Мои прекрасные принцы (СИ)

— Таня, как ты смеешь судить о человеке? Ты же была знакома с ним всего один вечер.

— Жаль, что ты, проработав с ним бок о бок, ничего о нём не знаешь.

Разумеется, я сужу с женской точки зрения, но человека характеризуют любые отношения.

— А может, ты сама виновата в том, что он так себя повёл?

— Нет. Мужчина не может вести себя таким образом только с одной женщиной, тем более мы знакомы всего несколько часов. Любой нормальный мужик, на первом свидании, из кожи вон вылезет, для того чтобы произвести впечатления. И если нужно мобильник выключит. Я уверена его жизнью всецело управляет мать, и поэтому все его свидания и романы обречены на провал. У него руки дрожат при каждом телефоном звонке. Я убеждена, он попросту боится свою мать. Он ведёт себя так со всеми женщинами, по-другому его не научили. Жаль его, но избил его ревнивый муж, я уверена. — Женя, а навестить его можно? — после некоторой паузы спросила я.

Женя замолчал, а затем сказал:

— Даже не знаю, как сказать.

— Говори уже, как есть.

— Никита не хочет тебя видеть, больше никогда.

— А, я тут причём? — удивилась я.

— Не знаю, он ничего не объяснил. — Ладно, Таня, мне работать пора. Хотел тебя с человеком познакомить, а его после знакомства с тобой избили, еле жив остался.

Поговорив с Женькой, я отложила мобильник в сторону. И не успела перевести дыхание, как вновь зазвонил мобильник. Я схватила трубку, даже не взглянув на дисплей, и взволновано прокричала:

— Слушаю, что ещё?

— Привет, — раздался в трубке бархатный голос.

— Привет, это кто? — смутилась я, поняв, что разговариваю не с Женькой.

— Ну, наконец-то, я дозвонился!

— Что значит, наконец-то?! С кем я разговариваю? — возмутилась я.

— Сергей, — представился мужчина.

— У Сергея — то есть фамилия? — поинтересовалась я.

— Конечно. — Полянский.

Услышав последнюю фразу, я чуть ли не выронила из рук трубку и ощутила нервную дрожь, охватившую всё моё тело.

— Что? — опешила я.

— Алло! Таня, ты меня слышишь? — надрывался голос в трубке.

В этот момент я сползла по стене, так-так меня не держали ноги. Трубка едва не выпала из рук, но я вцепилась в неё мёртвой хваткой. Не много придя в себя, я поднесла трубку к уху, и ответила:

— Я слышу тебя Сергей.

— Ты, что напугана чем-то? — озабочено спросил он.

— Ты о чём? — озадачено спросила я.

— Голос у тебя, будто чёрта услышала.

— Да, так, просто не ожидала тебя услышать.

— А, ты у меня сообразительная девочка, — похвалил Сергей, опять же бархатным голосом.

— В смысле?

— Если честно, я не думал, что догадаешься позвонить. Между прочим, на риск пошёл, письма вскрываются и полностью проверяются. Повезло, номер, как-то удачно проскочил.

— Сергей, это твой личный номер? — поинтересовалась я.

— Таня, я понимаю, у тебя много вопросов. Сейчас, я постараюсь тебе всё объяснить. — Этим номером пользуются три человека. Часы общения распределены на целый день. Если я сегодня разговариваю с тобой днём, то следующий наш разговор состоится только вечером или ночью. Лимит общения до двух часов, на один разговор. Чтобы тебе было удобно, я буду звонить сам. И ещё, это важно: никому не вздумай давать этот номер. Я надеюсь, ты понимаешь, где я нахожусь. У нас в отряде каждую неделю совершаются облавы ОМОН. Менты изымают мобилы, которые приходят к нам с воли. Каждый мобильник, — это новый срок. Поэтому прежде чем давать кому-то номер, мы обязаны поручиться за этого человека. Наше общение длится уже полгода, и оно на доверии у смотрящего, нам дали добро на общение по мобильнику. Для отвода глаз начальника колонии, будем изредка писать письма. Вот, я получаю твои сердцу дорогие мне письма, и душа обливается кровью за тебя. Теперь всё изменится, общение практически вживую, и я всегда буду рядом. Девочка, моя, ты держись, скоро увидимся.

В письмах Сергей куда красноречивей. Сейчас его понять не сложно: впервые разговаривает с девушкой, которую никогда не видел, а теперь хоть услышал. Сложно подобрать слова, когда сказать хочется слишком много. Он обычный человек, и скорее всего, растерялся.

— Да, не позавидуешь, столько условностей и маскировки. — Но, ты не переживай, я девочка понятливая. Я, когда голос твой услышала, поначалу ушам своим не поверила, вот и опешила.

— Ничего, бывает, — рассмеялся Сергей. — Таня, а ты была замужем? — вдруг спросил Сергей.

— Нет, но в гражданском браке жила.

— А, где сейчас твой бывший сожитель?

— Умер, — кратко ответила я. — А ты был женат? — в ответ поинтересовалась я.

— Да, было дело! Один раз чуть не женился!

— Надо же, и почему не получилось?

— Меня закрыли, а она не дождалась.

— Что значит закрыли?

— В тюрьму посадили. Ты будто вчера родилась.

— Ты никогда не упоминал об этом в письмах.

— Возможно. Но и не скрывал, просто упустил. А тебя, это смущает?

— Да меня вообще, в этой жизни, уже ничего не смущает.

— Отчаянная ты девка Танька! Так свободно в переписку с зеком вступила. Не боишься? Слушай, а зачем тебе я?

— Глупый какой-то вопрос, — пробормотала я.

— Да, согласен, а ты всё же ответь.

Вот привязался, — подумала я. И тут поняла, что не могу ответить. Хитрый, чёрт бы его побрал с такими «Чудесными вопросиками». Вроде проще некуда, а головоломка получается.

— Сначала, из-за любопытства. Больно письмо душевное. А потом привязалась, почувствовала, рядом человека с непростой изломанной судьбой, мы с тобой по духу схожи. Сложности в жизни разные, а боль одна, — душевная. Твои письма, не раз спасали меня в тяжёлые жизненные моменты.

— Я слушаю тебя и понимаю: практика у тебя богатая.

— Бывает и мне от жизни достаётся. — А, что в твоей жизни произошло?

— Что ты хочешь узнать? Я уже писал тебе, — удивился он.

— Всё. Я, выходит, о тебе ничего не знаю. Ну, например, о твоей девушке, почему не дождалась?

— Я ведь тоже через это прошёл. Пока я сидел, замуж за другого выскочила. На деньги повелась, да только счастья в этих деньгах не нашла. Муж в долгах погряз и обанкротился, а затем спился. Трое детишек у неё. Вечно голодные и ободранные. Сама измучилась, жизни не рада, постарела. Глаза провалились, под глазами синяки. А ведь, раньше такая девка видная была. Вот ведь, как в жизни бывает: она и рада сейчас ко мне уйти, да только не нужна она мне. Была кровь с молоком, а стала на старую клячу похожа. Душу лечит не у психолога, а водкой раны глушит. Жалкая спившаяся, опустившаяся женщина. Я иногда письмецо ей накидаю, она безумно рада. Детишкам, смастерю игрушки из дерева, и пошлю. Потом в письмах сплошные благодарности шлют. Они же ни в чём не виноваты.