Роковая блондинка

– Прости, мне следовало позвонить, – ответила я. Крис поцеловал меня в губы, но я инстинктивно отклонила голову.

– Ты что, собираешься меня бросить, Бейли? – спросил он и насмешливо взглянул на меня.

– Нет, нет… я просто должна с тобой поговорить. – Меня вдруг охватили эмоции, главной среди которых была тревога. Я собиралась потребовать от Криса правды, но мне было страшно ее услышать.

Он пошел в глубь квартиры, ожидая, что я последую за ним. Квартира была огромная, вроде мансарды, очень красивая, с высокими потолками, большими окнами и ярко-желтыми деревянными полами. Кухня, столовая и гостиная представляли собой единое пространство; маленькая лесенка вела в спальню. Единственной мебелью были четыре высоких табурета и гигантская софа клюквенного цвета; на стенах в изобилии висели картины.

– Великолепно, – сказала я.

– Да, – улыбаясь, отозвался Крис, – если тебе действительно нужен простор. Надо будет выбрать время и провести денек в мебельном магазине. Может, на этой неделе я наконец это сделаю.

– На то, чтобы все наладить, уходит много времени, – сказала я. Безнадежно глупая фраза, которая показывала, как неловко я себя чувствую.

– У меня есть отличное белое вино, – сказал Крис. – Поднимемся наверх? Там есть что-то вроде садика на крыше.

Это было вовсе не то, к чему я готовилась, учитывая разговор, который нам предстояло начать – и вдобавок в половине восьмого мне нужно было позвонить Красавчику, – но я не знала, как отказаться. Когда Крис достал из холодильника вино и наполнил два бокала, я пошла следом за ним по коридору, а потом – по лесенке, в верхний садик. Он был очень простой, но отлично устроенный – несколько деревьев в кадках, неподвластные непогоде тиковые столики и стулья. В соседних домах горел свет, сквозь окна кое-где было видно, как ходят люди, но на крыше, кроме нас, никого не было. Легкий ветерок шевельнул мои волосы, и я вздрогнула.

– О чем ты думаешь, Бейли? – спросил Крис, – Что-то тебя явно гложет.

Я подошла к одному из столиков, Крис последовал за мной. Мы оба сели. Когда я взглянула на него при тусклом свете, то ощутила прилив грусти. До сих пор я лишь злилась на него за то, что он сделал, но все было гораздо сложнее. Я любила Криса, мы занимались сексом, между нами существовала связь – благодаря Тому, – но я обнаружила, что он совершил нечто предосудительное с точки зрения морали. Это значило, что Крис не таков, каким я его считала. И значит, я не смогу его простить.

– Меня и в самом деле кое-что донимает, – сказала я, отпив вина для храбрости. – Знаю, твой агент проболтался, что Том лечился в клинике.

– Кто тебе сказал? – спросил Крис. Его скорее испугало, чем удивило то, что мне все известно.

Что-то вдруг лязгнуло позади меня; я инстинктивно обернулась.

– Ветер качнул кашпо, – успокоил Крис.

– Мне сказал человек, которому это хорошо известно, – продолжила я. – Потому, пожалуйста, не пытайся ничего отрицать.

– Я и не отрицаю, – ответил Крис жестко. – Мой агент рассказал все Алексу Оттсону – поэтому Том и выбыл из игры, а роль передали мне.

– Поверить не могу, – выговорила я. – А я-то надеялась, что ты будешь отрицать, скажешь, все было совсем иначе.

Я встала, желая поскорее убраться прочь. Но Крис схватил меня за руку.

– Нет, – сказал он. – Ты не уйдешь.

18

– Что?! – возмутилась я. – Я уйду, если пожелаю.

– Ты не можешь уйти, Бейли. Позволь мне рассказать все.

Он ослабил хватку, и я выдернула руку.

– Ты хочешь сказать, у тебя были серьезные на то причины? – насмешливо спросила я. – Твоя карьера была важнее, чем карьера Тома?

– Нет. Все произошло иначе, чем ты думаешь. Клянусь. К моему искреннему изумлению, в глазах у меня начали собираться слезы.

– Ладно, давай, – сказала я, садясь.

– Когда я пробовался на роль диспетчера, Том уже практически получил роль Джареда – которого сейчас играю я. Сам я на нее не рассчитывал, потому что надеялся, что буду занят еще кое-где. Когда там у меня не вышло, я подумал, что мне очень повезет, если я получу хотя бы маленькую роль, и поэтому начал готовиться. И вдобавок мой агент все время твердил, что, возможно, роль расширят, когда увидят мои пробы. Он как-то расспрашивал меня о Томе – ну а почему бы и нет? Из чистого любопытства: «А что это за парень?» Я сказал ему, что Том в основном играет в театре и что после смерти родителей он на время ушел в тень. Я обмолвился о клинике лишь затем, чтобы объяснить его скромное положение. Потом, когда мне все-таки дали большую роль, агент сказал, будто дирекция хорошенько подумала и решила, что в плане типажа я им подхожу больше. Я очень хреново себя чувствовал, но Том, кажется, воспринял все спокойно. Алетом мне проболтался один хмырь, который работает на моего агента. Судя по всему, тот рассказал одному из продюсеров насчет клиники. Я поверить не мог. Попросил агента все уладить, но было уже слишком поздно.

Крис тяжело вздохнул и опустил голову на руки.

– Это правда, Крис? – Звучало очень искренне, но как я могла быть уверена? В конце концов, Крис отличный актер.

– Да, – ответил он, глядя на меня. – Я, конечно, амбициозен как черт, но Тому бы ни за что не навредил.

– Почему ты не рассказал ему правду, когда обо всем узнал?

– Просто не смог. И потом, я боялся, что если он обо всем узнает, то опять слетит с катушек и, чего доброго, снова подсядет на таблетки. Поэтому я так хотел его разыскать. Я подумал: может, он узнал от кого-нибудь, что произошло, и уехал.

В полумраке я заметила, как Крис сжимает кулаки.

– Теперь, конечно, я казню себя за то, что не сказал ему. Если бы он знал, что случилось на самом деле, то, может быть, просто бы плюнул на все это. Тогда и он, и Локет не погибли бы.

Меня охватила буря чувств, когда я смотрела на его лицо, на которое падал слабый свет от двух фонарей. Я приняла слова Алекса Оттсона за чистую монету. Я позволила ярости завладеть мной, не выслушав сначала Криса, – и воспользовалась этим, чтобы с чистой совестью ему изменить.

– Крис, ты, наверное, прав. Том действительно мог еле теть с катушек и потерять роль – а это была бы для него утраченная возможность.

– Я тоже так думал. Зачем обострять ситуацию? По той же причине я унес записку Локет. Не хотел, чтобы поднялся шум, который мог повредить фильму.

– Ты уже сообщил в полицию об этой записке?

– Нет. Но я сообщу. Клянусь.

Я сделала глоток вина, собираясь с мыслями.

– Может, поужинаем? – предложил Крис. – Давай что-нибудь закажем, если ты не против.

– Э-э… я бы рада, но у меня есть несколько дел. Может, увидимся завтра?

Я не врала. Мне и впрямь нужно было заскочить в театр на Тринадцатой улице перед встречей с Красавчиком.

– Ты все еще думаешь, что убийца – Харпер?

– Она, конечно, не последняя в списке подозреваемых, но я отслеживаю все зацепки – и не важно, имеют они к ней отношение или нет. Сегодня надеюсь выяснить, значила ли что-нибудь та строчка из «Укрощения строптивой».

– Только будь осторожнее, ладно? Обещай мне.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать ему о незваной гостье, но решила промолчать. Наш разговор, кажется, и так его взволновал, и я не хотела усугублять.

– Обещаю. Мне пора.

Внизу, у лифта, Крис обнял меня и поцеловал в лоб. Знать правду – такое облегчение, но я по-прежнему чувствовала себя мерзко.

– До завтра, – сказал Крис.

– Да.

Выйдя на улицу, я позвонила Красавчику и, к моему разочарованию, услышала сигнал автоответчика. Я, конечно, позвонила позже, чем обещала, но не намного.

Я сообщила таксисту адрес театра и, опустившись на потертое кожаное сиденье, задумалась о Крисе. Он не предал Тома. Он был именно таким, каким мне представлялся. Хотя мы, конечно, ничего друг другу не обещали, между нами существовала несомненная связь, и если бы Крис узнал, чем я занималась прошлой ночью, для него бы это стало настоящим откровением. Я буквально ощутила, как адское пламя лижет мои пятки. К слову, какого хрена мне делать дальше? Красавчик – это парень, по которому я так долго сохла; наконец я его получила, и одна мысль об этом сводит меня с ума. Но Крис мне тоже нравится. Я пыталась изгнать его из головы, но после нашего сегодняшнего разговора он снова занял свое законное место.