Фламенко по-турецки

— Правы, наверное, Фэриде, но, когда речь идет о вашей безопасности, я, право, теряю чувство реальности. Мне за каждый углом мерещится наемный убийца.

— Вот интересно будет, когда дама обнаружит, что бриллианты фальшивые, — мечтательно сказала я. — Это вы роскошно придумали: заменить драгоценности стекляшками. Хочу видеть, как они будут продавать хотя бы один камень.

— Захотите — увидите, — спокойно ответил Исмаил-бей. — Поехали лучше танцевать. Если, конечно, у вас нет других пожеланий.

— Какие у меня могут быть пожелания, — искренне сказала я. — Тем более что танцевать я люблю не меньше, чем есть мороженое. А может быть, даже больше.

Мы встали и прошли к выходу, волей-неволей оказавшись на несколько секунд почти рядом со столиком, за которым сидели Олег и его дама сердца. Взгляд Олега был просто равнодушным, а его спутница, кажется, чуть не просверлила мне спину глазами. Я, конечно, не выдержала — обернулась.

Дама была достаточно красива, но ее тридцать лет остались где-то далеко позади, и вообще на фотографиях она смотрелась гораздо симпатичнее и моложе. Вот что значит фотогеничность. И тут я вспомнила, где я видела эту даму!

— Исмаил-бей, — сказала я, уже усевшись в машину, — хотите знать, что за дама была в ресторане с Олегом?

— По-моему, больше всего этого хотелось бы вам, — усмехнулся тот.

— А я знаю. Только что сообразила.

Машина, плавно набирая ход, повезла нас по одной из центральных улиц, а потом углубилась в паутину мелких переулков. Бенедиктин оказался, на мой вкус, слабоват и я попросила джина с тоником, категорически отказавшись без этого продолжать.

— Детей надо баловать, — философски заметил Исмаил-бей, готовя мне заказанный напиток. — Льда осталось маловато, нужно сказать шоферу.

Он протянул мне запотевший бокал, а сам действительно сказал шоферу несколько слов. Тот покорно склонил голову.

— Я весь внимание, — повернулся ко мне Исмаил-бей.

— Помните, Алексей показывал нам фотографию жены и сына?

— Фотографию? Ах, да, припоминаю, черноволосая красотка с голливудской улыбочкой. Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что дама в ресторане — жена Алексея, то есть теперь уже вдова, конечно, только она об этом не знает. Наверное, Олег сказал ей по телефону, что ее муженек из Кемера отбыл и теперь они спокойно могут тут поселиться. Только не сказал, что отбыл вообще.

— Я не разглядел эту даму «живьем», — признался Исмаил-бей, — так что верю вам на слово, хотя звучит все это фантастически. Олег застрелил ее мужа, а потом вызвал к себе его вдову?

— Олег сам не стрелял, — возразила я. — Стрелок из него, как из меня — чемпионка по боксу. Заказать мог вполне и, судя по всему, заказал удачно. Точно так же, он не мог сломать шею администратору, нет у него таких навыков. Кто не Рэмбо, тот не Рэмбо.

— Значит, здесь работает профессионал, который не привержен одному и тому же способу отправлять людей на тот свет?

— Похоже на то. Возможно, он уже убрался отсюда подобру-поздорову.

— Это было бы лучше всего. Но в кустах возле ресторана кто-то был.

— Возможно, ревнивый муж?

— Возможно. Но я свято соблюдаю правило: никогда не считать других глупее себя. И если мне в голову пришла какая-то идея, почему она не может прийти в голову кому-то еще? И главное, я никогда не полагаюсь на ваше знаменитое русское «авось». Вас будут охранять по максимуму, Фэриде-ханум.

— Мне почему-то кажется, что рядом с вами со мной ничего не может случиться. Да и какая связь между Фэриде, подругой всесильного Исмаил-бея, и какой-то российской туристкой Викторией? Никакой. Мы же проверяли: узнать невозможно.

— Как это у вас говорится? Береженого Бог бережет?

— Так тоже говорят, — вздохнула я. — Но я предпочитаю полагаться на вас и ваших людей. Как это у вас говорится: ни один волос не упадет с головы человека без воли Аллаха.

— Фэриде, дорогая! Если вы трижды произнесете начало первой суры Корана, то станете мусульманкой. И я буду иметь полное право забрать вас в свой гарем.

— К сожалению или к несчастью я этих тонкостей не знаю. Поэтому, боюсь, придется вам по-прежнему общаться с христианкой. Мусульманок у вас и без меня хватает.

На этот раз Исмаил-бей предпочел промолчать. Судя по всему, ни врать, ни говорить правду ему не хотелось. Что ж, неплохой способ уйти от скользкого вопроса. Нужно будет перенять, в жизни мне это очень пригодится. В моей реальной жизни, а не нынешней сказке с восточным колоритом.

Машина подъехала к сверкающему дворцу отеля «Тюркиз» и остановилась у двери. Как и в тот раз, когда мы тут пировали, никто ни о чем нас не спросил, не потребовал пропуска или гостевую карточку.

Впрочем, здесь, в Кемере, только законченный сумасшедший мог бы потребовать от Исмаил-бея чего-нибудь подобного. А я семенила в полшаге за ним, как добропорядочная восточная женщина, и, похоже, воспринималась обслугой просто как довесок к важному гостю. Довесок так довесок, излишним самомнением я никогда не страдала.

Внезапно мне пришла в голову мысль, от которой я даже хихикнула вслух. Ведь действительно, Золушка приехала на бал. Только принц, точнее король, уже был рядом с нею, вот и все отличие от старой красивой сказки. А потом закончится мой отпуск, карета превратится во что-нибудь попроще, типа автобуса или вагона метро, роскошные наряды останутся в шкафу королевской спальни, а я буду любоваться оставшимися у меня побрякушками и горько вздыхать о том, что все хорошее имеет тенденцию заканчиваться слишком быстро.

— Что вас рассмешило, Фэриде? — спросил меня Исмаил-бей.

Я объяснила, упустив только некоторые детали, типа оставленных нарядов и тому подобное.

— В вашей власти сделать так, чтобы эта сказка продолжалась очень долго.

— Это каким же образом? — изумилась я.

— Очень простым. Выходите за меня замуж. Для этого всего-то и нужно, что принять ислам, причем чисто формально.

— Я не хочу быть третьей женой. Кстати, у вас ведь наверняка есть дети, правда?

— Пятеро, — гордо ответил Исмаил-бей. — Двое сыновей и дочь от первой жены и две дочери от второй. В общем, у меня двое сыновей.

Понятно. Девчонки в счет не идут, это так — довесок к мужчине.

— Лично я матерью стать не готова, — сказала я довольно твердо. — По-моему, у меня вообще материнский инстинкт отсутствует как таковой. А вы же пожелаете еще сыновей, правда? А я, сохрани Господь, рожу девчонку… Нет уж, давайте лучше дружить.

— Вы неподражаемы, Фэриде, — расхохотался Исмаил-бей. — Все женщины рвутся замуж, а вы отбиваетесь от этого счастья руками и ногами. Неужели я вам настолько безразличен или вообще не нравлюсь?

— Не напрашивайтесь на комплименты, Исмаил-бей, это не ваш стиль. Вы отлично знаете, что все обстоит совершенно иначе.

— Хорошо, отложим этот разговор. По-моему, вы сегодня излишне нервозны. После встречи в ресторане. И сюда мы пришли танцевать, а не выяснять отношения.

— Вот именно, — с облегчением ответила я. — А танцевать с вами — это просто наслаждение, так что не будем тратить время на бесперспективные разговоры. Живем только один раз, так пусть этот отрезок нашей жизни будет достаточно ярким.

Исмаил-бей взял мою руку и поднес ее к губам. Такой типично западный жест я у него наблюдала впервые. Значит, чем-то я его все-таки достала. Хорошо, что он воспитан по-европейски, другой на его месте просто запер бы меня на вилле и не выпускал, пока я ему не осточертею. Даже если меня будут искать, то вряд ли найдут, если сам Исмаил-бей того не пожелает. Вот это было бы приключение! Надо надеяться, что чаша сия меня все-таки минует.

Мы прошли в большой зал, где по стенам были расставлены столики и кресла, а где-то за пальмами, удачно замаскированный, играл настоящий оркестр. Играл то классическую музыку, то спокойные танцы типа танго или фокстрота. Несколько пар танцевали, несколько — сидели за столиками с бокалами в руках и о чем-то переговаривались. Я заметила, что большинство дам просто залито драгоценностями от ушей до запястий, да и платья были соответствующие, мой элегантный брючный костюм с туникой и скромные украшения были явно из другого фильма.