Фламенко по-турецки

Одан, беспрерывно что-то объясняя, помог мне поднять сумку на третий этаж, отпер дверь одной из двух выходящих на площадку квартир и широким жестом вручил мне ключ. Но не ушел, а зашел вместе со мной — и очень правильно сделал. Без его в полном смысле слова наглядных объяснений я бы сама не скоро отыскала выключатели, регулятор кондиционера и прочие бытовые подробности.

Наконец он откланялся, а я занялась самостоятельным обследованием помещения. И чем дольше с ним знакомилась, тем яснее понимала, что две недели проведу если не в сказочных, то в совершенно потрясающих условиях.

В наши традиционные московские стандарты эта квартирка никаким боком не вписывалась. Сразу за входной дверью начиналась гостиная: огромная комната, уставленная обитой белой кожей мягкой мебелью, полированными столиками и шкафчиками с какими-то безделушками, устланная коврами, по которым были разбросаны и расставлены всевозможные пуфики и пуфы, с телевизором, музыкальным центром и даже компьютером на каком-то подобии стола. Тоже, кстати, полированном и чуть ли не с инкрустациями.

В одной из стен была ниша, которую я сначала приняла за зеркало, но которая при ближайшем рассмотрении оказалась сквозным проемом в кухню. Там тоже было все, о чем только можно мечтать: холодильник, плита, посудомоечная машина, стиральная машина, полный комплект посуды, которой хватило бы на дюжину гостей. Я открыла холодильник и ахнула: ассортимент напитков, закусок и даже каких-то непонятных пока коробочек и пакетиков мог потягаться с любым московским мини-маркетом.

Из гостиной две двери вели в спальню и ванную комнату. Но вот в последней шику было поменьше. То есть ванны как таковой там не стояло, а душ был устроен просто в выложенной кафелем нише. Остальные удобства тоже присутствовали, но даже для видимости не отделялись никакой занавеской. По-видимому, предполагалось, что помещение это — сугубо личное, для посторонних глаз не предназначенное и поэтому может быть оформлено в сугубо спартанском стиле. Или просто денег на сантехнику пожалели, что, в принципе, можно было понять.

Ну, а спальня — она и в Турции спальня: кровать во всю комнату, с атласным покрывалом и бездной подушечек, зеркальный шкаф во всю стену, кресло в стиле рококо или как его там и туалетный столик у окна, выходящего… черт побери, конечно, на стройку!

Интересно, во сколько здесь начинается рабочий день? Впрочем, все равно спать придется при закрытых окнах и кондиционере: даже ночью температура здесь, говорят, в августе не опускается ниже двадцати пяти — двадцати семи градусов.

Тут меня посетила догадка: а не такой ли вид открывается и из гостиной? Я вернулась туда и открыла стеклянную дверь, надо полагать, на балкон. Вышла и ахнула.

Это был не балкон, а небольшая, метров эдак десять, терраса с двумя креслами-шезлонгами, столиком и невероятным количеством цветов и растений. Но ахнула я, конечно, не от этого: передо мной открылся сказочной красоты вид на море. Точнее, на бухту, на берегу которой расположился город. Справа сверкал огнями отель, перед которым явно был приличных размеров бассейн, а еще чуть подальше — сотни огоньков, происхождение которых я определить пока затруднялась.

Но горизонт был заполнен морем, абсолютно на данный момент спокойным, по которому бежала золотистая дорожка месяца. Сон Шехерезады. Тысяча вторая ночь — и я в самом центре этой фантасмагории. Только ради этого вида стоило так мучиться в самолете…

Телефонный звонок я услышала далеко не сразу, хорошо еще, что сумка с мобильником была в гостиной, а не в спальне. Звонить мог только один человек, мой неизбежный Олег, поэтому естественно, что именно его голос я в трубке и услышала:

— Как добралась, малыш?

— Самолет довез, шофер встретил и в апартаментах разместил, — бодро доложила я. — Сказка, а не квартира. Многое упускаешь, между прочим.

— Догадываюсь. Но — дела, черт бы их побрал, дня три тебе придется там поскучать одной, по-другому никак не получается.

Скучать? В таком месте?! Да я еще вообще ничего не видела, в море ни разу не окунулась, по городу не прошлась, в ресторан с новым кавалером не закатилась. Скажет тоже — скучать. И потом три дня — это все-таки по-божески, это не неделя, как предполагалось при последнем разговоре в Москве.

— Жаль, — лицемерно вздохнула я. — Сижу вот на балконе, любуюсь морем, о тебе думаю. Завтра с утра пораньше пойду поплаваю.

— Поосторожнее там с местными кавалерами. Говорят, они очень на наших блондинок западают. И много наличных с собой не носи, особенно на пляж.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель, — вздохнула я. — Я, правда, шатенка, хотя и светлая, но буду предельно осторожна. Объясни только, зачем мне на пляже наличные.

— Там все платное, глупыш. Шезлонги, напитки, развлечения. Сними завтра с карточки баксов пятьдесят, обменяй на местные, на пару дней хватит. Если, конечно, не станешь золото и меха покупать.

— Без тебя ни в коем случае, — абсолютно честным голосом ответила я.

Ничего подобного я покупать не собиралась в принципе. А помимо кредитной карточки прихватила с собой кое-какую собственную наличность. По опыту знала: вполне может пригодиться. Приступы купеческого размаха чередовались у моего драгоценного с припадками внезапной прижимистости, чтобы не сказать — скаредности. На одно свидание он мог запросто явиться с бутылкой дорогущего французского вина и коробкой не менее дорогого шоколада, а на следующее приехать с абсолютно пустыми руками и ясными глазами. Как я ни старалась, логики в его поведении обнаружить не могла, а потом и искать перестала.

— Да, еще одна маленькая просьба. Зайди на почту, она там одна на весь город, получи пакет на свое имя.

— Какой пакет?

— Плоский, — с долей раздражения ответил Олег. — Кое-что мне не с руки через таможенные барьеры тащить, я еще неделю назад это на твое имя отправил.

— Хорошо, получу, и что?

— И ничего. Положи в сумку, принеси домой и куда-нибудь положи. Лучше подальше, чтобы никому глаза не мозолил. Спрячь куда-нибудь, проще говоря. Все вопросы потом, это не телефонный разговор.

— Ну… хорошо.

— Умница. Ну все, малыш, мне пора. Часто звонить не буду, лучше сразу приеду.

— Сюрприз будет, — согласилась я.

— Веди себя хорошо.

Я согласилась и с этим пожеланием, на чем разговор благополучно и закончился. Я посмотрела на часы: два часа ночи, однако, а у меня сна — ни в одном глазу. Что ж, значит, посидим, покурим, морем полюбуемся. Я вытащила из холодильника банку с тоником и прикинула, где тут должен находиться мини-бар. Вроде бы в Турции спиртные напитки не запрещены, это не Саудовская Аравия и даже не Эмираты.

Как я и думала, бар оказался в тумбе под телевизором, а в ассортименте напитков — симпатичная бутылка джина «Бифитер». Моя любимая марка, между прочим. Так что жизнь определенно налаживалась. Кто бы мог подумать, что отпуск я буду проводить в таких условиях? Год тому назад мне светила максимум горящая путевка на какой-нибудь занюханный курорт, хоть бы и в той же Турции. Это при условии, что я решилась бы лететь одна. Но чуть меньше года тому назад я познакомилась с Олегом…

Глава вторая

Воспоминания и комментарии к ним

Был прекрасный сентябрьский день, самое настоящее бабье лето. По этому поводу я достала совсем было убранный на зиму костюм бледно-сиреневого цвета, с умопомрачительно короткой юбкой. Согласна, что неудачные ноги нужно прятать, но мои нижние конечности к этой категории не относятся, растут не от ушей, а откуда положено и большинству людей со вкусом обычно нравятся.

К тому же я хорошо знала: правильно поданной внешностью в делах можно добиться куда большего, чем правильно подобранными словами. Если, конечно, иметь эти самые дела с мужчинами.

Когда секретарша ввела меня в кабинет к рекламному начальнику, я испытала хоть и слабый, но шок: помимо самого начальника, Сергея, с которым мы уже были знакомы, в кабинете находился еще один мужик, да какой! Он стоял спиной к окну, поэтому лицо я поначалу не разглядела, но поняла, что товарища Бог ни ростом, ни фигурой не обидел. Даже на высоченных каблуках я едва доставала ему до плеча, а по ширине в оконный проем он только-только вписывался. Стивен Сигал местного разлива!