Кое-что о тебе (ЛП)

Это было мерзкое разбирательство, одно из немногих, когда Камерон с трудом удавалось сохранять хладнокровие. Само пребывание в одном зале суда с обвиняемым вызывало у нее отвращение и истощало эмоционально.

– Зачем ты по-прежнему берешься за такие случаи? – недоуменно спросил Роб. – Повесила бы на кого-то из новичков.

Решать вопросы подобным образом было не в ее стиле, но Камерон в благодарность за сочувствие выдавила улыбку.

– Все нормально, переживу. – Она провела ладонями по волосам и устало откинулась на спинку стула. – А как у тебя?

– Только что предъявил олдермену [16] обвинение во взяточничестве.

– Отлично, – одобрила Камерон. – Тогда лучше поговорим о твоем деле.

В течение следующих нескольких минут коллеги обменялись жалобами на ужасную загруженность, посплетничали об одном чрезвычайно брюзгливом судье их округа и обсудили, на кого из сотрудников канцелярии следует возложить бесславную миссию уборки в комнате досудебных совещаний. Дружеский треп прервал звонок от секретарши Камерон.

– К вам Колин, – сообщила та. Называть фамилию этого посетителя не было необходимости. За четыре года секретарь мисс Линд свыклась с частыми визитами журналиста.

– Спасибо, пускай заходит. – Камерон кивнула Робу, помахавшему на прощание от двери. Секунд через двадцать на месте коллеги появился Колин.

– Твой голос звучал ужасно утомленно, – с порога заявил друг, ссылаясь на короткий телефонный разговор, состоявшийся между ними примерно час назад. – Вот я и решил тебя похитить.

– Выдался тяжелый день в суде. – Камерон посмотрела на часы: – Еще только четыре. Я не могу сейчас уйти. Это было бы… нечестно.

Колин расхохотался:

– Ты же с ног сбилась, разрываясь все эти дни между работой, девичником Эйми и еще кое-какими делами, которые здесь обсуждать не следует. Тебе нужна передышка. Пойдемте, советник – угощу вас винцом в баре «404».

Предложение было заманчивым. Камерон понимающе посмотрела на приятеля:

– Только что сдал статью, да? – Ее догадки всегда попадали в точку.

– Что плохого в желании уделить время лучшей подруге, когда у нее выдался тяжелый день? – невинно поинтересовался журналист. – А насчет того, удалось ли мне сегодня написать по-особенному проницательно и остроумно, – что ж, ты просто обязана заглянуть в завтрашнюю газету. Там под моей фотографией будет большая колонка о каком-то там спорте.

Камерон сделала кислую мину – очень смешно. Однако, несмотря на заваленный делами стол, а  также на предчувствие очередного приступа несносной непревзойденности у Колина, рассудила, что пропустить стаканчик с лучшим другом – не такая уж плохая идея.

В итоге Камерон Линд потрясла в прокуратуре всех, в том числе и себя, впервые за четыре года улизнув с работы пораньше.

   * * * * *

Закончив проверку верхних этажей в доме подопечной, офицер Харпер вошел на кухню.

– Все чисто. А у вас? – глянул он на своего напарника по смене, офицера Ригана, который осматривал первый этаж.

Тот кивнул:

– У нас все в порядке.

Хозяйка проводила полицейских до порога и заперла за ними дверь.

– И что они станут делать дальше? – полюбопытствовал Колин, который устроился возле кухонной стойки, пока охранники совершали положенный обход.

– Последуют за нами в бар и будут ждать снаружи, пока не заступит вечерняя смена.

– Почему у меня такое чувство, будто в присутствии агента Палласа все происходит куда интереснее? – подначил приятель.

– С Палласом в последнее время возникли небольшие... осложнения, – признала Камерон.

«Осложнения», несомненно, было подходящим выражением для описания ситуации. Той субботней ночью, присоединившись к Уилкинсу, Эйми и остальным участницам девичника, Камерон с Джеком обменялись всего двумя словами. С ее стороны это было «спасибо» после того, как ФБРовцы подвезли их с Эйми до дома и осмотрели особняк, со стороны Палласа – «пожалуйста». С тех пор они не виделись и не разговаривали. 

Что очень даже ее устраивало. Правда-правда. За последние пять дней у Камерон было время разобраться в своих чувствах. Да, они с Джеком действительно проделывали все то, в чем она никогда не сознается, в первом попавшемся офисе ночного клуба, но Камерон пришла к выводу, что случившееся – не более чем часть навалившегося в последнее время стресса. Она переволновалась из-за отключения света, была возбуждена и взвинчена, а Паллас просто оказался поблизости. Прижимаясь губами к ее груди.

«Скажи мне».

«Позволь тебя потрогать».

Всякий раз при этих воспоминаниях Камерон чувствовала, что краснеет. Очевидно, все-таки существовал уровень, на котором они с Джеком запросто могли общаться без недомолвок.

Она кратко изложила Колину события субботы, опуская наиболее пикантные моменты. Что само по себе было странным, поскольку обычно друзья откровенничали обо всем. Однако кое-что из происшедшего казалось ей слишком… личным.

– Похоже, я пропустил интереснейшую вечеринку, – отметил журналист по окончании рассказа. – Ну, и как теперь будут развиваться ваши отношения?

–  Никак, – подчеркнуто заявила Камерон. Колин что, не принимает во внимание состояние посттравматического стресса? Она же упомянула о нем не менее шести раз. – Субботний вечер ничего не значит. Просто случайность.

Приятель бросил на нее скептический взгляд:

– Детка, надеюсь, ты хоть сама веришь в то, что говоришь?

Не совсем.

– Ну ладно, я действительно испытываю физическое влечение к Джеку Палласу, – сдалась Камерон. Для нее было огромным шагом признать вслух даже этот факт. – А кто бы не испытывал? Ты же его видел.

– Суровый мачо с наплечной кобурой – угу, знаем таких.

– Вот-вот. Но влечение можно пересилить. В смысле, он же заявил тридцати миллионам человек, будто у меня задница вместо головы. Как уважающая себя женщина разве я могу запасть на такого парня?

– Это выглядело бы несколько парадоксально, – согласился Колин.

– Кроме того,  я ему даже не нравлюсь, – добавила Камерон.

Приятель склонил голову набок:

– Так вот что тебя беспокоит?

– Ничего меня не беспокоит. Просто, учитывая историю наших отношений, глупо полагать, что субботний вечер означал нечто большее, нежели заурядное физическое влечение с его стороны. – Камерон сделала паузу. – И очень хорошо, что у нас с Палласом на этот счет одинаковое мнение.

Колина, похоже, развеселила такая оценка ситуации.

– По-моему, тебе следует выпить несколько бокалов, чтобы во всем как следует разобраться.

– Мне не нужно ни в чем разбираться, – пренебрежительно отмахнулась подруга и указала на свой офисный костюм: – Что мне требуется, так это переодеться, прежде чем отправиться в бар.

– Я поднимусь с тобой, – сказал Колин, слезая с табурета, и вышел из кухни вместе с хозяйкой. – Хочу заглянуть в гостевую спальню. Куда-то подевалась моя футболка с эмблемой «Сокс», и я подумал, что мог оставить ее здесь в одну из своих прошлых ночевок. Либо футболка у тебя, либо Ричард утащил ее, когда съезжал.

Камерон последовала за другом вверх по лестнице.

– А вы с ним с тех пор так и не разговаривали?

– Ни разу. Я надеялся, он позвонит или хотя бы напишет по электронной почте. Но Ричард, по-видимому, счита…

Никто не заметил приближающейся угрозы.

На поднявшихся на второй этаж друзей бросилась темная фигура, неясная тень, движущаяся с ослепительной быстротой. Из-за шедшего впереди приятеля Камерон даже не уловила, откуда выскочил этот человек. Налетчик ударил чем-то Колина по голове, тот застонал и осел на пол. Камерон испуганно выкрикнула его имя.

Мужчина, одетый во все черное, резко обернулся. Его лицо полностью закрывала лыжная маска с небольшими отверстиями для глаз и рта, на руках были черные перчатки.

Предмет в руке налетчика оказался пистолетом.

Нацеленным прямо в Камерон.