Провинциалка, или Я – женщина-скандал

– Я не знаю Ветра! – истерично выкрикнула я. – Ни Ветра, ни Анжелу Попову! И вообще, я здесь случайно!

– Саша, я же тебе объясняла, что Алиска в этой ситуации никаким боком, – вмешалась в разговор Светка. – Я же всю ситуацию тебе по полочкам разложила, а ты опять берешься за старое.

– Потому что он мне не верит, – произнесла я ледяным голосом. – Я тоже тебе разложила эту ситуацию по полочкам. Он верит тому, на кого работает. Кто я для него? Объект, за которым нужно следить и с которого нужно скачивать информацию, а вдруг да и поступит что-то путное. Да и ты для него никто. Ему удобно совмещать приятное с полезным. Я вот сколько лет с мужчиной прожила, и пришел день, когда поняла, что веры ему нет. А ты ночь провела и доверилась. Извини, Светик, я в эти игры больше не играю. Все, что бы я сейчас ни сделала, ты будешь докладывать ему. Выходит, мы теперь с тобой тоже по разные стороны баррикады. Ты перешла на сторону Петра Петровича.

– Да ты что несешь?! На тебя смерть Анжелы Поповой так подействовала? Я понимаю, это была единственная зацепка, а теперь и той не стало. Но ничего, прорвемся. Будем думать, что предпринять дальше.

– На меня так твои отношения с ним подействовали. – Кивком головы я показала в сторону явно недоумевавшего Саши. Судя по всему, он неоднократно хотел влезть в наш разговор с какими-то замечаниями, но так и не решился.

– А насчет того, чтобы подумать, что предпринять, ты права. Я действительно буду думать. Но уже без тебя.

Я посмотрела на подругу, затем перевела взгляд на ее спутника и добавила:

– Ребята, и не надо за мной больше ездить. Вы бы лучше ехали туда, где провели ночь, и развлекались дальше. Мои проблемы – это только мои проблемы, и никого, кроме меня самой, они не касаются.

– Но ты не можешь передвигаться по городу не на моей машине, – попробовал возразить мне Александр.

– А ты не можешь ночевать у моей подруги в то время, когда должен дежурить у моего подъезда! Если ты не хочешь получить по шапке от своего начальства за ночные прогулы, то лучше расслабься и отвали от меня по-хорошему!

Почти выкрикнув эту фразу, я направилась решительным шагом к выходу из сада и спиной почувствовала, что Светка бежит за мной.

– Алиска, стой! Стой, я тебе говорю! Заканчивай чудить. Одной тебе со всем этим не справиться.

– С чего ты решила? – Я резко остановилась и посмотрела на Светку, глотая слезы.

– С того, что если уж я в это влезла, то должна быть с тобой до конца.

– Зачем тебе это надо?

– Затем, что ты у меня одна.

Не выдержав, я бросилась к Светке на шею и все-таки заревела.

– Света, я устала! Я устала так, как никогда не уставала! Ребенок вынужден жить у бабушки… Муж гуляет с проституткой… Каждый день на счету… и с меня требуют два миллиона долларов! Единственная свидетельница, которая могла бы открыть мне на все это глаза, убита! Скажи, что мне теперь делать и куда идти? Света, скажи, это конец? Скажи, пожалуйста, это конец?

– Алиска, еще не все потеряно. Я уверяю тебя – еще не все потеряно! Ты забыла, что у нас сегодня встреча с Олегом?

– А при чем тут Олег? Он нам ничего не обещал!

– А тебе никто конкретно ничего и не пообещает, такая уж ситуация сложилась. Олег не привык бросать слова на ветер. Он в первую очередь человек дела, а уж потом все остальное. Тот, кто сразу все пообещает, никогда и ничего, скорее всего, и не сделает.

Смахнув слезы, я посмотрела на Светку отрешенно и тихо произнесла:

– Света, а ведь Олег – это уже последняя инстанция. Куда дальше двигаться-то? Я не удивлюсь, если сегодня мне придет записка о том, что Олег тоже выбывает из игры.

– Не думаю. Олег – крепкий орешек, его не так-то просто убрать.

– Но ведь кто-то написал мне эту записку! – в сердцах вырвалось у меня. – И этот кто-то сумасшедший, тут не может быть двух мнений. Этот сумасшедший затеял игру, которая понятна только ему. Анжела звонила мне в два часа ночи. Она хотела сказать мне что-то важное. Хотела открыть мне все карты. А ты знаешь, что меня поразило в ее звонке больше всего?

– Что?

– Меня поразило то, что она знала: я не убийца. Она так и сказала: «Я хочу назвать имя человека, который убил Ветра». Если Анжела изначально знала, что я не убийца, тогда зачем с таким рвением пыталась меня засадить? Зачем ей все это было надо? В два часа ночи она звонила мне по телефону и была еще жива, а утром ее уже не стало. Кто-то не дал ей возможности рассказать правду. Кто-то очень сильно заинтересован в том, чтобы я никогда не выбралась из тупика. И ради этого он идет на следующее преступление. Слушай, Светка, этот сумасшедший написал мне в записке: «Чур, не поддаваться». Как думаешь, он имел в виду, чтобы я не поддавалась отчаянию? Он хочет, чтобы я не опускала руки и боролась?

– Да, кажется, именно этого он хочет.

– Но ведь он явно болен. Света, кто он? Кто этот человек, который так жестоко играет моей судьбой? Да и не только моей, но и судьбой моих близких…

– Алиска, я пока не знаю, но думаю, что очень скоро нам предстоит это узнать. Послушай, ты опять выглядишь просто кошмарно. У тебя тональный крем вместе с тушью на лице растекся. Поверь мне, зрелище удручающее! У нас сегодня вечером важная встреча, и ты должна выглядеть хоть немного посимпатичнее, а то ты Олега напугаешь, честное слово. Я вот что предлагаю…

– Что? – устало задала я вопрос, ощущая жуткую слабость.

– Сейчас мы отвезем тебя домой. Ты примешь ванну и хорошенько выспишься. А ближе к вечеру мы за тобой приедем. Если ты хоть немного не поспишь, ты так долго не выдержишь. Договорились?

– Договорились, – нехотя произнесла я и направилась к машине.

Светка махнула рукой замешкавшемуся Александру и пояснила ему:

– Видишь, у человека нервный срыв. Алисе нужно немного поспать.

Как только мы подъехали к дому, Светлана оставила Сашку в машине и поднялась вместе со мной.

– Сейчас я накапаю тебе валерьянки и уложу спать.

– А валерьянку-то зачем?

– Чтобы ты успокоилась и побыстрее уснула.

– Я не знаю, получится ли.

– Получится. Для начала ванну примешь.

Засунув меня в теплую ванну, Светка заботливо вымыла мне голову, протерла мое безобразно расчесанное тело душистой губкой, а затем завернула меня в теплый халат.

– Возишься со мной, как с ребенком… – От Светкиной заботы я почувствовала себя даже как-то неудобно.

– Потому и вожусь, что у меня своего ребенка нет.

Я улыбнулась грустной улыбкой и замотала волосы в полотенце.

– Света, замуж тебе надо. Да ребеночка родить.

– Если бы только это и было главным, тогда бы все наши женщины были счастливы в семейной жизни.

– Еще скажи, что тебе выходить не за кого.

– Не за кого, – ни грамма не сомневаясь, мгновенно ответила Светка. – Понимаешь, за мужчинку не хочется, а с мужчинами нынче напряг. Но я верю в настоящих мужчин. Я знаю, что они еще действительно остались на свете.

– Это прекрасно, что ты хоть во что-то веришь. Всегда здорово жить, когда ты еще не потерял надежду.

– Вот и я про то же. Если бы я ни во что не верила, то уже давно бы выскочила за какого-нибудь мужчинку, тащила бы его на себе и сетовала на жизнь.

– Значит, ты принца ждешь?

– Для принца у меня уже возраст не тот. Я жду своего человека.

– И ты веришь, что он появится?

– Конечно! В один прекрасный день он будет проходить мимо, но, увидев меня, резко остановится, посмотрит в мои глаза и поймет, что пропал.

– Господи, красиво-то как. А ты?

– А я наконец-то смогу вздохнуть спокойно и пойму, что дождалась.

– А кто он?

– Он не миллионер и не человек, который сидит на трубе. Ну, в смысле он не занимается нефтью. Он обыкновенный среднестатистический мужчина, который не умеет лениться и умеет работать. Мои интересы будут для него превыше всего, и он сделает все возможное и невозможное, чтобы мне было спокойно и хорошо. Ты даже представить не можешь, как он будет надежен, потому что он станет жить со мной одной жизнью. Говорить мы с ним будем на одном языке, а стремиться к одним общим целям. Он мужик, понимаешь, нормальный мужик! С двумя руками, ногами и одной головой. В нем есть мужской стержень, на который всегда можно опереться. Между прочим, ты даже представить не можешь, как он умеет любить. Как умеет будить по утрам горячими поцелуями… Он такой взрослый, а в нем столько романтики! Я буду его любить. Ох, как я буду его любить…