Жгучее желание

– Его невеста оказалась агентом «Ночной тени» и пыталась его отравить. Не знаю, как вы, но лично я прекрасно понимаю, что подобное обстоятельство вполне могло заставить его пересмотреть собственные цели и стремления.

– Ха. Зак был рожден, чтобы занять это место. Рано или поздно он это поймет.

– Но ведь мир не перестанет существовать, если он откажется.

Кельвин пожал плечами:

– Говорят, незаменимых людей не бывает. И, Бог свидетель, вокруг немало других Джонсов. Но дело в том, что сейчас кресло магистра занимает дед Зака, и большинство членов совета, состоящего, кстати сказать, из людей, обладающих интуицией высокого уровня, считают, что Зак как никто другой подходит для этой должности. Так что он испытывает на себе нешуточное давление.

– А что делает его таким уникальным? Вы же сказали, что есть много других Джонсов.

– Среди Джонсов, кажется, еще ни разу не было обладателя зеркального таланта десятого уровня. Так что он первый.

– И что? Почему это делает его основным претендентом на кресло магистра?

– Обладатели зеркального таланта столь редки, что уже превратились в легенду, – объяснил Кельвин. – Совет и стоящий во главе его старик испытывают перед Заком благоговейный трепет. Видите ли, способность предвидеть действия другого человека особенно ценна для того, кто сидит в кресле магистра и постоянно имеет дело с плохими парнями. А «Ночная тень» – это самое настоящее сборище плохих парней, причем мирового масштаба.

Глава 48

Он оставил машину в гуще других автомобилей, наводнивших небольшой участок, служивший стоянкой, и прошел целый квартал пешком до растянувшегося вдоль дороги шестиэтажного многоквартирного комплекса.

Система защиты в доме Бредли Митчелла оказалась на удивление некачественной. А может, он считал, что плохим парням просто не придет в голову вламываться в жилище такого крутого детектива.

Зак отключил сигнализацию с помощью того же приспособления, которое помогло открыть входную дверь. Проделав все это, он оказался в на удивление чистой, со вкусом обставленной квартире с одной спальней, хотя ожидал увидеть захламленную холостяцкую берлогу со взятой напрокат дешевой мебелью, техническими новинками и картинками, вырезанными из мужских журналов.

Новенький телевизор и современная аудиосистема действительно присутствовали, а вот удобный диван, мягкие кресла и кофейный столик никак не походили на арендованную мебель. На стенах висели гравюры Анселя Адамса, но более всего Зака поразило наличие шкафа, битком набитого книгами.

А он-то надеялся, что Митчелл окажется тупым неандертальцем с не подлежащим исправлению характером. Хотя можно было догадаться, что Рейн ни при каких условиях не увлеклась бы мужчиной, страдающим отсутствием ума и умением прилично вести себя в обществе.

Первые видения возникли, едва только Зак снял перчатку и коснулся спинки кровати. Они были нечеткими и вспыхивали в сознании короткими обрывками. Мощная интуиция вызвала в сознании изображение двух людей, слившихся в экстазе. Один из них – тот, кто оставил на кровати более сильный энергетический отпечаток, – не наслаждался действом, по крайней мере, так, как наслаждаются этим обычные люди. Для одного из любовников секс был оружием… вернее, нет – орудием, орудием для достижения более важной цели, нежели сиюминутное удовольствие. Целью этого человека была власть.

Зак некоторое время постоял у кровати, чтобы впитать образы, вычленить из них ключевые моменты, а потом подавить усилием воли, и поспешил в кухню, вновь надев на руку перчатку. Зака постигло разочарование, когда он не обнаружил в холодильнике никаких пузырьков без этикетки, и все же опустил тонкий металлический стержень в пакеты с соком и молоком.

Закрыв дверь, он некоторое время постоял посреди опрятной кухни Митчелла, думая об увиденном. Все его сверхчувства буквально кричали о том, что препарат должен быть где-то здесь.

Он вновь вернулся в гостиную и прислушался: ничего, прошел в холл и открыл дверцу встроенного шкафа, где у Митчелла хранилась стиральная машина и сушилка. И тут наконец Зак услышал это: писк мотора крошечного холодильника.

Портативный прибор стоял в самом углу, включенный в розетку. Когда Зак коснулся ручки холодильника, в его сознании вспыхнуло очередное видение. Источаемая ручкой энергия была настолько сильной, что не спасла даже перчатка. Зак открыл дверцу и увидел внутри маленький пузырек без этикетки с остатками прозрачной жидкости.

Бредли вставил ключ в замочную скважину, вошел в коридор и взглянул на белую приборную панель на стене. Сигнализация была отключена. Что-то здесь не так. Он отчетливо помнил, что включил ее перед уходом. Проклятая штука снова сломалась. Нужно выбрать время и заменить ее.

Бредли пару раз ударил по панели, но лампочки не загорались, и хотел было ударить еще раз, когда ощутил у себя за спиной чье-то присутствие.

Бредли развернулся, машинально сунув руку за пазуху, и уперся взглядом в направленное на него дуло пистолета.

– С вашей профессией можно было бы поставить сигнализацию и получше, – произнес Зак.

– Какого черта вы здесь делаете?

Зак показал ему пузырек с жидкостью.

– Нам нужно поговорить.

Глава 49

Около полудня мэр Джоан Эскоттт припарковала свой спортивный «Мерседес» возле «Инкогнито», хотя стоянка там была запрещена, и влетела в магазин. Кельвин, казалось, не обратил на женщину никакого внимания, а вот Рейн уловила всплеск энергии. Телохранитель «включил» свои сверхчувства, когда мэр вошла в магазин, чтобы оценить ее с точки зрения охотника.

Джоан резко остановилась, сняла солнцезащитные очки и, одарив телохранителя оценивающим взглядом, с неприкрытым интересом спросила:

– Новый сотрудник?

– Это мистер Харп, внештатный дизайнер, – пояснила Рейн, прежде чем Кельвин успел ответить на вопрос. – Принес несколько эскизов.

Джоан тут же потеряла всякий интерес.

– О… наверняка гей?

Телохранитель одарил мэра своей ослепительной улыбкой, а Рейн откашлялась.

– Кельвин, познакомьтесь с Джоан Эскоттт, нашим мэром.

Посерьезнев, тот почтительно склонил голову:

– Ваша честь.

– Вы живете в Ориане? – поинтересовалась Джоан.

– Нет, мэм, я из другого города.

– Понятно. – Сообразив, что перед ней не потенциальный избиратель, Джоан переключила внимание на Рейн и заявила, сверяясь со своими усыпанными бриллиантами часами: – У меня всего пятнадцать минут: без четверти час встреча со стилистом. Я не могу опаздывать. Роджер такой вспыльчивый, а мне необходимо уложить волосы для благотворительного вечера.

– Ваш костюм готов, – сообщила Рейн, отводя в сторону алую бархатную штору. – Примерка не займет много времени.

Джоан еще раз с сожалением посмотрела на Кельвина, а потом еле слышно вздохнула, убрала очки в свою объемистую сумку и последовала за Рейн.

Кельвин с кажущимся безразличием поднялся с кресла, неспешно отправился за ними и остановился перед входом в подсобное помещение, сложив руки на груди.

Рейн принесла с вешалки костюм Клеопатры и стала освобождать от пластикового чехла.

– Мы укоротили подол еще на два дюйма и ушили бюстье.

Джоан была явно довольна увиденным:

– Выглядит сказочно.

С этими словами Джоан запустила руку в сумку. Рейн предположила, что мэр собирается надеть очки, но вместо этого заметила в ее руке странный предмет, похожий на белый кувшин.

Рейн вновь ощутила всплеск энергии. Кельвин подскочил так быстро, что Рейн не сразу поняла, каким образом он оказался рядом и схватил мэра за правое запястье. Однако совершенно невозмутимая Джоан уже выронила кувшин из рук, и он разбился, а в комнате откуда ни возьмись возникло белое облако дыма.

«Ручная граната, – промелькнуло в голове у Рейн. – Мы все покойники!»

Она инстинктивно упала на пол и метнулась под вешалку с одеждой, чтобы приготовиться к взрыву и летящим в разные стороны кускам металла, хотя и знала, что уже поздно, ничего не поможет.