Капкан для Золушки

Вот я и решил, заеду ночью, когда она меня совсем не ждет. Греется в постели рядом с мужем. А тут я. Под пустяковым предлогом. На пять минут. К этому ни одна баба не останется равнодушной. Уж я-то знаю. Я их столько перетрахал, что женский батальон можно было бы создать.

Поганая кошка. Такой план мне испортила! Но это ничего. Это я еще успею исправить.

Рекламная кампания по восстановлению честного имени агентства VIP-тур шла полным ходом. Мудрый Ленчик и опытная Инка были абсолютно правы, когда говорили, что разработанная по их предложениям концепция обязательно даст результат. Шумиха, поднятая в газетах вокруг неведомого маньяка, убивающего клиентов VIP-тура, постепенно сходила на нет. Разоблачающие статьи появлялись все реже, а общественный интерес к ним и вообще угас.

Седовласый красавец Развольский, как и ожидалось, великолепно смотрелся на телеэкранах, говорил проникновенным голосом, сводящим с ума женскую половину городского населения, часть которой тут же бежала в агентство – «на этого мужика посмотреть, себя показать».

Здесь в них вцеплялась Наталья и ее менеджеры, так что полный бойкот, за время которого VIP-тур не продал ни одной путевки, все же сменился пусть и тонким, но неуклонно нарастающим ручейком клиентов. Раздавая немыслимые скидки, VIP-тур уже отправил за границу около двадцати туристов, и часть из них успела целыми и невредимыми вернуться обратно.

Последние две недели Наталья работала как проклятая. Вечерами она приходила домой и буквально падала на кровать. Она даже не смогла в субботу вырваться на еженедельные посиделки с подругами, хотя Алиса напряженным голосом приглашала заехать для какого-то важного разговора, да и Инка намекала, что ей есть что рассказать.

– Это касается VIP-тура и статей в газетах? – прямо спросила Наталья и, получив, отрицательный ответ, сказала: – Позже, Ин. Ты не сердись, но у меня клиенты пошли, надо ковать железо, не отходя от кассы. Как назло, ни от кого помощи нет. Развольский по интервью ездит, щеки надувает, и на большее его уже не хватает. Володя в последнее время проявляет просто чудеса бестолковости. Уж не знаю, то ли я его перехвалила, то ли кто-то сглазил, то ли просто у парня личные неприятности. А Верочка наконец-то вышла на работу, но у нее все время глаза на мокром месте.

– Ладно, – мрачно ответила Инка, – позже так позже.

Во время этого разговора Наталью царапнуло какое-то смутное предчувствие, но она отмахнулась от него как от назойливой мухи. Дел было невпроворот – не до предчувствий.

В среду, вынырнув из круговерти первоочередных дел, она обнаружила, что пошел снег.

– Конец октября, пора… – с тоской подумала Наталья, потягиваясь у окна в своем кабинете. – Может, оно и к лучшему. Уж больно неудачная в этом году приключилась осень. Хочется надеяться, что зима окажется лучше.

Отойдя от окна, она направилась в приемную, чтобы попросить скучную Анечку (кратковременный роман с шефом закончился, и по этому поводу девица пребывала в некоторой мерихлюндии) сварить ей кофе, но передумала.

«Пойду в гостевую, там попью, а заодно переговорю с Верой, – решила Наталья. – В конце концов, не дело, что она постоянно плачет. Может, ей помощь психотерапевта нужна. Шутка ли – подругу потеряла!»

Верочка с потерянным видом сидела за столом и отрешенно смотрела в пространство.

– Верунчик, попей со мной кофейку, – преувеличенно бодрым голосом предложила Наталья.

– Спасибо, я недавно чай пила, – ответила девушка.

– Ну и что? Составь компанию, а то мне одной скучно.

Не говоря ни слова, Верочка встала и пошла за чашкой.

– Вер, что с тобой происходит, – ласково спросила Наталья.

Чашка выпала из рук и разбилась. Верочка бросилась собирать осколки, неловко схватила один из них и порезалась. По ее тонкой, с синими прожилками, кисти потекла струйка крови. Девушка сморщилась и расплакалась.

– Ну что ты, цыпленочек? – Наталья помогла ей подняться и прижала к себе. – Ну, что случилось?

– Я чашку разбила, – всхлипывая, прошептала Вера.

– Ты ведь не из-за чашки плачешь? Я за тобой уже давно наблюдаю. Расскажи мне, что тебя гнетет. Не надо это в себе носить, слышишь, Вер! Расскажи, тебе сразу легче станет. Это ведь из-за твоей подруги, да?

– Из-за какой подруги?

– Которая погибла. Ее, кажется, Сашей звали?

– Саша? А, да, конечно, Саша. Только я не из-за нее плачу. Честное слово, Наталья Петровна.

– А из-за чего тогда? Ты же сама не своя!

Верочка в отчаянье посмотрела на начальницу. Наталья просто физически ощутила, как недоверие и сомнение борются с желанием о чем-то рассказать. Украдкой бросив взгляд на часы, она обнаружила, что уже почти шесть. Сейчас все сотрудники разойдутся по домам, так что им с Верой никто не помешает.

Развольский говорил, что собирается сегодня задержаться, чтобы приготовить какие-то тезисы для туристического буклета, готовящегося в областной администрации. Но Стас никогда не заходил в гостевую, да и до разговоров Натальи с Верой ему точно не было никакого дела.

– Я расскажу вам, Наталья Петровна, – наконец решилась Верочка. – Мне и впрямь нужен совет, а то я уже голову сломала, потому что не знаю, как поступить. Понимаете, я беременна.

– Что? – изумленно воскликнула Наталья, никак не ожидавшая такого поворота событий.

– Я жду ребенка. У меня два месяца уже.

– А Володя знает?

– Володя? – Верочка недоуменно посмотрела на начальницу. – Какой Володя, наш? В смысле Шведов?

– Ну да. Разве у тебя не с ним роман? – Наталья почувствовала, что окончательно ничего не понимает.

– Да что вы, конечно, нет! С чего вы взяли, Наталья Петровна? – Верочка даже всплеснула руками. – У нас с ним никогда ничего не было, и вообще, он же с нашей Юлькой встречается.

– Да-а-а, а я почему-то думала, что с тобой…

– Вы, наверное, так подумали из-за того, что мы тогда вместе приезжали вас проведать. Но это я просто тогда собралась, а Володя сказал, что тоже хочет, и предложил меня на машине своей подвезти. Ну надо же!

– Тогда от кого ты ждешь ребенка, – брякнула Наталья и запоздало подумала, что ее вопрос слегка некорректен. Впрочем, Верочка вряд ли это заметила, потому что ее глаза моментально вновь набухли слезами.

– Я не знаю, как вам сказать… – прерывающимся голосом сказала она. – Вы только не ругайте меня, Наталья Петровна, я уже сама себя ругала-ругала… Да только поздно уже. Я беременна. А отец ребенка – Станислав Николаевич.

– Кто? – Наталье показалось, что она ослышалась. – Развольский?!

– Не кричите на меня, пожалуйста! – Верочка зарыдала. – Я сама во всем виновата. Он как-то летом предложил меня подвезти после работы. А я его так люблю, что у меня в его присутствии ноги отнимаются. Конечно, я согласилась. Ну, мы заехали в какое-то кафе, а потом он сказал, что ему нужно отдать другу книгу и попросил меня заехать вместе с ним. Мы приехали в квартиру, тут недалеко. Там, конечно, никого не оказалось. В общем, там все и произошло.

– В квартиру, говоришь? – переспросила Наталья, перед глазами которой расплывались отвратительные ярко-малиновые круги. – И как часто вы потом ездили в эту самую квартиру?

– Четыре раза всего, – Верочка всхлипнула. – Я ведь ему не соответствую, Станиславу Николаевичу. Кто я? И кто он? Конечно, он быстро утратил ко мне интерес, а я и не настаивала. Чем я могу заинтересовать такого замечательного человека? В общем, через три недели мы встречаться перестали. И я решила, что навязываться не буду, а потом поняла, что бере-е-еменна-а-а, – Верочка завыла в голос.

– Тихо-тихо, – снова прижала ее к себе Наталья и провела рукой по лицу, прогоняя круги, из малиновых ставшие сине-зелеными. – Тут не реветь надо, а подумать. Ты хочешь оставить ребенка?

– Я не зна-а-аю, – плачущая Верочка начала икать. – Я сама его не воспитаю. У меня зарплата маленькая, а мама очень строгая. Они с отцом меня из дома выгоня-я-ят, когда узнают. А Станиславу Николаевичу я про это даже сказать боюсь. Вдруг он решит, что я его шантажиру-ю-у-у.