Вещие сны

Холли глубоко вздохнула и повисла у него на шее.

— Слава богу. Я так давно уже тебя люблю, — прошептала она сквозь поцелуи.

В итоге они оказались на задрапированном постаменте для позирующих натурщиков. Постель не самая удобная, но они это заметили только потом — Холли мягко удивилась, почему они не смогли дойти до кровати. Всего-то тридцать футов.

Кейн засмеялся.

— Наверное, можно было попробовать. Но знаешь, мы не виделись столько дней, что ты должна простить мне мое нетерпение. — Он поцеловал ее — сначала нежно, потом все крепче и крепче. — Ты останешься у меня на ночь, малыш?

— Но сейчас середина дня, — растерянно сказала она и тотчас добавила:

— Конечно, останусь. А в «Гостинице» подежурит за меня Дана.

— Ах. — Он поднял голову и улыбнулся. — Неужели случилось чудо?

— Ну, я же обещала, что у нас будет больше времени. А на Дану вполне можно положиться. — Она провела указательным пальцем по его нижней губе. — Но завтра давай лучше вернемся в Клиффсайд или найдем телефон и позвоним Гриффу. Он на тебя обиделся. Надо все же объяснить ему, почему ты солгал.

— Должно быть, я подозреваемый номер один, — предположил Кейн, и ясно было, что это не слишком его волнует. — Интересно, кто же на самом деле убил эту девушку?

— Не знаю, но очень надеюсь, что Грифф докопается до сути — до того, как общественное мнение Клиффсайда окончательно навесит это преступление на тебя, — грустно сказала Холли. Потом чуть нахмурилась. — Я слышала, он пытается как-то связать смерть Кэролайн и смерть Амбер. Ты не знаешь, был у Кэролайн с кем-нибудь роман? Ну, в те последние дни перед ее гибелью?

— Если только она не бросила его после того, как перестала мне позировать, — ответил Кейн. — Тогда ее любовником был Дилан Йорк.

Это займет всего несколько минут, подумала Джоанна и поспешила через вестибюль к веранде. Гриффину еще рано, и она вполне успеет добраться до беседки и благополучно вернется обратно до его прихода. Она понимала, что лучше дождаться Гриффина, но ей очень хотелось поскорее проверить свою догадку.

— Хей, Джоанна, что за спешка?

Она замедлила шаги и в дверях веранды с удивлением увидела Дилана.

— Да так, кое-какие дела. А вы, Дилан, как здесь оказались?

— Я здесь живу, разве вы не знали? — Он пожал плечами. Выражение его лица было куда приятней, чем когда они расстались в городе после разговора о Кэролайн. — Я живу в отеле, как и Холли. Вот вернулся домой, Скотт отпустил сразу меня после того, как я закончил в суде. Могу я угостить вас чашечкой кофе?

— Спасибо, но я тороплюсь. Дождь перестал?

— Вот, всегда так. А что до дождя, то он только еще собирается, если вы не в курсе. Вот-вот польет как из ведра.

— Ничего, не растаю, — беспечно сказала она, помахала рукой и вышла на веранду.

— Ты поверил тому, что тебе сказали, — тихо заговорила Лисса, глядя, как Скотт нервно меряет шагами кабинет.

— Я не должен был в это верить, — очень низким, охрипшим от волнения голосом произнес он. — Я должен был пройти тест на отцовство вместо того, чтобы принимать все, что она говорила, на веру. Я должен был заставить ее доказать, что Риген не моя дочь! А я ее слушал, как будто меня околдовали. Господи, прости меня за то, что я позволил Кэролайн разрушить любовь моей дочери ко мне!

— Скотт, ты же не знал, что это ложь. Откуда ты мог знать? — Лисса подошла к нему и несмело положила руку ему на плечо. Это не предусматривалось сценарием, но сегодня все шло иначе: около часа назад он позвонил ей, попросил прийти и рассказал, что сделала Кэролайн.

Лисса и сама была в шоке. Она никогда не любила Кэролайн, но так подло поступить — в подобную жестокость Лисса просто отказывалась верить.

Она не знала, как к этому относиться. Не знала, как его утешить. Она никогда не видела его таким уязвимым, таким страдающим, и не знала, чего он от нее ждет. Она вела себя так, как подсказывало ей чувство — чувство, которое она давно уже испытывала к нему, и очень надеялась, что не сделает ему хуже, руководствуясь столь эфемерными ориентирами.

Он не ответил на прикосновение, но продолжал говорить все тем же низким голосом, который она едва узнавала, с бледным и застывшим, но отнюдь не отрешенным, как обыкновенно, лицом.

— Она очень хорошо все рассчитала. Я его ненавидел. Я знал, что она была влюблена в него. Это было не вожделение, как с другими, это была любовь — или очень близко к тому. Любовь, которая была доступна Кэролайн. И когда она сказала, что родила ребенка от него, что Риген не моя, а его дочь… почва была подготовлена.

Лисса открыла было рот, желая что-то сказать, но вдруг резко повернула голову — из холла донесся какой-то негромкий звук.

— Слышишь?

Скотт уже мчался через всю комнату к неплотно закрытой двери. Он распахнул ее…

Сначала Лисса подумала, что там никого нет. Но Скотт наклонился, а когда выпрямился, в руках у него была кукла — единственная кукла, с которой Риген не расставалась.

— Нет, — прошептала Лисса.

Скотт повернулся к ней, его лицо было серым, и оба они услышали, как гулко хлопнула наружная дверь.

— О господи, она все слышала, — хрипло сказал он.

Факс из Сан-Франциско содержал самую разнородную информацию — от оценок Роберта Батлера в колледже до официальных сведений о его многочисленных предприятиях, и Гриффин уже безумно устал читать эту ерунду страницу за страницей. Он боялся пропустить что-нибудь действительно важное, а потому внимательно вчитывался в каждое слово.

В последние годы Роберт Батлер стал весьма состоятельным человеком — во всех отношениях преуспевающий бизнесмен. Гриффин терпеливо читал длинный перечень его успешных операций, ища хоть каких-нибудь связей с Клиффсайдом или его жителями.

Он почти уже добрался до конца, и вдруг знакомое имя прыгнуло со страницы ему в глаза. Он удвоил внимание и стал читать еще медленнее. Потом перечитал. И факты, о которых упоминалось в личных бумагах Батлера, полученных от его сестры, совершенно прояснились.

Вот она, искомая связь.

Много лет назад Дилан Йорк работал на Батлера. И обокрал своего работодателя. Он украл много и успел скрыться буквально за момент до разоблачения. Батлеру же пришлось долго потом наводить порядок в своих бухгалтерских книгах. Он не выдвигал против Дилана формального обвинения — может быть, потому, что сильные мужчины, такие, как он, предпочитают сами разбираться со своими проблемами, не впутывая в это дело полицию.

Слепо глядя на страницу, Гриффин принялся строить догадки. Допустим, что или в ходе какой-то деловой операции, о которой упоминала его сестра, или от специально нанятых для поисков людей Батлер узнал, что Дилан Йорк живет в Клиффсайде. Допустим, что Батлер приехал сюда, желая лицом к лицу встретиться с человеком, который его обокрал. Допустим, они встретились, случайно или намеренно, за «Гостиницей», где живет и Дилан, и между ними возникла борьба.

Это лишь догадки, одернул себя Гриффин. Но то, что Роберт Батлер разбился насмерть об острые пики скал, уже не догадка, а факт.

Итак, первая смерть? Гриффин лихорадочно выстраивал последовательность событий, перемежая факты предположениями.

Дилан снова работает на богатого человека; стало быть, он вполне мог взяться за старые штучки. Эту изначально порочную натуру искушало, с одной стороны, богатство работодателя, а с другой — привычка Скотта во всем полагаться на своих служащих. И за годы, проведенные в Клиффсайде, Дилан мог наворовать действительно много.

Может быть, Кэролайн как-то обнаружила это или узнала об убийстве Батлера — она ведь была близка с Диланом. Почему она не предупредила Скотта? Должно быть, потому, что у нее была связь с Диланом; возможно, ей даже трудно было поверить в то, что он вор.

Дальше… Дальше Гриффин не знал. Что-то напугало Кэролайн, и она решила, что ей нужна помощь. Может быть, она нашла какие-нибудь доказательства. Они-то, вероятно, и спрятаны в шкатулочке, которой никто не видел. Дилан мог узнать или заподозрить, что они у нее есть.