Сердце ангела

— Хм… Увлекательнейшая ситуация! — поморщился Игорь. — А что там на самом деле вокруг этой крошки заварилось?

— Чисто! Обычная подстраховка. Личная и как бы неофициальная просьба мэра — присмотреть, очаровать. Я бы и сам не прочь, да супруга ревнивая.

— Мне в этом смысле терять нечего. То есть, господину Бортнику, я полагаю. — Игорь назвал имя одного из своих персонажей, которых «выводил в свет» в зависимости от ситуации, вроде райкинских масок. — Давно его не «прогуливал», думаю, пора вернуть мужичка из длительной зарубежной поездки ради такого дела.

— Вот и отлично. Девушка ведь тоже свободна. Глядишь, и свадьбу сыграем, — подмигнул шеф. — Мы заранее обговорили твое присутствие с менеджером Джордан, этим самым Брантом, и с конторой Симакова, которая, естественно, будет неусыпно охранять гостью. Дама, естественно, имеет собственных секьюрити в составе двух человек, мужского и женского пола. Семейный бизнес! Это у них теперь модно — натаскивать баб, как сторожевых псов. Парочка, конечно, станет путаться под ногами изо всех сил. Что, не сомневаюсь, несколько развлечет тебя.

— Ладно, неделю потерплю, — не поддержал шутливый тон недовольный заданием Игорь и настороженно взглянул на шефа. — Личная просьба мэра? Интересно…

Колчин выразительно пожал плечами. Давняя привычка существовать в окружении «жучков» и стукачей выработала особую систему мимики и жестикуляции. Мужчины без слов поняли друг друга и распрощались с крепким рукопожатием. Только совсем наивные да новички доверяли толстым стенам неприглядного дома в Лиховом переулке с запыленной вывеской «Курсы повышения квалификации работников кондитерского производства», где обосновалась «фирма» Колчина. Кроме того, обоим было ясно, что просьбы хозяина города в их департамент зря не поступают. А значит, трепаться и расслабляться не стоит.

Семиметровый «линкольн» цвета «белая ночь» в сопровождении эскорта автомобилей с синими мигалками мчался по главной улице столицы.

По обе стороны от гостьи восседали Бренда и Дак, выполнявшие обязанности личной охраны. Сзади, рядом с русским сопровождающим, расположился Хью. Вита рассмеялась, когда ставший чрезвычайно осторожным на московской земле Брант предложил такой порядок размещения в машине. Ее стерегли, как золотой запас национального банка, а сопровождающие проезд «линкольна» полицейские автомобили как бы свидетельствовали о реальном нападении.

— Стоило перелетать океан, чтобы почувствовать себя пятифунтовым золотым слитком, — шепнула Вита менеджеру. — Странно, что меня не погрузили в инкассаторский фургон.

— Ценности мирового значения всегда перевозили с подобными предосторожностями. «Джоконда», к примеру, путешествует в стальном сейфе, как и виолончель Ростроповича… Наши президенты имели печальный опыт прогулок в открытых автомобилях. — Хью поморщился, вспомнив известные кадры кинохроники техасской трагедии — Жаклин Кеннеди в розовом костюме, забрызганном кровью мужа. — Ты ознакомилась со статистикой российской преступности. Я лично чувствовал бы себя спокойней в инкассаторском фургоне. — Брант откинулся на мягкую спинку, изобразив усталую дрему и предоставив полную свободу слова русскому гиду.

Глава 2

Зимняя Тверская за дымчатыми окнами не потрясла Виту. Сумрачно, безалаберно, у тротуаров смачно чавкает замешанная на снегу грязь, старые, вроде как заброшенные, дома соседствуют с зеркальными громадами новостроек. А в переулки, разбегающиеся по обе стороны, заглядывать страшно. Но из рассказа гида выяснилось, что российская столица замечательно преобразилась в последние годы, украсив себя витринами отсутствовавших здесь ранее магазинов. Знавшая об экономических бедствиях Советского Союза, Вита только теперь реально осознала, какое страшное лихолетье пережили здешние женщины.

— Не понимаю, во что же одевались москвички? Ведь вы сказали, что зарубежные фирмы и дома моды появились в Москве только после перестройки. Разве в России так сильна собственная индустрия моды? — Задала вопросы Вита, не оборачиваясь к сидящему сзади гиду-переводчику.

— Наши женщины часто шили для себя сами. И, поверьте, выглядели совсем неплохо, — спокойно заметил переводчик, но Вите померещилось в его тоне осуждение нарочитой невзрачности её туалета. И ещё она подумала, откуда этот русский чиновник заполучил произношение, свойственное американской столичной элите.

Но спрашивать она не стала. Не хотелось переходить на дружеский тон с человеком, столь навязчиво подсунутым русскими в её окружение. Больше в дискуссии с сопровождающим она не вступала, мало прислушиваясь к звучащему за её спиной голосу. Голос, вещавший о достопримечательностях столицы, был нарочито бесцветен, и Вита подумала, что даже не запомнила лица этого мужчины. Ну, что ж, она и сама постаралась выглядеть в этой поездке как можно невзрачней.

Содержимое мини-шкафа на колесиках, сопровождавшего мисс Джордан в путешествиях, на этот раз могло бы принадлежать какой-нибудь строгой даме, отправляющейся на конгресс феминисток, и всеми силами демонстрирующей свою незаинтересованность в мужском внимании. Визажисты Виты отобрали для визита в Москву до смешного скромный гардероб.

— Натуральные меха мы исключаем, — Аллах их знает, этих русских «зеленых», какой у них там порядок. Может, расстреливают на месте всех щеголих в шубах, замучивших ради собственной прихоти несчастных животных. Зачем их дразнить? — Постоянный стилист Джордан Магомет Шерхан, индус с арабскими кровями, тряхнул гривой мелкозаплетенных косичек.

— Ой, ой, ой! — Насмешливо подбоченилась Натали, специалист по макияжу и прическе. — Да у них там все шлюхи соболиными подолами грязь метут. Страна непуганых идиотов!

— Что, что? — Не поняла Вита. — Почему непуганых?

— Это они так любят про себя говорить. Национальная гордыня… Семьдесят лет в клетке сидели, а все — «непуганые»!

— Дальше, дальше, девочки, — хлопком в ладоши призвал к вниманию Магомет. — Цветовая гамма неопределенная. Избегаем красного, белого и сочетаний национального флага. Хаки, маренго, беж, грязно-синий — как раз по их погоде. Стиль нейтральный, без закидонов. Сдержанность, демократизм, игра в «своего парня». Думаю, такие тряпочки как раз валяются у них в старых чемоданах. «Писк» шестидесятых годов. Это все, естественно, для повседневной носки. За коллекцию мэтра Рабанна я не в ответе. Его дело, чем бить русских, — царскими мантиями или космическими скафандрами. Недаром же он 69 тысяч лет на Земле тусуется и все в должности пророка. Он-то как раз считает, что у русских историческая тяга к экспериментам. Слышишь, Натали. Может, подбросим в чемоданы что-нибудь из шикарных штучек?

— Не стоит, Мак. Страна бедствует, старики голодают, матери бросают детей, — нахмурилась Вита, вызвав хохот Натали.

— Вы с Хью, конечно, из жалости предъявили нищенские требования к условиям пребывания. Птички небесные: минеральная вода, фруктовый завтрак, горячая ванна! Как в дешевом отеле Гарлема, страдальцы! Да русские устроят вам царский прием: цыгане да медведи возле кровати плясать будут, заверила Натали, имевшая русского прадеда и считавшаяся специалистом российских нравов.

— Вот именно! А Виту похитит атаман разбойников, который утопил в реке персидскую принцессу, — поддакнул Мак, просматривая список подлежащих упаковке туалетов. — Ну, тут ничего не поделаешь. Как говорят у нас, — на все воля Аллаха. — Он решительно вычеркнул два вечерних туалета, не отличавшихся классической простотой, и посмотрел на Виту, примерявшую пальто.

— М-м, да… Вежливо и со вкусом, — кисло прокомментировал он длинный бежевый балахон с большим воротником из синтетического леопарда. Интересно, что напишут об этом в русских газетах.

— Понятно что. «Миллионерша Джордан стыдится своего легкого заработка и старательно изображает пролетарку». Знаем мы этих коммунистов, недовольно проворчала Натали, не одобрявшая отобранный гардероб. — А новоявленные богачки загрустят и перестанут тратить денежки на шикарные шмутки наших мастеров. Вы добьетесь, дорогие мои, совсем нежелательного эффекта.