Рыба фугу по-русски

Спустившись по ступенькам вниз, Ангелина выскочила на улицу. Легкий снежок припорошил заледеневший асфальт. Подошва ее кроссовок скользила, как хорошо смазанные лыжи. Именно этого фактора она не учла, надевая первую попавшуюся в темноте прихожей обувь. Ангелина поскользнулась, но успела правой рукой схватить дверную ручку парадной. От резкого взмаха левой руки тяжелая сумка с документами взметнулась в воздух и грохнулась прямо на лобовое стекло подъехавшей «ауди» Голубева. Стекло лопнуло, вокруг образовавшейся вмятины разбежались лучики трещин. Сумка сползла с капота под передние колеса машины. Шофер, несколько часов назад стоявший швейцаром на входе в японский ресторан, оцепенел за рулем, впившись взглядом в треснувшее стекло.

Охнув, Ангелина отпустила спасительную дверную ручку и, не отрывая подошв от земли, решила подобраться к сумке. Однако ее маневр не удался, через три шага ноги скользнули по льду, и Ангелина позорно шлепнулась, отбив правый бок. От боли она прикусила язык и почувствовала во рту вкус крови.

К сумке она подползала на четвереньках, шофер наблюдал за ней, приподнявшись за рулем. В свете фар он узнал ту самую неуклюжую даму, которая падала, ломала каблуки и разъезжала на вечно грязной «девятке». Мысль о надвигающейся катастрофе запоздало вспыхнула в его мозгу. Достав свою сумку, Ангелина поползла к передней двери машины и, подтянувшись, рывком ее распахнула.

— О черт! — выругался шофер от неожиданности.

— Простите, я поскользнулась, — извинялась Ангелина. — На улице лед, а подошва у кроссовок, словно маслом смазана.

— Зачем же вы их надели?! — удивился шофер.

— Ошиблась в темноте, — пояснила Ангелина.

— У вас дома нет света? — поразился шофер.

Вместо ответа Ангелина фыркнула и забралась на сиденье.

— Может вам переобуться? — предложил он.

— Мне нельзя возвращаться, — Ангелина посмотрела на свое окно, и ей почудилось, что занавеска всколыхнулась, будто из-за нее кто-то подсматривал за сбежавшей хозяйкой. — Что мы стоим? Поехали! — скомандовала Ангелина. — Меня ждут.

— Как же мы поедем? Стекло разбито! — недоумевал шофер.

— Это далеко? — поинтересовалась Ангелина.

— На другом конце города…

— Тогда я вызову такси, — Ангелина вынула мобильник.

— А я позвоню хозяину, — шофер набрал номер Голубева.

Даже на расстоянии Ангелина слышала, как хохотал Илья, когда шофер докладывал обстановку.

— Нет, нет, — шофер отказывался ехать с разбитым лобовым стеклом. — Хоть увольняйте меня, с места не двинусь! Да, да, я все понял… Она пытается вызвать такси… Хорошо, хозяин, — наконец-то шофер и Голубев о чем-то договорились. — Вас к телефону, — он передал свою трубку Ангелине.

— Ангелина Станиславовна! — смеялся довольный Голубев. — Я уже несколько лет так не развлекался!

— Извините, Илья Андреевич, но вы сами заварили эту кашу! — огрызнулась она. — Незачем было конфисковывать мою машину. Глядишь, и ваша была бы цела…

— Не переживайте и не берите в голову! Подумаешь, лобовое стекло… Мелочи жизни… Но мой швейцар очень суеверен, он считает вас роковой женщиной, — потешался Голубев.

— В каком смысле? Я не давала повода! — горячилась Ангелина.

— Он болван, — успокоил ее Голубев, — и не понимает значения этого слова. Но я не могу его заставить, он категорически отказывается везти вас и считает, что дальнейшее передвижение с поврежденным лобовым стеклом небезопасно.

— Я поеду на такси. Назовите только адрес…

— У меня есть другой вариант: садитесь за руль сами! А трусишка доберется до ресторана на такси, — предложил Голубев. — Я договорюсь с вахтерами, машину пропустят на территорию института…

— Хорошо, — согласилась Ангелина. — Время идет, и Анатолий уже заждался. Илья Андреевич, встречайте меня на вахте, я еду!

Ангелина перебралась на место водителя, завела заглохшую машину и осторожно тронулась с места. Она помахала рукой оставшемуся на тротуаре шоферу, обреченно смотревшему на нее как на энтузиастку-самоубийцу.

Проехав пол-улицы достаточно медленно, Ангелина освоилась с управлением «ауди», оценив прелесть и простоту управления автомобилем с автоматической коробкой передач. В конце улицы она уже хотела владеть этой машиной и надеялась, что Илья Андреевич сдержит свое обещание.

Ангелина разогналась и неслась по пустынной ночной дороге, как заправский автогонщик. Ощущение кайфа было запредельным и неописуемым.

Глава 15

Голубев топтался возле будки вахтеров у ворот для въезда служебных машин. На прикрученной проволокой к сетчатой ограде табличке значилось, что посторонним вход категорически запрещен. Но, видимо, Голубев обладал волшебным даром воздействия на женщин любого возраста, потому что при появлении долгожданной машины он постучал в освещенное окошко, и толстая тетка в ватнике немедленно вышла отпирать ворота. Она улыбалась так, как будто встречала героев-освободителей, вступивших на порабощенную врагами землю.

Ангелина въехала на территорию засекреченного института и притормозила, поджидая воркующего с теткой Голубева. Илья Андреевич на прощанье приобнял вахтершу и сел рядом с Ангелиной.

— Ну до чего ж у нас все-таки душевный народ, — вместо приветствия поделился он своими впечатлениями.

— И во сколько вам обошлась подобная душевность? — скептически осведомилась разрумянившаяся от холода Ангелина.

— Да Господь с вами, Ангелина Станиславовна! — отмахнулся Голубев. — Не все в жизни меряется деньгами! А как же человеческий фактор? В этом заведении каждый камень вашего Анатолия знает, — перефразировал крылатое выражение Илья Андреевич. — И не только камень, но и сотрудники знают, помнят и хранят от нем светлую память… Ой куда-то не туда меня занесло… Да и вы не гоните, сейчас налево, там въезд под козырек, у последней двери остановитесь.

— Правильно? — Ангелина свернула в темный квадратный двор и включила дальний свет. — Как же вы, Илья Андреевич, отсюда выбрались? Я бы, наверняка, лоб себе расшибла… Ничего ж не видно…

— Так меня тетя Зина с фонарем провожала. Она обход территории делала, мы с ней побеседовали о том, о сем, чайку в будке погоняли, вот время и пролетело незаметно… — отчитывался Голубев. — Вы из машины не выходите, я сейчас к вам подойду, а то, неровен час, снова поскользнетесь. Мой швейцар как увидел вас, ползущей по льду с прикушенной до крови губой, решил, что вы, извините за выражение, на голову нездоровы. — Голубев обежал машину, распахнул перед Ангелиной дверцу и крепко сжал ее локоток.

— Я не губу прикусила, а язык, — сообщила ему Ангелина. — А вы не жмите меня за локоть так сильно, я, когда падала, бок отбила, ваш кулак мне как раз в больное место упирается…

— Простите, — Голубев отдернул руку.

У Ангелины тут же разъехались ноги, и она снова вцепилась в Голубева.

— Я думаю, эскулап простит меня за то, что я обнимал его невесту, но это единственный способ уберечь вас от травм, — крепыш Голубев легко подхватил взвизгнувшую Ангелину на руки и занес внутрь. — Все препятствия позади, но здесь ступеньки, спускайтесь осторожно, — он поставил ее на ноги.

— Спасибо за заботу, но я не маленькая. Просто я забыла, что у кроссовок подошва скользкая… Я торопилась… А с вами Анатолий уже о чем-нибудь говорил?

— Нет. Я и словом с ним перемолвиться не успел, — Голубев следил, чтобы Ангелина не споткнулась на крутых ступеньках. — Он дал мне указания встретить и провести вас к нему, а сам умчался с бывшим сослуживцем какие-то истории болезни перечитывать.

Только теперь Ангелина догадалась, куда занесла ее судьба. Это был тот самый институт, в котором когда-то подрабатывал ассистентом профессора ее Анатолий. Возлюбленный честно выполнял данное ей обещание и выяснял все подробности о диагнозах Ларисы и Шурика Клячко.

Голубев и Ангелина спустились в подвал, где размещалась лаборатория. В полумраке Ангелина смогла рассмотреть вполне современный ремонт и массивные двери, скрывающие от любопытных глаз чужие тайны, заключенные в стеклянные пробирки.