал, что он не предполагал?

— Это есть в руководстве для настоящих мужчин. Как раз между главами, где говорится о том, почему настоящий мужчина не носит розовых рубашек и почему настоящий мужчина не ест леденцов.

С тех пор, как она досконально разгадала его мотивы, он совершенно не был удивлен тем, что его нескрываемый интерес ни оскорбил, ни польстил ей.

— Если бы я была на вашем месте, я бы выбросила на помойку вашу книгу.

— Мы опять становимся слишком чувствительными? Я что-то выбит из колеи, — нотки отчаяния в его голосе не были такими уж фальшивыми.

Мэгги слегка скривила губки.

— Одному Богу известно, в какой мы сейчас фазе. Но я предпочитаю честность. Просто будьте самим собой.

— Я уже был самим собой. Несколько раньше. И вы были очень любезны, сказав мне, что я эгоистичный ублюдок.

— Вы сами это сказали, а вовсе не я. Я сказала только, что вы хотите контролировать ситуацию, — она произнесла это тоном совершенной невинности.

Гедеон вздохнул.

— Я испытываю отвратительное ощущение, что все мои шансы на ваше хорошее обращение со мной равны нулю.

Мэгги широко улыбнулась, в ее необычных глазах засверкало неподдельное веселье.

— Я ненавижу забывать, — промурлыкала она. — Может быть, вы захотите запомнить это сами, — и, совершенно не меняя тона, продолжала, — там в палатке есть пара шерстяных одеял, если вам мало, то у меня найдется еще несколько штук. Вы уже поели?

— Нет.

— На этой неделе наш повар — Тина, у нее наверняка припасен горшочек жаркого по-ирландски. Вас это устроит?

— Да, спасибо.

Мэгги кивнула и поднялась.

— Мы обычно едим в наших фургонах, поэтому, пока вы переоденетесь, я пойду и принесу вам еду. Или вы не собираетесь переодеваться?

Он оглядел свой костюм-тройку, сидевший на нем отлично.

— Вряд ли мой вид подходит к данной ситуации, верно?

— Роза среди маргариток.

— Ни один мужчина, — возразил он после секундного замешательства, — не захочет называться розой. И это не из руководства, это в мужской сути. К счастью, я захватил с собой несколько больше вещей, чем я беру обычно, — он окинул взглядом желтую палатку с заметным выражением неблагодарного отвращения на лице. — Я не смогу нормально переодеться, находясь там. Можно ли мне занять ваш фургон на несколько минут?

— Разумеется, — она преодолела несколько ступенек, разделявшие их. — Мне в любом случае необходимо проверить до наступления темноты, на месте ли все звери. Чувствуйте себя как дома.

Гедеон проследил за ней взглядом, тщетно пытаясь понять, почему она, казалось, двигалась с большей грацией, нежели любая женщина, которую он только мог вспомнить. Может, она танцовщица? Нет, он так не думал. Ее грация скорее была врожденной, чем следствием выучки. Это интриговало его еще больше. В ее движениях, голосе, даже взглядах и мягкой улыбке было ощущение… чего-то совершенно непокорного.

Возможно, это было только в его воображении, но Гедеон так не думал. Как бы там ни было, он был уверен, что подобного ощущения не испытывал ни с одной из женщин до сих пор. И эта реакция была скорее инстинктивной и эмоциональной, чем рассудочной. Такой же, как его отвращение, когда его назвали розой, — это сидело глубоко в его сущности.