Долгая темная ночь... (СИ)

  В тот день я рисовала сад, а потом увидела как к своему дому идет Эльвира. У нее в фартуке лежали большие спелые яблоки и мне очень захотелось ее нарисовать. Посмотрев вокруг я пришла к выводу, что меня никто не видит и пошла в дом садовника.

  Упрашивала я ее довольно долго. Наконец она согласилась. Я взяла тяжелый деревянный стул и посадила ее возле камина. Она смотрелась очень живописно. На ее простом широкоскулом лице играл румянец. Большие мозолистые руки чуть придерживали фартук полный ярких спелых яблок. Когда я начала только рисовать, то с удивлением обнаружила в себе задатки хорошего художника. Картина получалась как живая - ни одного лишнего мазка, гармония цвета. Похоже что я очень увлеклась, так как через какое-то время прибежал Хасан и сказал что хозяин меня ищет и что он в ярости. Я чмокнула Эльвиру в щечку, пообещав что приду завтра, схватила под мышку холст и припустила так быстро, как только смогла.

  Залетев в свою комнату я быстро скинула одежду, которая вся была в краске и накинула халат. Холст я не успела занести в мастерскую и теперь поставила его в угол лицом к стене. Только я проделала эти манипуляции, дверь в мою комнату резко открылась и на пороге застыл Чаки. Я позевывая села за столик и стала расчесывать волосы:

  - Привет, - сказала я.

  Он вошел в комнату и застыл сзади меня. В зеркале я поймала его взгляд. Глаза были почти стеклянные и я поняла, что он под кайфом. Поэтому сделала вид, что очень ему рада:

  - Милый, как дела?

  Чаки распрямился и все также молча начал ходить по комнате. Его молчание меня немного пугало, но я старалась не подавать виду.

  В какой-то момент он проходил возле холста и я молила Бога, чтобы он его не заметил. Но в том день видимо Бог был не на моей стороне. Чаки нагнулся и поднял холст. Затем он поднес его к свету и долго смотрел на картину. По его лицу было сложно понять о чем он думает. Но я чувствовала, что картина как-то на него подействовала:

  - Значит меня ты рисовать не хочешь? - он швырнул картину в угол. - А ты ведь совсем не та, которой хотела казаться в начале.

  Мне хотелось ему возразить, но вспомнив его остановившийся взгляд я промолчала, дрожащей рукой расчесывая волосы. Он продолжал ходить, при этом рукой сметая все вещи со столов:

  - Я думал, что ты особенная, но ты меня хитро обманула. Ты лживая тварь, которая думает только о себе. Я исполнил все твои желания: дал денег на лечение родителей, свозил тебя в Венецию, дал тебе столько нарядов, что любая сошла бы с ума. Но только не ты! Тебе всего мало!

  Тут я уже не смолчала:

  - Господи, да что особенного я у тебя просила! Да, ты мне дал денег на лечение родителей и за это я буду тебе благодарна по гроб жизни, но все остальное было нужно тебе, а не мне. Ты хотел чтобы я стала тем, кем не являюсь. Эдакой идеальной куклой Барби, которую днем показывают гостям, а на ночь убирают в коробку.

  Он сидел на моей кровати. Я подошла и села на колени перед ним:

  - Чаки, давай начнем все сначала. Мы где-то ошиблись и все пошло не так! Я живой человек и у меня тоже есть свои желания:

  В этот момент я получила внезапно пощечину. Сначала я даже не поняла в чем дело, только схватилась за щеку и сидела потрясенно глядя на него. Он оттолкнув меня встал и начал ходить по комнате:

  - Я же тебя предупреждал, чтобы ты не лезла к этим людям. Они прислуга, обслуживающий персонал. У меня вообще такое чувство, что ты предпочитаешь их мне. Ты сидишь в их доме, ешь их еду, - он немного помолчал, - рисуешь их. А что же получаю я? Да ничего. Думаешь я не вижу, что тебе секс со мной перестал быть интересен. Лежишь почти как бревно и даже когда я трахаю тебя, - он схватил меня за волосы и впился взглядом в мои глаза, - ты думаешь о чем-то о своем. А может быть ты представляешь себе кого-то другого?

  Мне было так страшно, что хватило сил только отрицательно покачать головой. Он продолжил:

  - Ты позоришь меня перед охранниками, таскаясь в дом садовника. На банкетах ты зеваешь и когда тебя что-либо спрашивают, то отвечаешь невпопад. Кто тебя не знает, со стороны может подумать что ты страдаешь, но это не так. Ты живешь в моем доме, жрешь мою еду и не хочешь меня!

  Последнее предложение он заорал мне в лицо. Не знаю почему, но внезапно на меня напало какое-то равнодушие. Мое сознание как бы отключилось и включилось мое внутреннее я. Свой голос я слышала как-будто из далеко:

  - Ты чертов сукин сын! Ты дал мне денег, когда я была в отчаянье и думал что купил меня. Я тебе жена, но я не твоя собственность и завтра же я соберу вещи и уйду. Больше ты обо мне не услышишь!

  Чаки повернулся как-будто хотел уходишь, но потом схватил большую двухлитровую пластиковую бутылку у меня с тумбочки и начал ею меня бить. Я свернулась на ковре калачиком закрывая живот ногами, а голову руками. Он бил больно и методично. Краем глаза я видела как поднимается и опускается его натренированное тело. В этот момент Чаки напоминал мне хорошо смазанный механизм, который, мать его, работал без сбоев.

  И хоть тело у меня болело, я решила не издавать не звука. Его это ужасно бесило и он бил все сильнее, я продолжала молчать. Потом он начал пинать меня. Такой боли я еще никогда не испытывала. У меня болела каждая клеточка, но мой организм включился в защитный режим и мне казалось, что это происходит как во сне. Что это не я молча катаюсь по полу, когда мой бывший любимый со злым побелевшим лицом бьет меня по спине и голове.

  Наконец он устал и выдохся. Чаки встал и тяжело качаясь пошел к двери. Уже почти на выходе он крикнул мне:

  - Теперь ты моя собственность, а со своей собственностью я не расстаюсь даже тогда когда она мне не нужна! - и вышел хлопнув дверью.

  Я лежала на полу не в силах встать. Мои ноги меня не слушались, а зубы выдавали такую чечетку, что я боялась, что они сломаются. Я подтянула себя руками и заползла под кровать. Там я затихла слушая собственной дыхание. В голове пульсировала ноющая боль и мне почему-то было ужасно холодно. Может быть поэтому мои зубы так стучали?

  Когда я начала немного успокаиваться и немного расслабилась, у меня началась истерика. Я плакала и не могла остановиться. Чтобы меня никто не слышал, я закусила кулак и скулила как собака.

  Не знаю сколько я так лежала, только на улице стало уже темно и было слышно, что к дому подъехала машина. Я вылезла из-под кровати и подошла к окну. Было видно, как Чаки в вечернем фраке сбежал по лестнице и сел в машину. Сзади в джип сели охранники и они куда-то уехали.

  Немного размяв руки и ноги, которые затекли я пошла в столовую. Там никого не было. Достав бутылку джина я села в кресло и начала пить. Через какое-то время, в столовую зашел Денни. Он совершенно не ждал кого либо там увидеть, тем более меня. Поэтому замер на входе и вначале не находил слов. Я подняла бокал:

  - За тебя, Денни! Пусть твоя жизнь будет более содержательной чем моя!

  Он подошел ко мне и забрал бутылку:

  - Мария, не пей! Ни к чему хорошему, тебя это не приведет! Это не выход!

  Я засмеялась:

  - А что выход? Вниз головой с крыши, это выход? Ты хоть понимаешь, что у меня за жизнь? Такой жизни я врагу не пожелаю. Вот какая офигенная у меня жизнь!

  Он тихо сел напротив:

  - Не всегда будет так плохо, поверь мне. Все измениться к лучшему.

  - Когда, мать твою, измениться? - я задрала полу халата показывая синяки на бедрах и ногах. - И что может быть лучше этого?

  Потом я взяла бутылку и налила себе еще:

  - Денни, беги из этого дома пока можешь. Он дьявол! К сожалению, я поняла это слишком поздно. Нужно было слушаться отца.

  Потом я встала и качаясь пошла к себе. Он остался сидеть в кресле. Спиной я чувствовала его жалеющий взгляд. От этого мне становилось только хуже.

  Как-то ночью я сидела в кресле и молча пила виски глядя в окно. На улице было очень тихо и лишь большой диск луны освещал лужайку перед домом. 'Странно, почему нет света?' - подумала я. Обычно ночью возле дома всегда горели фонари, от их яркого света первое время я даже не могла уснуть, но потом привыкла.