Теперь ты ее видишь

На лицах следователей появились унылые улыбки и тут же исчезли.

— Да, конечно. Вам какой?

— Черный.

— Я бы не советовал. — Аквино двинулся к двери. — Кофе следует разбавлять, даже если при этом он теряет цвет.

— Мне и так сойдет. — Ричард с тревогой подумал о Суини, не зная, как она провела ночь. Он уже не сомневался, что на ее последней картине будет изображена Кандра. Что, если она закончила картину минувшей ночью? Что, если у нее опять озноб? Что, если она нуждается в его поддержке?

Ричарду так сильно хотелось позвонить Суини, что он едва подавил это желание. Позволить полиции взять Суини на заметку означало бы впутать ее в это дело. Ричард не был на месте убийства, но если Суини изобразила его хоть сколь-нибудь правдоподобно, следователи, вполне возможно, сочтут это подозрительным. Ричарда очень интересовало, появилось ли на картине второе лицо — лицо убийцы.

— Нельзя ли мне связаться со своей конторой? — спросил он. Если бы Суини нуждалась в нем, она уже позвонила бы туда.

— Да, конечно. Можете воспользоваться моим телефоном, — предложил Райтнер. Так он слышал бы каждое слово, сказанное Ричардом. Подозрения уменьшились, но полностью их снимут лишь после завершения проверки, его показаний.

Ричард подошел к столу и набрал номер конторы. Ответила Табита Хэмрик, восходящая звезда финансовых наук.

— Тэби, это Ричард. Нет ли для меня сообщений?

— Тысячи. — Девушка вздохнула. — Ричард, мне очень жаль. Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет. Я уведомил ее родителей и предоставил все на их усмотрение. Они скоро приедут. Черт побери, я забыл забронировать номер в гостинице. Не возьмешь ли это на себя? Отель «Плаза», все расходы за мой счет.

— Да, разумеется. И кстати. Утром звонила мисс Суини. Я сказала, что сообщу вам о ее звонке.

— Спасибо. — Ричард хотел спросить, какой у Суини был голос, но не решился. — Когда?

— По-моему, около одиннадцати. Я записала… Ага, вот. В десять пятьдесят семь.

Позднее утро, значит, Суини в порядке. Ричард с облегчением вздохнул.

— Все ясно. Благодарю вас, Тэби.

— Вы появитесь в конторе до вечера?

Ричард взглянул на Райтнера.

— Насколько я понимаю, проверка отнимет еще пару часов?

— Да. — Райтнер чуть заметно пожал плечами, словно извиняясь. Теперь в его манере не осталось следа прежней желчности.

— Нет, Тэби, я не приеду. Увидимся завтра утром.

Ричард повесил трубку и повел плечами, разминая мышцы. В камеру вошел Аквино, сжимая в ладонях три стаканчика. Ричард взял тот, в котором был черный кофе. Аквино и Райтнер разбавляли его таким количеством молока, что жидкость казалась почти белой. После первого же глотка Ричард понял, почему они так делают. Сам он еще в армии приучился пить такой крепкий кофе, чтобы получить заряд энергии.

Глоток кофе вновь напомнил ему о Суини и ее любви к этому напитку. Она внушала Ричарду страсть, какой он не испытывал до сих пор ни к одной женщине, но сейчас он ни за что не захотел бы оказаться рядом с ней.

Глава 16

День уже клонился к вечеру, но Ричард по-прежнему сохранял самообладание. Он не проявлял беспокойства, не протестовал, не угрожал. Следователи делали свое дело, и не их вина, что проверка его показаний затянулась дольше, чем он предполагал. Официально Ричард не был арестован, и судя по отношению к нему детективов, их подозрения рассеялись или, во всяком случае, уменьшились. Ричард мог уйти, но полицейские вновь и вновь обращались к нему с вопросами, надеясь сложить из кусочков целое. Их интересовали привычки Кандры, имена ее друзей. Хотя супруги разошлись год назад, однако прожили вместе десять лет, и Ричард знал Кандру лучше, чем ее родители.

Табита отменила все назначенные им встречи. Приехали родители Кандры и поселились в отеле «Плаза». Ричард поговорил с ними по телефону в присутствии Райтнера и извинился за то, что не сможет встретиться с ними в этот вечер. Мэксеоны были не одни, Ричард услышал в помещении голос и понял, что старики пригласили к себе друзей, как только зарегистрировались в отеле.

Желание позвонить Суини так донимало Ричарда, что ему пришлось всерьез бороться с собой. Потрясенный известием о смерти Кандры, он забыл дома сотовый телефон и поэтому не знал, пыталась ли девушка дозвониться ему. Невозможность связаться с Суини угнетала Ричарда, ему казалось, что он лишился частички самого себя. Ричард стремился к ней, жаждал увидеть ее чистый, искренний взгляд, ощутить на себе освежающее воздействие ее души. Кандра погибла, но Ричард непрерывно сравнивал двух женщин, хотя и понимал, что совершает грех по отношению к умершей. Его бывшая жена вышла из привилегированных слоев общества, Кандру холили и лелеяли, выполняли любой ее каприз. Она всегда знала, что ее любят, и выросла глубоко эгоистичной, неспособной справляться с ситуациями, противоречащими ее желаниям. Кандра была неотразимо очаровательна и дружелюбна — о Господи, как неприятно думать о ней в прошедшем времени! — поэтому такие ситуации возникали нечасто, но если все же случались, она выходила из себя.

Что же касается Суини, то из того немногого, о чем она рассказывала Ричарду, он понял, что она не была избалована вниманием родителей. Бесчувственность ее матери по отношению к детям поражала воображение. Ричард слышал о ее матери, хотя и не встречался с ней. Но он прекрасно знал этот тип людей. Мать Суини полагала, что раз она художница, это избавляет ее от всякой ответственности. Вполне возможно, она увлекалась наркотиками и вела беспорядочную половую жизнь, тем самым подвергая своих детей Бог знает каким опасностям.

Суини выросла не ведая любви и научилась отгораживаться от мучительной боли, попросту запретив себе привязываться к кому-либо. Ричард почти не сомневался, что ему не удалось бы столь быстро сблизиться с ней, если бы он не застал Суини в тот самый момент, когда она страдала от шока, вызванного причинами паранормального свойства. В другое время Суини очень долго держала бы его на расстоянии. Однако несмотря на пример родителей, а может, благодаря ему, Суини отвергла их инфантильный, чреватый опасностями образ жизни и придерживалась твердых моральных устоев.

Ричарду не хотелось еще глубже впутывать ее в эту историю. Сейчас все помыслы Суини занимает картина; если ей со временем удастся нарисовать лицо мужчины, стоящего над трупом Кандры — а Ричард не сомневался в успехе, — тогда ничто не помешает поделиться этими сведениями с детективами. Разумеется, картина не может служить уликой, суд ни в коем случае не примет во внимание рисунок. Но если картина внушит следователям хоть тень доверия, они, возможно, сумеют найти необходимые доказательства. Возможно, Ричарду удастся направить их мысли в нужное русло, даже не упоминая о картине и не впутывая девушку.

— Миссис Уорт оставила завещание? — отрывисто осведомился Аквино.

— Не знаю, — ответил Ричард, отвлекаясь от размышлений о Суини. — У нас было завещание, когда мы жили вместе, но после разрыва я переписал его заново. В любом случае у Кандры почти ничего не оставалось. Салон принадлежит мне, и насколько я знаю, за последний год она увязла в долгах. В качестве одного из условий развода я согласился передать ей салон, но он не мог быть включен в завещание Кандры. Если она его вообще составила.

— Но зачем? — удивился Аквино. — Зачем вы оставили ей салон? С вашим брачным контрактом вы вообще могли бы ничего ей не давать.

Ричард пожал плечами.

— Чтобы обеспечить ей средства к существованию.

— Господин Уорт… — Райтнер нахмурился и постучал карандашом по столу. — Я знаю, вы уже давно жили отдельно, но, может, вам известны имена мужчин, с которыми ваша жена была близка в последнее время? Экономка никого не назвала. По ее словам, когда у Кандры бывал гость, она старалась не попадаться на глаза и делать свою работу как можно незаметнее.

Ричард не стал обсуждать сексуальные привычки Кандры.

— Какой период вас интересует? — спросил он. Следователи переглянулись.