Мелодия Бесконечности. Первый аккорд (СИ)

- Сир, будьте милостивы, - склонилась перед ним Маргарита, заметив бледную, как полотно, Ями, изможденно прислонившуюся к колонне, - Я прошу милосердия для Рафаэля, он, всё-таки, ваш сын. Уверена, что он осознал свою неправоту и искренне раскаивается. И для Надира и его людей - они могли убить моих близких и друзей, но совесть не дала им этого сделать, а, значит, в них ещё есть добро. Проявите же царское великодушие.

- Я не могу отказать, когда просит такая женщина, - попытался улыбнуться Вайвасват

- Почему? - потухшим голосом произнёс Рафаэль, - Зачем тебе это? Один.. Всегда один! - яростно закричал он и закрыл лицо ладонями, - Всегда один...

- Ты не один - Джон протянул брату руку, - Все люди испытывают печаль и боль. Порой бывает так одиноко, что даже хочется исчезнуть. Даже в этом случае, нужно все выдержать и жить дальше. Ты должен помнить, что люди делятся друг с другом своим теплом. Вспомни это. Вспомни, как мы вместе воровали яблоки в саду, а ты упал с ветки и разбил колено - мы с сестрой каждый день навещали тебя. Как я разбил вазу, а ты взял вину на себя - сказал, что ты ещё маленький, и тебя всё равно простят... Как мы вдвоём защищали друг друга от городских мальчишек, когда тайком убегали играть в город. Как ты плакал, когда я уезжал на учебу. Вот какого брата я помню.

- Подойди, Рафаэль, - подозвал его князь, - Я хочу, чтобы прочел это, - он достал из кармана камзола листок бумаги, - Я храню это со дня смерти твоей матери - эту записку я нашел у неё под подушкой.

Дрожащими руками младший принц раскрыл лист и начал читать:

"Возлюбленный муж мой!

Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет на этом свете.

Рак - всего три буквы, и так много боли и горя... Но, не переживай, мне уже больше не будет больно. Я, наконец, смогу обрести покой. Жалею лишь о том, что так мало была с тобой и с нашим сыном. Он ещё так мал, и мне бесконечно больно покидать его. Прошу, будь к нему добрым и терпеливым - он у нас такой избалованный ребёнок.

И, пожалуйста, не оставайся одиноким. Я знаю о твоей любви к Сони - она добрая женщина, и у вас двое чудных ребятишек, прости, я тайком подсмотрела за ними - всего только раз. Пусть эта женщина утешит твою душу и твоё тело, пусть станет матерью нашему мальчику. Она даст вам всё то, что не успела дать я.

Не грусти же и продолжай жить дальше ради своих детей, а я с небес благословляю тебя. 

Поцелуй за меня Рафаэля.

Будь же счастлив, дорогой, а я буду любить тебя вечно.

Любящая жена твоя Асия."

Бумага упала на пол, а Рафаэль посмотрел на отца глазами, полными слёз:

- Идиот, какой же я идиот, - он сокрушенно опустил голову, - Зависть и ревность затмили мой разум. Моя жизнь уже ничего не стоит, я готов принять любое наказание, - он перевёл взгляд на Маргариту, - Я не жалею лишь об одном - что не пролил сегодня твоей крови, дитя, - потом он обратился к Джону, - Береги её, брат. Твоя жена - настоящее сокровище.

- Вот и славно, - Вайвасват провёл рукой по волосам Рафаэля, - Блудный сын вернулся, и надеюсь, останется с нами. Не теряй веры в себя и в своих близких, - вдруг лицо князя снова исказилось от боли.

- Отец, что с тобой?! - бросились к нему сыновья и дочь, - Врача, скорее! - крикнул Джон стражникам.

- Сын, надеюсь, что ты окажешься мудрее меня, - князь взял руку Джона, - Обещай быть счастливым. Прости меня, что так мало был с тобой.... Весь народ мой был мне детьми, а своим родным детям я не смог уделить достаточно времени, как того желало моё сердце - такой мой крест, и крест всех тех, кто, как и я, является заложником долга - и чем больше мы имеем власти, тем больше ответственность, и тем меньше мы принадлежим себе и своим семьям, - потом он обратился к Маргарите, - И ты прости меня, дитя - сначала я представлял тебя очередной пустышкой, прельстившейся титулом и богатством - никогда ещё в своей жизни я так не ошибался. Ты - истинный ангел-хранитель для моего Джона. Прошу, позаботься о нём после меня. Я не увижу ваших детей, поэтому заранее благословляю их. И, благодарю... за обоих моих сыновей, - Вайвасват соединил на своей груди руки сыновей, - Джон, Рафаэль, поклянитесь, что никогда больше не пойдёте друг против друга. Поклянитесь, что никогда не забудете, чьи вы сыновья, не забудете, что вы братья, - из последних сил он крепче сжал их руки, - Поклянитесь мне, как своему правителю и как своему отцу! Силён не тот, кто способен убить, а тот, кто способен понять и простить... - его рука бессильно упала.

- Пропустите меня! - Джек вместе с ребятами пытались пробиться сквозь собравшихся в коридорах людей, - Пропустите же, черт возьми, я - врач! - с трудом проталкиваясь между людьми, он приблизился к лежащему на коленях Сони Вайвасвату, и отчаянно пытался реанимировать его непрямым массажем сердца и искусственным дыханием.

- Мамочка, папочка! Данечка! Друзья! - Маргарита обнимала и целовала родителей и близких, словно, не видела их до этого, по меньшей мере, лет сто, - Слава богу, с вами всё в порядке!

- Он мёртв, Джон, - повернулся к другу Джек, его лицо было бледным, а волосы взмокли от пота, - Мне очень жаль... Прими мои соболезнования, - он закрыл глаза покойника.

Повисла звенящая тишина - присутствующие не в состоянии были в такое поверить.

- Нет! - губы Джона задрожали, он запрокинул голову и закрыл глаза, но, предательские слёзы всё равно потекли по щекам, - Что мне теперь делать, отец? Кто мне подскажет?

Сотрясаемая рыданиями, Сони рухнула на тело любимого мужчины, целуя его в последний раз. Ями потеряла сознание, и Самаэль, вовремя успев подхватить, отнёс девушку в её комнату.

Кали развернула сына лицом к себе и крепче обняла.

Рафаэль соскользнул по колонне на пол, обхватив колени руками - всё его тело сотрясала дрожь.

Джон вдруг рванул по коридору прочь, расталкивая людей и выбивая двери, пока не добежал до центрального фонтана в саду и, упав на колени, зачерпнул воды из него и умыл лицо. Он задыхался, поэтому расстегнул камзол, но легче, всё равно не стало, боль не уходила. Он поднял глаза к небу, и на его мокром лице уже не разобрать было, где вода, а где слёзы.

А новый день неумолимо загорался новым алым восходом. Новый день, в котором уже нет его отца...

Маргарита выбежала вслед за Джоном и увидела его сидящим у фонтана. Она потихоньку подошла к нему, он повернул голову в её сторону и обнял с такой силой, что девушка испугалась, что её позвоночник не выдержит. Но он просто замер, и его слёзы капали на её плечи, и ни какие в мире слова не смогли бы облегчить эту боль, и невозможно было даже гипотетически представить себя на его месте - она слишком любит своего отца, чтобы допустить, хоть мысленно, подобное несчастье.

- Пойдём, прошу. Ты нужен своей матери, - тихо произнесла Маргарита, беря мужа под руку и убрав мокрые волосы с его лица.

Он молча кивнул, и они поспешили вернуться назад во дворец.

- Мне, правда, очень жаль. Если бы в этой суматохе я успел бы раньше, то, возможно, я смог бы ещё его спасти, - молодой хирург с трудом заставил себя взглянуть в глаза другу.

- Я всё понимаю, не казни себя, иначе я не смогу этого выдержать, - голос его был хриплым и, словно, чужим, речь его была медленной, каждое слово давалось с большим трудом, взгляд тяжело было сфокусировать.

- Ну, почему, почему он не слушал меня - сколько раз я говорила ему, чтобы он серьёзнее относился к своему здоровью - нет же, он всегда работал на износ, и считал это непозволительной роскошью, - продолжала навзрыд причитать Сони, - Он старался быть отцом своему народу, но, так мало был отцом для своей семьи. Как же это несправедливо...

Джон насилу оторвал её от, накрытого саваном, бездыханного тела отца:

- Матушка, Вам нужно отдохнуть, - он приложил руку ко лбу женщины, и та, закрыв глаза, покорно обмякла в его руках.

- Ты что сделал? - не на шутку перепугался Джек.

- Она просто спит - на сегодня с неё хватит терзаний и боли, - охрипшим голосом ответил Джон, - Помоги мне отнести её в комнату.