Паук (СИ)

Надавив ногтями на кожу, я почувствовала, как она поддается под напором и это вызывало новое, потрясающее чувство власти. С напором проведя ногтями вниз по спине, почувствовала, как напряглись мышцы под руками, в то время как губы мужчины прижались к моей шее, причиняя неожиданную боль. Не только мне хотелось чего-то пожестче.

-Ты ублюдок, - прошептала я. - Ненавижу тебя.

-Знаю, малышка, - его губы спустились вниз, процеловывая и прокусывая дорожку к груди. Это совсем не походило на ту чувственную близость, с которой все началось. Теперь все было по-другому, отчаянно, больно и чертовски необходимо.

Когда его зубы прикусили мой сосок, я вскрикнула, опасаясь, что в порыве жесткой игры Паук может действительно что-нибудь откусить. Я запустила пальцы в его волосы и с силой потянула голову вверх, отрывая от себя и одновременно опрокидывая его на спину. Мне хотелось быть сверху, руководить процессом, чувствовать упоительную власть хищника над жертвой, которой, по всей видимости, так наслаждался Паук.

Оседлав бедра мужчины, я склонилась над его лицом, покрывая мелкими поцелуями щеки и лоб, постепенно опускаясь к губам. Прихватив губу зубами, я прикусила ее чуть сильнее и почувствовала вкус крови. Мужчина подо мной дернулся и его руки сомкнулись на моей спине, прижимая к себе так сильно, что казалось, будто ребра могут треснуть.

Я облизнула его губу, ощущая вкус крови и вновь поцеловала, глубоко, жадно, стремясь почувствовать его как можно полнее. Паук отвечал мне, наши языки схлестнулись в жаркой борьбе за доминирование. Я почувствовала, как порезала язык о его зубы и наша кровь смешалась в поцелуе. На задворках сознания мелькнула было мысль об опасности, о СПИДе и других заболеваниях, но она была заглушена волной возбуждения. Я желала продолжить, чего бы то ни стоило.

Руки Паука скользили спине, окончательно стягивая халат, оставляя меня обнаженной. Его пальцы ласкали ребра, с напором скользили по коже, словно пытаясь содрать ее с костей. Это вырывало из моего горла низкие стоны. Внутри боролись ощущения боли и удовольствия, которые переплелись в мозгу так тесно, что на глазах выступили слезы. Соленые капли с щек тут же исчезали с прикосновением горячего языка. Жаркое касание вызвало вспышку наслаждения, разливавшуюся по всему телу.

-Мне нравится, как ты стонешь, малышка, - прошептал Паук, прикусывая мочку уха, в то время как его руки очерчивали окружность моих ягодиц и скользнули вниз, едва касаясь чувствительного местечка между ног.

Вновь застонав, я выгнулась навстречу прикосновениям, но пальцы уже исчезли, переместившись на внешнюю часть бедер. Мне не нравилось такое поддразнивание. Я была уже достаточно возбуждена и для более серьезных вещей.

Мои ногти прошлись по груди мужчины. После моего прикосновения на коже оставались багровые полоски. Ладонью я скользнула ниже, к границе полотенца, в которое все еще были обернуты его бедра. Снова Паук был более одет, чем я. Это казалось несправедливым.

Нетерпеливо, теперь уже обеими руками, я распахнула полотенце и взяла в руку его член. Горячий, твердый, готовый, он чуть подрагивал в моих руках. Сжав пальцы сильнее, я услышала приглушенный стон и почувствовала, как напряглось тело подо мной. Сейчас Паук был полностью в моей власти, впрочем, как и любой мужчина в таком положении. Пальцами второй руки я коснулась мошонки, поглаживая и чуть сживая хрупкую плоть, ощущая, как сжимаются мышцы от прикосновений.

Хотелось укусить его прямо в этом месте, где кожа была такой нежной и чувствительной. Переместившись, я наклонилась над его пахом и легко лизнула головку. Это крошечное прикосновение заставило мужчину подо мной вздрогнуть. Воодушевленная эффектом, я вобрала в рот горячую плоть, скользя языком по чувствительной кожице. Паук был полностью в моей власти. Не могу сказать, что это плохое чувство. Еще несколько интенсивных движений рукой и ртом вызвали у мужчины несколько стонов, один звук которых мог заставить меня кончить прямо сейчас.

Паук был готов, так что я сменила позицию и, приподнявшись, ввела член в себя. Горячая плоть оказалась внутри, принося самое полное наслаждение, которое можно было испытать. В комнате прозвучало сразу два вскрика, его и мой, слившиеся в один. В этот момент мы слились в единое целое, физически, эмоционально, морально.

Начав двигаться, неспешно, в такт собственному желанию, я почти физически ощущала и его наслаждение. Это было так, словно все мыслимые и немыслимые преграды между нами исчезли, уступив месту невербальной коммуникации. Я ощущала нетерпение Паука, его потребность вколотить меня в матрац энергично и жестко. Потому то не стало неожиданностью, что в какой-то момент мужчина резко поднялся и перевернул меня на спину. Теперь он был сверху.

Под этим углом его проникновение ощущалось по-другому, острее и теснее. Перед глазами оказалось его плечо, в которое я впилась зубами, ощущая, как мощно и беспощадно вторгается в мое тело член мужчины, причиняя боль, смешанную с наслаждением.

По мере того, как подступал оргазм, я сжимала зубы все сильнее, ощущая податливую плоть и наслаждаясь этим ощущением. Губы Паука также прижались к моей шее, ставя болезненную метку.

Оргазм был подобен взрыву, заставляя выгнуться на подушках и застонать. Мой стон тут же был похищен жадными губами. Паук пил наслаждение, словно вино, все еще вколачиваясь в мое тело, быстрее и быстрее, пока, наконец, не замер.

Не знаю, сколько времени мы так лежали друг на друге, потные, запыхавшиеся, все еще соединенные. Наши губы касались друг друга теперь уже в нежном, легком поцелуе, приносящем успокоение и ласку. Было настолько здорово ощущать в эту секунду Паука в себе, что, казалось, в мире остались только мы со сбившимся дыханием, одним на двоих.

Наконец, мужчина приподнялся на руках и лег рядом. Его отстранение вызвало внутри ощущение пронзительной потери. Я тут же положила голову ему на грудь, обняв и перекинув ногу через его тело. Мне было необходимо знать, что он все еще рядом.

Паук тихонько засмеялся и подтянул одеяло, прикрывая нас до плеч, сохраняя тепло. Мне не хотелось ничего говорить. Мужчина тоже молчал и ничего не нарушало волшебство произошедшего. Еще никогда и ни с кем я не ощущала такого единения. Это было восхитительно и неправильно, как и все по-настоящему стоящие вещи.

Сон постепенно овладевал сознанием.

-Ты не будешь одна, малышка, - услышала я уже на грани сна и яви. От этих слов в груди разлилось тепло. Это было даже лучше, чем признание в любви.

Утром, когда я проснулась, Паука уже не было. По старой привычке, я засунула руку под соседнюю подушку и ощутила легкое тепло, свидетельствовавшее, что мужчина мне не приснился. Об этом, правда, свидетельствовали и еще кое-какие детали, наличие которых заставило подняться и отправиться в ванную.

На шее багровел большой синяк, точно там, где вчера касались кожи его губы. Паук отметил меня, еще раз напоминая, что я принадлежу только ему. Воспоминания о прошлой ночи были удивительно яркими и до сих пор заставляли ощущать сладостное томление. Секс с серийным убийцей оказался самой восхитительной вещью, какую только можно было представить.

Умывшись холодной водой и растерев кожу на лице полотенцем, я ощутила, как отступает истома. На смену ей возвращалось напряженное ожидание. Что принесет будущее? Придут ли за мной сегодня? Ждать гостей утром, днем, вечером? Эта неопределенность выбивала из колеи, не давая заняться ничем осмысленным. Единственное, что немного согревало, так это осознание, что Паук рядом. Я не вижу его, не ощущаю, но он всегда здесь, незримо присутствует в жизни. Мужчина уже не раз доказал, что способен найти меня где угодно. Оставалось надеяться, что и в этот раз все сработает.

Вчера мы снова не позаботились о контрацептивах и я начинала беспокоиться. Конечно, это слишком оптимистично, заботиться о нежелательной беременности или неизвестных заболеваниях в то время, как сама идея моей дальнейшей жизни находится под вопросом. Но я была не тем человеком, который может так легко выкинуть назойливую мысль из головы. Что, если во мне уже растет его ребенок? О чем я вообще думала? На последний вопрос было легко ответить: с Пауком было настолько хорошо, что мысли крутились лишь вокруг наслаждения.