Тепло твоих рук

Чего Заку Арчеру не хватало, так это руководства «Как общаться с тринадцатилетней дочерью и не испортить жизнь ни себе, ни ей». До сих пор роль отца-одиночки давалась ему неплохо. Даже можно сказать хорошо, он играл ее блестяще. Пережил младенчество Кайлы, ужасный кризис трех лет, первый день в школе, первый перелом и первую влюбленность.

Ему удалось пройти даже через ее первую менструацию. После десятиминутного изучения товаров в отделе женской гигиены (и что это еще за крылышки такие?) ему на помощь пришла добросердечная женщина, завалившая его корзинку яркими пакетами и коробками.

Он понятия не имел, как ему удалось пройти через это. Несколько месяцев назад Кайла выбежала из ванной с криками, воплями и хлопая в ладоши: «Они начались! Они начались! Я все-таки не последняя из девчонок в классе!» Заметив недоумение у него на лице, она сказала: «Папа, у меня месячные!»

«Но ведь она всего лишь маленькая девочка», – подумал Зак, изумляясь тому, как быстро выросла его малышка.

Первой его мыслью было позвонить Марни и узнать у нее, где раздобыть все необходимое и как научить дочь всем этим пользоваться, но прежде чем он успел произнести имя Марни – Марни его девушка, – Кайла закричала:

– Если ты ей что-нибудь скажешь, я тебе больше никогда ничего рассказывать не буду! Поклянись, что не скажешь Марни! Это мое личное дело!

Он прошел через все: даже через ее первую сигарету! Не считая этого «преступления», Кайла уже трижды подвергалась серьезному наказанию.

Она трижды была под домашним арестом. Первый раз за то, что нарочно толкнула девочку на катке (дело закончилось сложным вывихом лодыжки). Второй – за то, что сказала шестилетнему мальчику, жившему по соседству, что пошлет к нему монстра, который будет есть его по ночам, и скоро от него ничего не останется, кроме ногтей. (Семье Германов пришлось пережить три бессонные ночи, пока маленький Коннер не рассказал им, почему отказывается закрывать глаза.) И третий – за фразу, сказанную Марни, когда Зак ненадолго отлучился из дома: «Мой папа вас не любит, вы знаете это? Он сказал, что встречается с вами лишь из-за секса».

– Ты меня любишь? – спросила его позже Марни. В наказание за эту выходку ему пришлось запереть дочь дома на две недели вместо одной.

На вопрос, любит он Марни или нет, Зак был не готов отвечать, и вряд ли он вообще стал бы задавать его себе.

Таким образом, в общей сложности Кайла запиралась дома всего на четыре недели. Теперь же получилось, что он должен наказать ее снова. Но каким должно быть наказание за отстранение от школьных занятий? Зак понятия не имел. Отстранение! Даже его, ребенка из неблагополучной семьи, ребенка, от которого все ожидали плохого поведения, никогда не отстраняли от занятий.

Зак глубоко вздохнул.

Он был на важной встрече с потенциальной клиенткой, когда ему позвонила завуч. «Вашу дочь во второй раз застали за курением на территории школы, – сообщила она. – За это она будет отстранена от занятий на неделю».

Ему пришлось перенести встречу – хорошо, что клиентка тоже оказалась матерью и заверила его, что вполне может встретиться с ним в другой раз, – и приехать в школу, где состоялся серьезный разговор с учительницей физкультуры и завучем. С начала учебного года Заку уже шесть раз звонили из школы и приглашали обсудить поведение дочери.

Вот тебе и новогодние обещания. А ведь они с Кайлой составили их всего лишь месяц назад. Было трудно уговорить дочь сесть и задуматься над тем, чего бы ей хотелось добиться в наступающем году, но в конце концов Кайле затея понравилась. На следующее утро она сообщила Заку, что написала список, однако он носит личный характер, поэтому она никому его не покажет.

– Там, случайно, нет пункта, касающегося того, чтобы примириться с тем, что я встречаюсь с Марни? – спросил Зак.

– Нет, – ответила Кайла. – Твоей Марни в нем вообще нет.

Зак передал дочери тарелку с омлетом и тостами.

– Ну озвучь хотя бы пару пунктов.

– Хорошо, – согласилась она. – Я написала, что хочу… В общем, чтобы один мальчик, обойдемся пока без имен, влюбился в меня до весенних каникул.

Зак начал сомневаться, что у него хватит сил пережить еще и это.

Пока они ехали из школы домой, радостная улыбка Кайлы куда-то исчезла.

– Сесили считает, что она неотразима, – сказала Кайла, увидев в окно машины знакомую девочку со светлыми волосами. – И знаешь почему? Только потому, что пользуется успехом у мальчиков. А у мальчиков она пользуется популярностью потому, что у нее большие сиськи.

О Боже! Зак глубоко вздохнул и досчитал до десяти, молясь, чтобы ему хватило сил пережить следующие… сколько? Пять лет? Десять?

– Кайла, мне хотелось бы, чтобы ты подбирала подходящие выражения, – сказал он. – Свое тело или чужое следует уважать, а не унижать.

– Хорошо, груди, – согласилась Кайла. Почему вообще дочь так легко говорит с ним о сиськах? Почему она не смущается и не нервничает?

Нет, ему правда нужно где-то достать это руководство.

– А ты популярна? – спросил он, понятия не имея, что ему говорить и как разбираться с этой новой проблемой зависти. Интуиция подсказывала ему, что нужно быть крайне осторожным в вопросах самоуважения ребенка и дать Кайле самой обдумать проблему и высказаться.

– Да кому нужна такая популярность? – фыркнула она. – Это же фальшивка. Популярные девочки стараются понравиться только мальчикам. По крайней мере я не фальшивка.

Да уж, фальшивкой Кайла не была. Что внутри, то и снаружи.

Итак, она не популярна. Но были же и у нее друзья – две девочки, живущие по соседству, с которыми на одной неделе они были неразлейвода, на следующей – становились смертельными врагами. Так повелось с тех самых пор, как Зак и Кайла переехали обратно в Блубери восемь лет назад. В данный момент Кайла с ними не разговаривала, потому что они имели наглость заявить, что у нее толстые ноги.

Он доехал до их дома – белого здания в колониальном стиле, который Зак построил сам, – и оставил машину у крыльца.

– Кайла, я знаю, что ты умная девочка, – сказал он, выбираясь из салона автомобиля. – Я уверен, ты знаешь, что курение ведет к раку. И это не какая-то ложь, которую родители выдумали, чтобы удержать детей от глупой привычки.