Апофеоз (СИ)

- Знаешь, сколько бы раз мы с тобой не встречались, мне никогда не докучает объяснять тебе одно и то же. Мне нравится с тобой разговаривать. Ты одна из немногих, с кем мне приятно общаться.

- Кто ты? – судорожно выдохнула я, а затем оскалилась.

Женщина была спокойнее застывшего Времени.

- Скоро ты вспомнишь…

И меня озарило!

- Гадалка… - Мои глаза округлились от ужаса. - В тот первый раз, сидя за столом, мне показалось, что твоё лицо на секунду переменилось. Синие волосы и черные глаза! Вот только тогда я подумала, что… - я осеклась.

- … что спятила, - закончила за меня женщина с улыбкой на лице. - Тогда ты мне показалась интересной личностью. Звезды совпали и наградили тебя довольно занятным характером. Характером, который более всего подходит Пророку, дорогая моя.

- Звезды совпали?

Женщина хохотнула:

- Всего лишь метафора. Хотя и в этом есть доля правды. – Она перевела дыхание. - Ты возрождалась в среднем каждые пятьдесят лет и каждый раз в новом, непривычном мне образе. Скромная послушница. Буйная девица-революционерка, если не подводит меня память, то тебя звали Жанной Д’Арк. Своенравная пиратка. Царская особо с гордыней индюка. Крестьянка, смирившаяся со своей судьбой. Некогда тебя называли даже Клеопатрой. Совершенно разная, но каждый раз тебя объединяло с другими образами только одно – ты была женщиной.

Только после её долгой речи мне вдруг довелось вспомнить, что я Пророк, но кто такая эта женщина и что она собой представляет – мне было, как и прежде, неизвестно.

- Наверное, мне нравится быть женщиной, - съязвила я. – Женственность там, все дела…

Незнакомца снова негромко засмеялась.

- Да черт тебя знает, - улыбалась во все тридцать два зуба она. – Я не знаю замыслов Судьбы, и даже со Временем часто не в ладах, поэтому твоя тайна, наверное, навсегда останется в тени истории…

- У всех есть свои секреты, - задумчиво проговорила я, стараясь держать себя в руках.

Несколько минут мы пребывали в молчании.

- Ты говоришь, что мы с тобою видимся… часто? – решилась прервать тишину я и разрешить, наконец, вопрос, который не давал мне покоя.

- О да! – воскликнул вдруг женщина. – Намного чаще, чем ты можешь себе вообразить…

- Почему именно с тобой?

Она с удивлением уставилась на меня и только после этого мягко прошептала, как мать шепчет своему ребенка перед сном пожелания:

- Потому я твой творец!

Я опешила и посмотрела на неё, как на умалишенную. Однако в её глазах не было безумия. Она пребывала в спокойствии и здравии, более того – вековая мудрость силилась выплеснуться из человеческой плоти.

- Смерть? Её величество Смерть? – я пошатнулась от ужаса. Предо мною сидела сама Смерть и мило беседовала со мной о всякой всячине. Это было более чем безумно!

- Отчего ты так удивляешься? – вопросительно пожала плечами она. – Ты ведь уже успела узнать о своей тайне – о том, что ты Пророк. Кем я еще могу быть, как не Смертью?

- Ты та гадалка, которая пугала меня до смерти… - вырвалось у меня, вздрогнув от воспоминаний. Я пыталась доказать самой себе, что существование Смерти, которая якобы оберегает меня, по сути невозможно.

Женщина снова хохотнула:

- О да!… Верно, я тебя пугала, не так ли? На самом деле, я, как и ты, также люблю менять образы и лики. Одевая определенную оболочку, я не только внешне преобразовываюсь, но и полностью играю уготованную роль, пытаясь скопировать основные человеческие черты. Это довольно просто… - На последних словах Смерть вдруг изменилась, и перед собою я увидела ту самую зловредную старушку с горбатым носом и морщинами. Лицо её было хмуро, как грозовые тучи, а глаза смотрела на всё поверхностно и с долей презрения. Она совершенно отличалась от образа той милой девушки, которая предстала передо мною с самого начала. – Гадалка всего лишь старая маразматичка, - ворчала Смерть, играя новую роль, подобно актёрам в театрах. – Она увядает и становится жестче, однако в сердце всё еще живет капля сохранившейся любви и заботы… к Пророку, к тебе.

Смерть обернулась маленькой девочкой с ярко-рыжими волосами и заговорила детским невинным голосом с нотками радости и веселья:

- В этой роли я встретила Итачи, когда тот попытался спасти своего брата ценой собственной жизни. Дети сами по себе наивны и добры, и пощада для них – составляющая всей жизни до той самой поры, пока они не вырастают. – Смерть обратилась белокурой девушкой моего возраста. – Вырастая, их сердца гниют, но всё еще верят в сказки. – Предо мною возникла уже знакомая мне синевласка. – В зрелом возрасте их души становятся скупыми, но мудрыми. – Голос стал намного ниже и тверже. – И не каждый способен сохранить то самое сердечное детское добро и милосердие. – И вот, наконец, я узрела старуху-гадалку. – В итоге они стареют и всё, что ни есть хорошее, превращается в недовольство и вечное презрение.

Она нахмурилась и приняла образ той, которая была мне ближе всего по возрасту – белокурой девушкой.

- Почему ты спасла Итачи? – вдруг вырвался из меня вопрос, который уже давно терзал меня. На языке крутились тысячи вопросов, на которые мне не удалось найти ответы.

Та, не задумываясь, ответила:

- Потому что у него доброе сердце. Добрее, чем у половины Ангелов на Небесах. Ему свойственна та преданность, которой лишены все остальные Святоши, называющие себя воинством Небесным.

- Хочешь сказать, что всё россказни о святости Небес – бред чистой воды?

- О нет, дитя, совершенно не это. Я хочу сказать всего лишь то, что в каждом существе, в том числе человеке, Ангеле и Демоне, всегда на ряду с хорошим есть и плохое. Вопрос в другом: в какую сторону склонится существо. Итачи, хоть и последовал в Ад за братом, но лишь из-за преданности ему, из-за братской любви и чувств, которые испытывал к Саске. Телом он выбрал Ад, но духом оставался в Раю. Даже тысячелетия, проведенные в Преисподней, не изменили его. Мне стоило дорогого, чтобы спасти его, его брата и тебя, но я сделала это ради чистоты его помыслов и искренности поступков.

- Итачи добрый малый, - прошептала я, взглянув на мельно-белое лицо старшего Учиха.

- Ага, - улыбнулась Смерть. – Вот только из братьев ты тысячи раз выбирала Саске.

- Хочешь сказать, что я всегда предпочитала Саске, нежели Итачи?

- Не совсем. Не ты предпочитала Саске. Вы предпочитали друг друга. И было совершенно странным тот факт, что в новом, построенном мной, временном измерении Итачи, до этого державшийся тебя стороной, предпочитавший видеть только в крайней необходимости и чувствовавший к тебе не более чем холод, вдруг потеплел и затрепетал, как весенняя пташка, при виде тебя.

Я покачала головой, подумав на мгновение, что девушка не в своем уме.

- Что ты несешь?… Что за глупости?

- Не упрямься, я знаю больше, - улыбнулась шире та. – Не забывай о том, что ты Пророк.

- Я встретила их обоих впервые!

- Впервые в этой оболочке, - шмыгнула носом Смерть. – И дважды в этом временном измерении. Первый раз – в роли…

- …белокурой девчонки, остриженной под мальчишку! – выпалила я, вспоминая отрывки странных видений. – В тот раз он поглотил меня…

- Да. И второй раз вы встретились в новой твоей оболочке, - девушка повела плечами. – Но это лишь в этом временном измерении. Ты даже не представляешь, сколько раз ты взывала ко мне и умоляла забрать твою душу след за ним, или вернуть его душу тебе. Он умирал на твоих глазах и руках сотни, а то и больше тысяч раз. Из жизни в жизнь… Я приходила к тебе и…

- … наблюдала Апокалипсис, - полушепотом закончила за неё я. В голове всплывали совершенно не связанные между собой эпизоды других жизней, из которых я ясно выносило одно – Апокалипсис наступал на пятки мира уже не впервой.

- Ты уже начала вспоминать? – Смерть удивленно приподняла брови. – С каждым разом память приходит к тебе всё быстрее…

Перед глазами проносились воспоминания, никак не связанные с моей жизнью. Это было отрывочно, непонятно и жутко настолько, что страх пробирал до самых костей. Смерть Саске – сотни раз, в разных местах, в разных ситуациях. Одни события сменялись другими. Воспоминания наполняли мою голову с такой быстротой, что казалось еще секунду, и она лопнет от переизбытка информации. Я совершенно запуталась и запыхалась.